Свитки Мертвого моря - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Бейджент cтр.№ 60

Следуя своей логике рассуждений, Эйзенман обнаружил в Толковании на Аввакума один особенно примечательный вариант – «Осей га-Тора», что можно перевести как «ДелателиЗакона». [91] По всей видимости, эта формула и послужила основой для возникновения слова «ессеи», ибо множественное число от «осей» – «осим» иногда произносилось как «осеем». Таким образом, вся Кумранская община, взятая в целом, в этом смысле представляла собой сообщество осим, то есть делателей Закона. И ее члены были известны именно в этом качестве. Так, раннехристианский автор Епифаний говорит о некоей «еретической» иудейской секте, которая некогда обитала в окрестностях Мертвого моря. Члены этой секты, сообщает он, именовались «оссеями». Таким образом, это позволяет сделать вывод, что уже известные нам ессеи, «оссеи» Епифания и «осим» Кумранской общины – это разные названия одного и того же явления.

Поэтому авторы свитков Мертвого моря могут называться ессеями, но не в том смысле, какой вкладывали в этот термин Иосиф Флавий, Филон и Плиний. Рассказы хронистов классической античности отличаются чрезмерной ограниченностью. Они не позволяют многим современным ученым проводить необходимые параллели между этими понятиями; в некоторых случаях это объясняется нежеланием поступать подобным образом. Ибо, если провести подобные параллели, возникает иная, более широкая панорама, – панорама, в которой такие термины, как «ессеи» и «Кумранская община», окажутся взаимозаменяемыми с рядом других. Эйзенман весьма выразительно сформулировал эту ситуацию:

«К сожалению для гипотез многих современных ученых, такие термины, как эвиониты, назареи, хасиды, цадики… на поверку оказываются лишь вариантами одного и того же понятия. Неспособность воспринимать взаимозаменяемые метафорические обороты… является важным недостатком критического метода».

По сути, это именно то, с чем мы имеем дело, – взаимозаменяемые метафоры, широкий спектр названий, используемых для обозначения одних и тех же групп или явлений. Одним из первых, еще в 1969 г., этот факт признал весьма авторитетный специалист в этой области, профессор Мэттью Блэк из университета Святого апостола Андрея в Шотландии. Термин «ессеи», писал профессор Блэк, может считаться приемлемым

«при условии, что мы не будем толковать понятие „ессейство“ слишком узко, ставя знак равенства между ним и группой создателей свитков Мертвого моря, а условимся понимать этот термин для описания широкого движения антииерусалимской и антифарисейской оппозиции. Именно от такого „ессейского“ типа иудаизма и развилось впоследствии христианство».

Подтверждение гипотезы профессора Блэка можно найти в труде того же преподобного Епифания, раннехристианского автора, который говорит об «оссеях». Епифаний утверждает, что первоначальные христиане в Иудее, обычно именовавшиеся назареями (как сказано, например, в Книге Деяний святых апостолов), назывались йессаи. Эти «христиане», или «йессаи», как нельзя лучше соответствуют общему определению профессора Блэка – «широкое движение антииерусалимской и антифарисейской оппозиции». Но, оказывается, между ними существовала и еще более тесная связь.

Среди терминов, которыми называли своих единомышленников члены Кумранской общины, была и формула «хранители Завета», звучавшая по-древнееврейски как «ноцрей гаБрит». От нее произошло слово «ноц-рим», одно из наиболее ранних еврейских определений той секты, которая впоследствии получила широкую известность под названием «христиане». Любопытно, что к тому же источнику восходит и современное арабское название христиан – «Назрани». То же самое можно сказать и о слове «назореи», или «назаряне», которое представляет собой термин, коим ранние христиане называли самих себя и в Евангелиях, и в Книге Деяний святых апостолов. Вопреки мнению позднейшей традиции, оно не имеет ничего общего с предполагаемым воспитанием Иисуса в Назарете, который, согласно ряду свидетельств, в те времена еще просто не существовал. Действительно, у многих ранних комментаторов незнакомый термин «назорей» вызывал недоумение, что побуждало их высказать версию, будто семейство Иисуса происходило из Назарета, успевшего к тому времени появиться на карте Палестины.

Подводя итог сказанному, надо заметить, что «ессеи», фигурирующие в сочинениях классических авторов, «оссеи», упоминаемые у Епифания, и «осим» Кумранской общины суть разные названия одного и того же понятия.

То же самое относится и к йессаям, как называет Епифаний первоначальных христиан. Более того, то же самое можно сказать и о «ноцрей га-Брит», и о «ноцрим», и о «Назрани», и, наконец, о «назарянах». На базе анализа этимологии становится очевидно, что мы действительно, по определению профессора Блэка, имеем дело с «широким движением», для которого, как заметил Эйзенман, были характерны метафорические обороты – широкий спектр слегка варьирующихся названий для одной и той же группы, меняющихся в зависимости от времени, перевода или транслитерации, подобно тому, как имя Цезарь превратилось в немецкое «кайзер» и русское «царь».

Таким образом, получается, что Кумранская община представляла собой аналог «ранней церкви», находившейся в Иерусалиме, – организованной так называемыми «назореями», последователями Иакова, «брата Господня». Действительно, Толкование на Аввакума недвусмысленно сообщает, что правящий орган Кумрана, «Совет общины», находился в те времена в Иерусалиме. А в Деян. 9, 2 члены «ранней церкви» прямо названы «последующими сему учению» – оборот, типичный для стиля кумранских текстов.

Наиболее важной – после самих Евангелий – книгой в корпусе Нового Завета являются Деяния святых апостолов. Для историка же эта книга, бесспорно, представляется даже более значительной и информативной, чем Евангелия. Разумеется, как и ко всем историческим документам, дошедшим до нас из «подпольных» источников, к ней следует относиться с известной долей скепсиса и острожности. При этом необходимо помнить, для кого был написан этот текст, кому и для какой цели он мог служить. Однако именно Книга Деяний, в значительно большей мере, чем сами Евангелия, представляет собой наиболее полный рассказ о первых годах возникновения «первоначального христианства». Не подлежит сомнению, что Деяния содержат массу интереснейшей информации, которую невозможно найти в других источниках. В этом смысле она является уникальным первоисточником.

Евангелия, как признает большинство исследователей, являются весьма ненадежными источниками в качестве исторических документов. Первое из них, Евангелие от Марка, [92] было создано не ранее 66 г. н.э., а более вероятно – и еще позже. Все четыре Евангелия повествуют о событиях, далеко – лет на шестьдесят-семьдесят – отстоящих от времени их создания. Они излагают беглый пересказ основных событий, составлявших исторический фон эпохи, и сосредоточивают все внимание на сильно мифологизированной фигуре Иисуса и его учении. Они представляют собой чрезвычайно поэтичные и возвышенные тексты, вовсе не претендующие на роль исторических хроник.