Знак розы - читать онлайн книгу. Автор: Лейла Мичем cтр.№ 56

— Теперь ты сама видишь, Мэри, что я не могу жениться на тебе, хотя, видит Бог, я хотел бы этого всем сердцем, — сказал Олли.

Она отняла руки от лица и постаралась ничем не выдать бушевавших у нее в душе чувств.

— Перси знает, насколько серьезно ты пострадал? — спросила она.

— Нет. Он никогда не узнает об этом. Это лишь усилит чувство вины, которое он испытывает.

Мэри выдавила улыбку.

— В таком случае я не могу представить себе женщину, которая потребовала бы от мужчины большего...

Его песочного цвета брови взлетели на лоб.

— Означает ли это, что... ты по-прежнему хочешь выйти за меня замуж?

— Да, — ответила она, — если ты согласен взять меня в жены.

— Взятьтебя в жены? — Его пухлое и розовощекое, как у ангела, лицо осветилось радостью. — Конечно,я согласен! Мэри, дорогая моя... Я и надеяться не смел... — Олли оборвал себя на полуслове. — Но... как же быть с Перси? Что будете ним? Он подумает, что я предалего.

Она положила руку на его здоровое колено.

— Нет. Он подумает, что это япредала его, что это я уговорила тебя жениться на мне, чтобы заручиться финансовой поддержкой на случай будущих неприятностей.

— Но, Мэри, как ты можешь допустить, чтобы Перси так думал о тебе, если это неправда?

— Я хочу, чтобы он не узнал, почему мы с тобой поженились. Считая, что я вышла замуж за его лучшего друга, дабы сохранить Сомерсет, он будет страдать намного меньше. И ты должен понимать это, Олли.

Олли тряхнул головой, словно отгоняя назойливых мух.

— Ох, крошка Мэри, я хочу жениться на тебе. Я хочу иметь ребенка. Я хочу этого больше всего на свете, но причинить боль Перси...

Мэри без колебаний опустилась на колени и взяла Олли за руки.

— Выслушай меня, Олли. Перси никогда не станет винить тебя за то, что ты женился на мне. Он знает, как ты ко мне относишься. Мы должны заставить его поверить, что я вышла за тебя замуж только ради Сомерсета. Вскоре ты уезжаешь в Европу. Я поеду с тобой. А к тому времени, как мы вернемся, ребенок будет еще достаточно мал, и мы убедим всех, что он родился на пару месяцев позже. Если я подожду еще, то такой возможности у меня уже не будет.

— Но... теперь, когда вы с Перси... познали друг друга, как ты сможешь жить вдали от него, Мэри? Я не смогу делить тебя ни с кем, даже с Перси. Как мы сможем жить дальше?

— Нам придется, мой дорогой. Перси женится, у него появятся дети, и время, которое мы провели вместе, превратится в воспоминания. — Ложь легко слетала у нее с языка, но она говорила искренне, когда произнесла: — Я всегда буду хранить тебе верность, Олли. Обещаю.

Из внутреннего кармана пиджака Олли извлек носовой платок и прижал его к глазам.

— Не могу поверить, — признался он. — Подумать только... ты выходишь за меня замуж... Сбылась моя мечта. И единственным упреком моему счастью остается Перси... Он будет уничтожен, но... я не представляю, что еще можно сделать.

— Вот именно. — Мэри поднялась с колен и села рядом с ним на качели.

В ее сердце найдется место и для Олли, думала она, давясь слезами. Он никогда не сможет пожаловаться на недостаток ее привязанности и уважения. Но в это самое мгновение Мэри ощутила какое-то слабое движение в себе, словно та ее часть, которая принадлежала единственному мужчине в ее жизни, забилась в самый дальний уголок ее души, как животное, которому пришло время умирать.

Неделю спустя они обвенчались в роскошно убранной гостиной особняка ДюМонтов и в тот же вечер отбыли в Нью-Йорк, где должны были подняться на борт лайнера, отплывающего в Европу. На Мэри было короткое свободное платье из белого атласа, первое свадебное платье в Хоубаткере, отличавшееся от традиционного длинного одеяния со шлейфом. На церемонии присутствовали лишь Абель, Джереми и Беатриса Уорики, Эммит Уэйт и его сын Чарльз. Эммит выступал в роли посаженного отца. Мировой судья провел обряд бракосочетания, за которым последовал небольшой прием с чаепитием, булочками и кексами, щедро сдобренными, впрочем, контрабандным ромом.

Не успели молодожены ступить на землю Парижа и зарегистрироваться в отеле «Ритц», как Олли повез Мэри к семейному врачу на первое медицинское обследование. Точную дату появления ребенка на свет установить пока не представляется возможным, сообщил ей французский доктор. В глубине души Мэри ожидала, что это случится в конце апреля. Но когда она заговорила об этом во время следующего осмотра, врач лишь покачал головой.

— Насколько я могу судить, ваш ребенок должен родиться позже. По моим прогнозам, это случится на две, а еще вероятнее, на три недели позже.

— Что? — Комната поплыла у Мэри перед глазами. — Вы хотите сказать, что... я не так сильно беременна, как думала?

Врач улыбнулся.

— Типично американское выражение! Увы, да. Зачатие, очевидно, произошло в более поздние сроки, чем вам представляется.

Желчь подкатила к горлу. Мэри хорошо помнила, когда это случилось - за неделю до сбора урожая, когда ее кровь еще кипела при мысли о том, что скоро у нее появятся деньги в банке и она сможет расплатиться по закладной. Когда Мэри распахнула дверь, Перси ждал ее в хижине, в фартуке и с деревянной ложкой в руках. Его идиотская ухмылка смягчилась и превратилась и понимающую улыбку, когда он прочел желание у нее на лице. Перси спокойно отложил ложку в сторону, снял кастрюлю с огня, развязал фартук и подошел к ней.

Мэри вновь переживала мгновения страсти. Их тела слились, стали единым, неделимым, священным и вечным целым... В тот день был зачат их ребенок. Она соскользнула по стене на пол и подтянула колени к груди. Мой милый Перси, что же я наделала?

Ее лицо покрылось смертельной бледностью, а тело сотрясали мелкая дрожь, когда Олли забирал ее из клиники. Он отвез ее обратно в отель, где она два следующих дня провела в постели, поедая хрустящие французские хлебцы и бульон - единственную пищу, которую принимал ее желудок. (От круассанов Мэри отказалась наотрез.)

Через два месяца после их отъезда из Хоубаткера Абель ДюМонт объявил о том, что скоро станет дедом. Ребенок должен был появиться на свет в июле 1921 года. Олли хотел, чтобы он родился в стране его предков, так что молодожены вернутся на это время в Париж, а потом отплывут домой из Франции. На самом же деле Мэттью Толивер ДюМонт родился в мае того же года. Гинеколог, принимавший роды, получил изрядную сумму за то, что в свидетельстве о рождении стояла дата на два месяца позже.

С облегчением и гордостью Олли смотрел на ребенка, которого принесли матери для первого кормления. Кудри младенца были черными, как у Мэри. На крошечном подбородке уже прослеживался намек на будущую ямочку, и все, кто его видел, со-шлись во мнении, что волосы у него на лбу вырастут треугольником - «совсем как у его матери».