Каньон Холодных Сердец - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 88

Пальцы женщины слегка дрожали, когда она возвращала письмо Зефферу.

– И о чем же там говорится? – спросила она.

– Ты действительно хочешь знать?

– Конечно.

Зеффер принялся переводить, не глядя на листок. Несомненно он давно выучил содержание письма наизусть.

– «Супруг мой, я обосновалась в крепости герцога Гоги и намереваюсь остаться там до тех пор, пока возлюбленный сын наш вновь не пребудет со мной…»

– Значит, она не сказала ему, что их сын погиб?

– Судя по письму, нет. – Зеффер скользнул глазами по строчкам. – Потом она сообщает о работах, которые затеяла в крепости. Это все можно пропустить. А вот что она говорит напоследок: «Тебе не следует являться сюда, супруг мой, ибо объятия мои закрыты для тебя. Если мир между нами возможен, не думаю, что он наступит скоро. Нарушив клятву, ты нанес мне величайшее оскорбление. Я боле не верю, что ты любил меня все эти годы, и прошу тебя: не усугубляй моей обиды, пытаясь меня в этом разубедить».

– Ну и ну, – пробормотала Тэмми.

Кем бы ни являлась женщина, сочинившая это письмо, чувства ее были вполне понятны. Тэмми и сама могла бы написать нечто в этом роде – конечно, в менее высокопарном стиле, зато с большим количеством грубостей. Жизнь не раз давала ей повод для подобных упреков. Бог Свидетель, Арни, этот человек без стыда и совести, не единожды нарушал собственные клятвы.

Зеффер сложил письмо.

– Ты можешь думать об этом все, что хочешь. Но лично я уверен: письмо подлинное. Полагаю, его написала не кто иная, как Лилит. Она готовила в крепости месть и не желала, чтобы ей кто-либо мешал – ни Бог, ни ее супруг. Как бы то ни было, комната кем-то создана. И этот кто-то обладал силой, далеко выходящей за пределы человеческого понимания.

– А что произошло после того, как она наконец отомстила?

– Она собрала свои вещи и исчезла. Вероятно, жизнь в крепости ей наскучила. Может, она вернулась к мужу. А может, нашла любовника. Так или иначе, она скрылась в неизвестном направлении, оставив изразцовую комнату в целости и сохранности. А Гога и его люди по-прежнему были пленниками ловушки, созданной по ее злобному замыслу.

– И все это вы купили?

– И все это я купил. Конечно, лишь некоторое время спустя я понял, что приобрел маленький кусочек ада. И должен сказать, что перевезти его оказалось поистине адской работой. В комнате насчитывалось тридцать три тысячи двести шестьдесят восемь плиток. И каждую из них необходимо было снять, протереть, пронумеровать, запаковать, погрузить на корабль, а потом, по прибытии, поместить в точности на то место, где она находилась прежде. Я занимался всем этим в то время, пока Катя участвовала в мировом турне – она разъезжала по свету с одной из своих картин.

– Думаю, вы чуть с ума не сошли.

– Мне помогала только мысль о том, как обрадуется Катя, увидев мой подарок. О деньгах и усилиях, потраченных на эту комнату, я ничуть не сожалел. Мне хотелось одного: поразить Катю. Наверное, я надеялся, что после этого она иными глазами взглянет на меня – человека, преподнесшего ей такую необычную вещь. Я жаждал ее благодарности. Рассчитывал, что в порыве радости она бросится в мои объятия с криком: «Женись на мне». Я упивался этими мечтами.

– Но им не суждено было сбыться?

– Разумеется, нет.

– Но почему? Ей не понравилась комната?

– Напротив. Она с первого взгляда поняла, что это за комната. А комната поняла, что за женщина в ней оказалась. Катя начала водить в подвал своих друзей. Избранных друзей. Тех, кто ее обожал. Тех, кто сходил по ней с ума. Таких в ту пору хватало – и мужчин, и женщин. Они пропадали там часами.

