Обреченный пророк - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Атеев cтр.№ 30

Забрел я как-то и в церквуху. Стоял яркий августовский день. В церкви было сумрачно, но сквозь дырявый купол в нее проникали лучи солнца, пылинки столбом клубились в них, поднимаясь вверх. Хотя рядом работал завод, было почему-то очень тихо. На стенах кое-где сохранились части росписей, и святые таинственно и строго смотрели на меня. Наверху, на хорах, живопись сохранилась лучше, и я решил рассмотреть ее. Тут же стояла прислоненная к стене лестница. Я взобрался наверх и стал разглядывать картину. По-моему, это было вознесение Христа. Карниз, на котором я стоял, был довольно широким. Внезапно я попал в столб света, лившийся через дыру. Пылинки кружились вокруг меня, и я неожиданно почувствовал себя одной из них. Я как бы слился с этим хаотическим движением. Ощущение было очень странным, но приятным. Мне показалось, что вместе с другими пылинками я вылетел через дыру на крыше и теперь парю над городом. Я ясно видел полузнакомые окрестности, различил дом деда и его самого, колющего дрова, потом из дома вышла мать и стала складывать дрова в поленницу. Я поднимался все выше, и чем выше я поднимался, тем, казалось, все больше сливался с окружающим. Я чувствовал себя частичкой мироздания и ощущал, что я во всем: в облаках, в деревьях, в металле, который налит в ковш. Трудно передать словами эти ощущения, но ничего более прекрасного до сих пор я не испытывал. Я был ребенком и не читал философские труды о пантеизме, не читал даже чапековскую «Фабрику абсолюта», так что не мог ниоткуда почерпнуть идеи о мировом самосознании.

Сколько продолжался этот полет, не знаю. Но самое удивительное, что очнулся я не на хорах и даже не в церкви, а за ее порогом. Когда пришел домой, то увидел, что мать кончает складывать дрова в поленницу.

Почему-то я не удивился всему случившемуся.

Но с того дня со мной стали происходить разные странные вещи.

Спустя несколько дней я попал на городское кладбище. По-прежнему стояла сухая солнечная погода. Чудесно пахли доцветающие травы. Я по пояс разделся и ходил между могил, рассматривая памятники, читая надписи на них. Здесь было много старинных дорогих надгробий, попадались и склепы, свидетельствующие, что городок некогда знал и лучшие дни. Ведь только состоятельные люди могут позволить себе соорудить для себя и своих родных такие дорогие усыпальницы.

На кладбище было совершенно пусто, лишь в самом начале я встретил козу, пролезшую через дыру в изгороди.

Вдруг я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Чувство было странное. Словно холодом, окатило меня волной злобы, тянувшейся ко мне. Я присмотрелся и заметил какое-то существо, скрывшееся за гранитным памятником. Оно то выглядывало, то снова пряталось. Мне стало очень страшно, так страшно, как не бывало еще ни разу в жизни. На что было похоже это нечто? Представь себе большой моток перекрученной проволоки, беспрерывно меняющей свои очертания и имеющей нечто вроде рук и ног. Это был, конечно, не человек, но что? Может быть, чья-то неприкаянная душа, вынужденная скитаться вечно, или нежить? Кто знает. Существо так же внезапно исчезло, как и появилось. В страхе я прибежал домой и забился в угол.

Однако вскоре я стал часто сталкиваться с подобными явлениями. Существа, похожие на увиденное мною на кладбище, встречались чрезвычайно редко, значительно чаще я видел нечто вроде теней. Они не были связаны с отражением обычных предметов, они существовали сами по себе. Некоторые из них были огромны, другие – маленькие. Они как-то взаимодействовали между собой, общались, если можно так выразиться. Чувствовал я и их отношение к себе. Иногда доброжелательное, иногда нет, но чаще всего я ощущал равнодушие.

Я быстро привык к этому миру. У меня хватило ума никому об этом не рассказывать. Вначале я думал, что не я один вижу подобные вещи, но потом понял, что если начну рассказывать, то меня сочтут сумасшедшим.

Тени вели себя неодинаково. Иногда за целый день я не встречал ни одной, а иногда за час попадалось несколько. Больше всего их было на кладбище, видимо, здесь наилучшее место для их проникновения в наш мир, а может быть, их просто тянет сюда.

Иногда тени вроде бы двигались по земле, но чаще всего они вились в воздухе и всегда были в движении.

Между тем жизнь шла своим чередом. В город стали прибывать настоящие эвакуированные. На их фоне я был вроде местным. Скитания мои по городку скоро прекратились, я пошел в школу и зажил нормальной жизнью. Появились у меня и друзья. Словом – я привык к своему новому месту обитания.

Мать быстро поняла, что возвращение в Ленинград немыслимо, и устроилась на работу в местный исполком. Получилось у нее это легко, потому что в городе ее все знали и считали столичной штучкой.

Надо еще добавить, что именно тогда проявился у меня впервые дар прорицания. Я предсказывал своим приятелям, когда и по какому предмету их спросят. Вначале они относились к этому недоверчиво, но очень скоро стали активно пользоваться этим. Ошибок практически не бывало.

Письма от отца приходили редко. Воевал он по-прежнему на Ленинградском фронте. Хорошо запомнил я одну фразу из его письма. «Какое счастье, – писал он, – что вы вовремя отсюда уехали».

Однажды в марте 1942 года я, как обычно, был в школе. Шел урок географии. Как сейчас помню: пожилой учитель, тоже из эвакуированных, рассказывал об Арктике. Рассказывал он интересно, и класс внимательно слушал. Внезапно я почувствовал страшный удар по голове и потерял сознание. Очнулся я оттого, что учитель брызгал мне в лицо холодной водой, а вокруг стояли испуганные и удивленные одноклассники.

– Что с тобой? – спросил учитель, увидев, что я пришел в себя.

– Убили, – сказал я, – меня убили.

– Что ты мелешь?! – недовольно сказал географ, а ребята вокруг меня засмеялись. – Задремал, наверное.

И в этот момент, как мне потом рассказывали, вся правая часть моего лба на глазах стала темнеть, и скоро на этом месте появилось темно-красное пятно, вроде родимого.

– Иди-ка домой, – сказал географ.

По дороге домой я размышлял: что же случилось? Голова совсем не болела, тогда откуда же пятно? И тут я понял: в этот самый момент на фронте погиб мой отец. Пуля или осколок попали ему в голову, именно в то место, на котором появилось пятно. Это было не предположение – я знал это наверняка. Вечером мать спросила: что с моей головой?

– Папу убили, – вместо ответа сказал я.

– Замолчи! – крикнула мать. – Замолчи, гад!!! – Она изо всей силы ударила меня по лицу, первый раз за всю жизнь, а потом заплакала.

На другой день по дороге в школу мне показалось, что я вижу тень отца. Ощущение добра, идущее от тени, было невероятно сильным. Тень на секунду задержалась и унеслась прочь. А через месяц пришла похоронка, где сообщалось, что мой отец пал смертью храбрых именно в тот самый мартовский день.

Все эти видения нисколько не мешали мне в обычной жизни. Я был обыкновенным ребенком, учился средне, из среды сверстников ничем особенным не выделялся. Получалось, что я даже не обращал внимания на всю эту чертовщину. Вернее, старался не обращать внимания. Когда я стал взрослеть, то перестал видеть тени. Но дар пророчества я не потерял. Частенько задолго до того, как семья какого-нибудь моего одноклассника получала похоронку, я уже знал о гибели его близких. Однако молчал. На собственном примере я убедился, насколько опасны подобные пророчества.