Тереза Батиста, уставшая воевать - читать онлайн книгу. Автор: Жоржи Амаду cтр.№ 87

Теперь для Эмилиано каждое расставание с Терезой было тягостным, а дни, проводимые без Эмилиано Терезой, были самыми длинными. За несколько дней до смерти доктора один из руководителей банка оценил положение, создающееся для других коллег из совета директоров, которые пользовались полным доверием Эмилиано Гедеса:

— По тому, как идут дела, я думаю, главная контора банка будет скоро переведена из Баии в Эстансию.

24

При жизни доктора, который всегда носил при себе кнут, кто бы отважился, дорогой лейтенант? Не вижу никого, ни среди своих знакомых, ни среди чужих, ни среди песенников, ни среди трубадуров, число которых растёт на глазах, составляя уже сейчас настоящую армию гитаристов, самую многочисленную на Северо-Востоке. При таком количестве трубадуров, пишущих песенки, зарабатывать на жизнь, капитан, становится всё труднее и труднее. Уважаемый не капитан? Простите мне мою ошибку, майор. Не капитан и не майор, не военный, простой крестьянин? Приятно знать, но не гневайтесь, что я вам дал мундир, погоны и воинское звание, и радуйтесь регалиям.

При жизни доктора где были вдохновение и рифма? Даже при больших способностях и отваге, как ни приукрашивай события, никто не хотел схлопотать по роже или проглотить печатный листок со своими виршами, даже если они были и солёные, и перченые. Гитара — оружие праздника, она не создана, чтобы схлестнуться с кнутом, кулаком или пистолетом. При поблёскивающем серебряном кнуте, нет-нет да взлетавшем в воздух на дорогах сертана и здесь, на улицах Баии, одной из столиц Бразилии, никто не был тем безумцем, который бы стал распространяться о жизни доктора с его любовницей, не знаю никого, кто бы мог то сделать. Хотел бы я видеть при его жизни, чтобы кто-нибудь срифмовал наслаждение с мертвецом.

Когда же всё это случилось и известие стало передаваться из уст в уста, каждый, кто мог петь, схватился за гитару, ведь сколько времени не было ничего достойного, чтобы сочинить бесстыдные стишки. От Баии до Сеары — этого конца света — всё повторяли один и тот же куплет:

В доме терпимости

прямо на девице

умер старый-престарый козёл.

Представляете, депутат, если бы доктор услышал подобное неуважение — старый козёл, девица, дом терпимости! Как распространилась эта история, как узнали обо всём случившемся так быстро и во всех подробностях? От кого? От слуг, врача, от отца священника или ризничего? От всех сразу или ни от кого, такие вещи поражают. Бесполезно увозить тело куда-нибудь, будь то дом умершего или какой другой, делать вид, что человек умер благопристойно, стараться обмануть людей. Чтобы слагать куплеты, многого знать не надо. Главное известно, остальное выдумывается в зависимости от рифмы.

Очень много куплетов было написано, совсем не три, как знает сенатор. В Параибе вышел один сборник, названный «Богач умер на девственнице», уже по названию можно судить, что автор слышал звон, но не знает, где он. В сборнике этом нет упоминания о докторе, всё время говорится о богаче, миллионере, каком-то имяреке, но вот откуда гитарист узнал полное имя Терезы? Такого паскудного сборника я в жизни своей не видел — и посмотрите, что за рифмы и что за слова в этих куплетах, уважаемый советник муниципалитета. Ваша светлость не политик? Не советник и не депутат? Не сенатор и не кандидат? Жаль: от политиков всегда перепадают денежки, конечно, не их собственные, а бразильского народа.

Если Тониньо не купил сборник в книжном магазине, то вам не удастся получить ни за какие деньги даже одного экземпляра, в котором говорится о «случае со стариком, который умер, наслаждаясь любовью мулатки». Он составлен в Аракажу слепым Элиодоро, описание развлечений старика до смерти; если ваша жена с вами, то позовите её, пусть раскошелится и купит сборник. Описание смерти так красиво и впечатляюще, что даже самому хочется так умереть. То, что Элиодоро слеп, ему нисколько не мешает. Когда читаешь, кажется, что всё это он видел собственными глазами.

А может, Тониньо, сумеет найти для вас один, что был издан здесь, в Баии: «Старик, который умер в час блаженства», автор — новичок, всё в его стиле, стихи ломаные, рифмы скупые; низкого качества и «Смерть хозяина на служанке». Это местре Поссидонио из Алагоиньяса, стоящий гитарист, но неудачник с этими куплетами. В них всё перепутано, из доктора он сделал плохого хозяина, из Терезы — грязную служанку, приглашающую хозяйку, появляющуюся в самый неподходящий момент, чтобы старик умер от страха. Псе это не похоже на местре Поссидонио. В дополнение ко всему этому на рисунке был изображён доктор с бородой, а Тереза с курчавой шевелюрой. Семья доктора скупила почти все экземпляры, заплатив деньги, но два мудреца всё-таки несколько штук припрятали, чтобы продать подороже. Читать это смысла не имеет: ни дубинку не поднимает, ни смеха не вызывает.

То, что произошло со мной, куда хуже. Я описал всё: и смерть доктора, и всю семейную грязь, рога, растраты, необеспеченные банкноты, контрабанду, братьев, детей и зятя, ну просто хрестоматия получилась. И попал за всё это в тюрьму, откуда выйти мне пришлось, только спустив за бесценок всё экземпляры. Адвокат же родственников потребовал от суда решения произвести обыск в моём доме и, прибыв в сопровождении комиссара полиции, нашёл спрятанные под матрацем экземпляры, что хранил я для своих друзей, и, разорвав их, уничтожил. И ещё пригрозил, что снова в тюрьму посадит, если хоть один будет продан, вот какому риску подвергается тот, кто сочиняет куплеты.

Но если уважаемый захочет всё же прочесть «Последний подъём доктора, умершего в час любви», то должен заплатить не только деньгами, но и страхом. Давайте банкноту в пятьсот крузейро, и я вам уступлю один экземпляр, единственный, что сохранил я из любви к другу, а неиз-за денег. В моём сборнике всё чистая правда, я не трачу времени на глупости. Не препоручаю душу доктора дьяволу, не говорю, что Тереза сошла с ума и бросилась в реку, как это делают другие, выдумывая, конечно. Я рассказываю правду, и всё; для доктора подобная смерть — благословение Божие; а вот смерть, свалившая на Терезу, — дело тяжёлое и неблагодарное!

Писал, как понимал, я, Купка из Санто-Амаро, тот, что во фраке и котелке стоит напротив подъёмника Ласерды и продаст своё вдохновение и стихи.

25

— Ну и ну! Как же этот субъект похож на доктора Эмилиано Гедеса, ну просто близнец… — удивился Валерио Гама, коммерсант из Итабуны, уехавший из Эстансии ещё подростком, а теперь в сорокалетнем возрасте вернувшийся сюда, чтобы повидать родственников.

— Да какой же близнец, это он сам, прогуливается с очаровательной девушкой, — пояснила ему двоюродная сестра Дада. — Доктор вот уже несколько лет содержит здесь любовницу — честь для нашего города…

— Не шутишь?…

— Ты никогда не слышал, брат, что воды Пиауитинги столь чудодейственны, что восстанавливают силы? Так вот, старик стал здесь молодым человеком. — Она это говорила, явно подтрунивая, но без злого умысла; Эстансия — город гостеприимный и сообщнический, здесь даже старые ханжи смотрят на любовников и любовные дела со снисхождением.