– Вы думаете, они занимались там любовью?

– Именно это я и думаю.

– Но вы сказали, там были и женщины?

– Разумеется. Катя обожала разнообразие. Любила одновременно наслаждаться и мужской, и женской любовью.

– И все об этом знали?

– О ее пристрастиях? А как же иначе. Но это никого не шокировало. В те времена, знаешь ли, это было очень модно. По крайней мере для женщин. «Сладким мальчикам» вроде Наварро и Валентино приходилось действовать менее откровенно. Но Кате всегда было наплевать, что о ней думают люди. Особенно после того, как у нее появилась эта комната.

– Значит, комната ее изменила?

– Эта комната изменяет всех, кто переступает ее порог. Включая меня. Человек становится другим – и духовно, и физически.

– Но как это происходит?

– Посмотри на меня и поймешь сама. Да будет тебе известно, я родился в 1893 году. Как видишь, в это невозможно поверить. Все это благодаря колдовской комнате. Я думаю, плитки пропитаны особой энергией. Магия Лилит по-прежнему жива. Она использовала свои чары, чтобы превратить герцога и его людей в пленников иллюзорного мира. То были сильные чары. Монахи об этом знали. И у них хватало ума держаться от этой комнаты подальше.

– Значит, всякий, кто туда войдет, остается вечно молодым?

– Нет, все не так просто. На каждого комната воздействует по-разному. И не каждый может это выдержать. Многие, зайдя туда, выскакивают через мгновение.

– Но почему?

– Тэмми, это творение дьявола. Верь мне, так оно и есть.

Женщина в растерянности покачала головой.

– Значит, некоторые люди выбегают прочь, потому что ощущают присутствие нечистого?

– Да, ты угадала. Но по большей части люди, попав в эту комнату, испытывают мощный прилив энергии. Чувствуют, что помолодели, стали сильнее, красивее.

– И какова же расплата за это?

– Хороший вопрос, – проронил Зеффер. – Дело в том, что каждый платит свою цену. Некоторые сходят с ума, не в силах вынести увиденного. Некоторые кончают самоубийством. Но большей частью… продолжают жить и при этом довольны собой, как никогда раньше. По крайней мере, в течение некоторого времени. Ну, а потом эффект кончается, и они вынуждены приходить сюда за новой порцией… В своей жизни я встречал немало людей, попавших в зависимость от опиума. Одним из них был русский художник, Анатолий Василинский. Ты о нем никогда не слышала?

Тэмми молча покачала головой.

– Неудивительно. С тех пор как он умер, прошло много лет. Он работал у Дягилева, в «Русском балете». На редкость талантливый был человек. Но «маковая соломка», как он называл это зелье, полностью его поработила. Однажды он оказался здесь, и, конечно, Катя повела его смотреть комнату. Никогда не забуду, с каким лицом он оттуда вышел. Бледный, как мертвец, руки трясутся, на лбу испарина. Сказать, что он был в ужасе, – значит не сказать ничего. «Ноги моей больше здесь не будет, – заявил он. – Хватит с меня одного наркотика. Двух мне не вынести». И он был совершенно прав, – продолжал Зеффер. – Эта комната – действительно наркотик. Мощный наркотик. Она порабощает плоть, наделяя человека силой и красотой. Она порабощает дух, даруя ему видения, которые кажутся более реальными, чем сама реальность. Она порабощает душу, потому что тот, кто хоть раз здесь побывал, не желает уже никаких иных радостей. Тот, кто здесь побывал, забывает, что такое молитва. Забывает, что такое смех. Забывает о своих друзьях, об идеалах, стремлениях. В вечных сумерках, которые здесь царят, все это кажется таким незначительным. И, выходя в большой мир, человек думает лишь о том мире, что скрывается в стенах волшебной комнаты. И мечтает вновь попасть туда.