Тереза Батиста, уставшая воевать - читать онлайн книгу. Автор: Жоржи Амаду cтр.№ 108

За приехавшей из сертана Терезой утвердилась слава скандалистки, женщины с вечно растрёпанными волосами, хулиганки. Ведь её мнения никто не спрашивает, чего она везде лезет? Да и это её пристрастие принимать чужие беды, как свои, не выносить несправедливости, быть непокорённой бунтаркой! Точно женщина такого сорта имеет право лезть на рожон, не подчиняться законным властям, выступать против полиции, организовывать забастовки — да это же конец света!

«Законность была восстановлена благодаря энергичным и разумным действиям полиции». Такое заключение было дано инспектором Элио Котиасом, выступившим на пресс-конференции, и если разумность действий полиции можно поставить под сомнение, то в энергичности их ей отказать никак нельзя. Есть такие, кто говорит о применении ненужной грубой силы, приводя в пример убитую выстрелом в шею девицу, как и раненых, мужчин и женщин. «Если и были накладки, то кто в том повинен?» — спрашивал бакалавр Котиас у своих коллег до печати, он ведь тоже подвизался в журналистике, учась на факультете права. «Если бы не наша твёрдая рука, чем бы всё это закончилось?» Этим риторическим вопросом и несколькими фотографиями, сделанными в профиль — так он более фотогеничен, — закончились пресс-конференция и дело, о котором так раззвонили все газеты, вплоть до утренней в Рио-де-Жанейро, опубликовавшей репортаж о вечерних событиях, иллюстрированный фотографиями, на одной из которых изображена Тереза Батиста в руках трёх агентов полиции. Приговор суда, и, без сомнения, в пользу фирмы, ожидала лишь фирма «Сардинья и К°», предъявившая иск, в котором излагалось требование возместить ущерб, причинённый её недвижимости разбушевавшейся толпой, ответственность же возлагалась на государство, не обеспечивающее общественного порядка. Дело, разумеется, предрешённое.

Однако кое-что осталось неясным и вряд ли когда-нибудь прояснится. Да и где могут получить ответ желающие задать вопросы? Территория, где живут и действуют проститутки, обширна, неопределенна и темна.

На чём столкнулись, нанося друг другу ущерб, интересы известного женского объединения и только что образованного предприятия из трёх не менее известных полицейских, предприятия, по понятным мотивам, не имеющего ни полного названия, ни хотя бы аббревиатуры? Занятые личными и срочными делами, пустят ли они на самотёк свои обязанности в анонимном обществе? Не забудут ли выполнить строгие приказы инспектора Котиаса? Или же инспектор, убаюканный новой страстью к Баде, супруге депутата, букету разных добродетелей, красивой, элегантной и податливой, уже позаботился о святом деле семьи Сардиньи? В этом конфликте, впрочем, преодолимом, между властями, одинаково ревниво относящимися к своей ответственности, предпочтительнее, чтобы никто ни во что не встревал. Они все белые и прекрасно понимают друг друга.

Преувеличивали ли газеты, подняв шумиху вокруг переселения проституток с Баррокиньи на Ладейру-до-Бакальяу, вызвавшую панику и переполох и побудившую к неповиновению всю зону, где живут проститутки? Да и могла ли печать выступать за выселение всего лишь шести жалких домишек в Баррокинье? Даже когда вопрос касается борделей, надо уметь сохранять приличие.

