Privatизерша - читать онлайн книгу. Автор: Макс Нарышкин cтр.№ 31

Здесь впервые Арт полюбил Риту. Здесь она впервые испытала суетливое блаженство от близости с мужчиной. Здесь все для них было впервые. Они не говорили об этом, но оба понимали: уехать отсюда означает изменить прошлое. И кто знает, не вызовет ли это простое обоснованное решение — перебраться куда-нибудь на Рублевку или Кутузовский — решение обыденное, похожее на колебание крыльев мотылька, — не повлечет ли оно разрушительных последствий, губительных для них. Представители того первого класса бизнесменов, что пережили немало потрясений и чья жизнь подчас не вписывалась в рамки логических обоснований, они помимо бога, таясь своими мыслями, верили и в непредсказуемость. Жизнь в этой стране приучила к неожиданностям, неожиданности редко являются следствием случайных ошибок. Ход истории запрограммирован, допустимы лишь небольшие сбои. С каждым из людей случается то же, что и с миллионами похожих на него. Разница лишь в том, что от реакции каждого зависит, как в будущем разовьется его настоящее.

Кто бы знал, что на пост вице-премьера невероятной по размерам страны будет назначен директор завода стеклотары? Случайность? Нет, это было предсказуемо. В 1917 году. Вера в приметы и суеверия — ничьи привычки, существующие сами по себе, — они постепенно сблизились со всеми теми, кто во времена Великой Революции начала 90-х изменил свое будущее.

Уехать из Марьина… Арт думал об этом, думал не раз, и знал, что идея эта не обходит стороной и Риту. Каждый должен жить рядом с себе подобными. Это не кураж, это обоснованная необходимость. Но Арт, помимо воспоминаний о первой близости с любимой женщиной, имевших прямое отношение к квартире в Марьине, боялся изменить судьбу. Кто знает, не вызовет ли это тихое, неприметное действо легкое потрясение пространственно-временного континуума. Он вздрогнет, почувствовав сбой в программе. И сбросит ртутный столбик прожитой жизни на ноль. И тогда Арт и Рита будут жить, а где-то рядом, в другом измерении, будут жить они же, но только более счастливо или, напротив, куда хуже. Заглядывать в параллельно двигающуюся настоящую жизнь Арт не хотел. Позавидовать — означало разочароваться в жизни здесь, а сочувствие худшему неминуемо привело бы к желанию помочь себе там. В обоих случаях это бытие претерпело бы изменения, а как раз этого Арт не хотел с той же силой, с какой хотел увидеть в окне родильного дома конверт, перевязанный синей лентой.

Но ночами он часто лежал и думал о том, что было бы, если бы они все-таки переехали и встряхнули градусник времени. Совсем рядом, может быть, в метре от него, может, в километре, жил бы Артур Чуев с Ритой, по утрам те отводили бы сына в детский сад, а вечером, собравшись дома, играли бы с сыном. Рита не переспала бы с тем парнем, ее не лишили бы детородной функции, а тот Артур не имел бы нужды участвовать в малоприятных операциях по спасению своего будущего. Те двое просто бы жили, любили ребенка, и любовь этих троих уводила от всех невзгод. Этот Арт заходил бы к тому Арту, и тот, возможно, позволял бы играть со своим — его, малышом…

В тысячный раз добравшись мыслями до этого момента, Артур почувствовал, что дыхание сбилось, а в глазах стоят слезы. И он в тысячный раз, чтобы не перепугать дремлющую Риту, перевернулся на бок.

Медленно достав рукой переносицу, он пальцами с ресниц стер появившиеся от обиды слезы.

„Та Рита, — подумал он, — наверное, избежала еще одного удовольствия: близости с Морозовым, который и в той его жизни отирался, верно, рядом, но не так близко, как в этой“.

А может, на самом деле стряхнуть? Пусть эти Арт с женой живут как люди. Пусть тот, к которому сердце Артура рвется, будет не его, но он хотя бы будет ласкать его. Но как потом от него уходить из гостей в реальность?..

Выпростав из-под одеяла ноги, он встал с постели и, прослушав, как что-то пробормотала во сне Рита, вышел из спальной и направился в кабинет. Там набрал номер и стал ждать.

— Здравствуй, Вадик. Ты где, дорогой?

— В Америке, — по голосу чувствовалось, что голос Большого Вада тяжел. В трубке почти запахло спиртным. — Зачем ты спрашиваешь, ты же набрал мой домашний?

— Просто я спал и вдруг вспомнил о тебе. Видимо, я еще не проснулся… Слушай, дружище, я тогда тебя в суете даже забыл спросить — ты свое заложил в процент Гордона?

— Конечно, — последовал незамедлительный ответ. — Не волнуйся, все в порядке.

Морозов вел Гордона к Чуеву. Из этого автоматически следует, что свой интерес он должен был закладывать в интерес Гордона. Вад, как и всякий посредник, мог поживиться еще и на стороне Арта, но не сделал этого, поскольку был уверен в том, что эта идея неосуществима. Дружище Чуев из добродушного рубахи-парня за столом, заставленном бутылками, мгновенно превращался в дельца, едва речь заходила о деле. Решив не испытывать судьбу и не тревожить Гордона своим некорректным поведением, он даже не предложил Арту выщемить для него малую толику. Вся надежда была на Гордона, уговор с которым до встречи в Дейтона-Бич стоил триста двадцать тысяч долларов в год в том случае, если сделка состоится. Морозов был уверен, что Гордон заинтересует Арта. Так и получилось — Гордон Арта заинтересовал. Но старый знакомый, которому в свое время была оказана неоценимая услуга по избавлению от смертельного врага, вернул должок не совсем той же монетой. Урезав долю Гордона в предприятии в два раза, он лишил Большого Вада участия в сделке. Проклятый Арт спросил: „А что у вас за бизнес?“ — и Гордон сразу понял, потому что обязан был понять, что Вад — не полноправный участник будущих дел, а просто сводник, который даже не взял на себя труд объяснить Чуеву, кто такой Бен Гордон.

Через неделю после того, как Арт принял документы в Дейтона-Бич и увез в Москву для изучения, меж ним и компанией „Гордон и Сын“ был заключен договор о намерениях. Теперь формальности уже не могли помешать заключению главного договора. Большой Вад узнал о достигнутой договоренности только через два дня после случившегося и в полном недоумении связался с Гордоном.

— Мистер Морозов, на известный мне счет в банке на ваше имя перечислено пятьдесят тысяч долларов. Сумма достаточная, для того чтобы оплатить посреднические услуги. Надеюсь, вы не заставите меня объясняться по поводу изменения моих планов?

— Что это значит, Бен? — хрипло спросил Вадик. — Что это значит, черт побери? Вы дали мне слово, а теперь, кажется, уже нарушили его?

— Я давал слово человеку, который заявил, что владеет ситуацией. На деле выяснилось, что вы просто позвонили мне, потом позвонили Чуеву и назначили встречу в ресторанчике Майами. Я могу узнать, в чем вы видите свое участие в наших с Чуевым делах? Каким образом вы собираетесь поддерживать и продвигать этот проект?

— Разве эти вопросы не стояли перед вами, когда вы предлагали мне триста двадцать тысяч долларов чистой прибыли ежегодно?

— Стояли. Но вы заявляли, что являетесь поверенным лицом Чуева. В ресторане выяснилось иное. Вы даже не сообщили Морозову, кто я такой.

— Черт возьми, я сообщил!.. Я не знаю, что на него нашло!

Гордона переубедить было сложно. То есть невозможно.