Правда ли, что полиция выдала ордер на арест некоего Антонио де Кастро Алвеса, поэта, а возможно, бродяги, студента, а возможно, нарушителя спокойствия, прочесав в поисках подозреваемого районы Баррокиньи и Ажуды, в общем, всю припортовую зону, тогда как вышеупомянутый поэт умер более ста лет назад и на одной из площадей Баии стоит воздвигнутый ему памятник? Так ли это действительно, или это инсинуация легкомысленного журналиста, имевшего намерение дискредитировать полицию? Приказ, отданный комиссаром Лабаном, не любившим поэтов, был, конечно, смешным, но небезосновательным. Ведь некий бледнолицый молодой человек с подкрученными усами и пылающим взором появлялся в часы стачек, его видели возвышающимся над демонстрантами, ну кто же это мог быть, как не поэт Кастро Алвес? Умер сто лет назад? Ну так что с того, разве мы не в Баии? Ведь сказала же Мария Петиско: «Его светлый, невероятно красивый образ над народом». И, чтобы закончить, ещё один, последний вопрос: «Что же это было, демонстрация или процессия святого Онофре, покровителя проституток?»

Столько же всего нужно прояснять. Всё так запутано, везде беспорядок и анархия в деле этой закрытой корзины.

«Забастовка закрытой корзины» — окрестила печать демонстрацию протеста проституток. Среди падших женщин издавна принят и до сих пор существует благочестивый обычай — не принимать мужчин с полуночи Святого четверга до полудня субботы, иными словами, закрывать корзину. Этим тщательно соблюдаемым обычаем католички отмечали в злачных местах Святую неделю. Однако в данном случае речь шла совсем не о благочестии женщин Баррокиньи, тем более что большинство моряков, как правило, — представители различных религиозных сект, чаще протестанты.

16

Бакалавр Элио Котиас, «джентльмен от полиции», по меткому выражению хроникёра Лулузиньо (в некоторых кругах известного под кличкой Распутная Лулу), не скрывает своего раздражения:

— Где вы шляетесь, дьявол побери, чем заняты?

Живоглот бормочет извинения, комиссар Лабан предпочитает хранить молчание, глядя на полицейского инспектора холодным пристальным взглядом: «Ничтожество, папенькин сынок, дерьмо. Не поднимай на меня голос, я этого не выношу. А если ты это сделаешь, то я тебя проучу: я не служащий частной фирмы, и никто мне не сказал, что я заработаю на сделке». Глаза комиссара, холодные и мутные, повергают в дрожь. Полицейский инспектор смягчает тон, отдавая распоряжение:

— Я хочу видеть женщин здесь и сейчас. Всех. Возьмите машину радиопатруля и привезите их сюда. И мы посмотрим, переедут они или не переедут.

Комиссар в сопровождении Живоглота направляется к выходу, но, подходя к двери, принимается демонстративно насвистывать какую-то песенку. Руки бакалавра сами собой сжимаются в кулаки: такому, как он, чувствительному человеку приходится сотрудничать с подобными типами — нелёгкое дело! Однако ожидаемое вознаграждение…

Назначение бакалавра Элио Котиаса на пост инспектора Управления по делам игр и нравов явилось, по заявлению одной дружественной газеты, явным доказательством решения властей обновить кадры гражданской полиции путём привлечения в неё достойных людей, пользующихся доверием населения. Родившийся в семье благородного происхождения и весьма удачно женившийся (на Кармен, родственнице владельца фирмы «Сардинья»), он как раз этим утром выслушал похвальные слова от дядюшки жены в свой адрес. Тот позвонил, когда Элиас был ещё в постели с тяжёлой головой от выпитого вчера так называемого шотландского виски, о чём свидетельствовала наклеенная этикетка. Но вот Бада, супруга депутата, была действительно богиней, статуэткой Танагры, бакалавр её так назвал, а она растаяла. В её глазах он увидел своё ближайшее будущее в розовом цвете.

И всё-таки тон старика был пренебрежительным, и это вызвало раздражение, ну и желание на ком-нибудь сорвать его. Он было попытался выразить Кармен своё отношение к её родственнику, но та не дала ему это сделать, заявив: «Нет, нет, дядя Иполито, мой дорогой, — табу!» В полицейском управлении он с удовольствием бы обругал всю эту свору негодяев, но храбрости ему не хватило. Глаза у комиссара — как у покойника в мертвецкой или закоренелого преступника. Злость свою он спускает на хозяек женских пансионов Баррокиньи.