Огнерожденный - читать онлайн книгу. Автор: Роман Афанасьев cтр.№ 42

В центре общего зала было не так тесно. Столы сдвинули в сторону и на освободившимся пятачке остался лишь большой деревянный табурет. На нем восседал субъект с лютней в руках. Судя по всему, сегодня в "Совиное Урочище" заглянул бард. Такое случалось нередко, среди школяров часто встречались любители помузицировать. Но сегодняшний гость, судя по всему, был профессионалом. Лютня – немного необычной формы, напоминавшей женский стан, на вид казалась красивой и дорогой. А, судя по звучанию, она была еще и качественной. Да и пел бард много лучше школяров, обычно выступавших в "Совином Урочище".

Заинтересовавшись гостем, Фарах остановился. Тот как раз пел длинную балладу о путнике остановившимся на ночлег в придорожной таверне. Баллада была старая, потертая до дыр, и особого интереса у публики не вызвала. Но, – слушали внимательно. Голос у барда оказался приятный, да и слухом его Всеблагой не обделил. Правда, на взгляд Фараха, выглядел гость совсем не по бардовски. Был он довольно упитан, что редкость для человека зарабатывающего себе на жизнь пением и вынужденного постоянно мотаться по городам и весям в поисках пропитания. Бородат, как северянин, но при том на лице красуется крючковатый нос леаранца. Длинные волосы собраны в "конский хвост" по моде школяров, а одежда была довольно дорогая, из тонкой выделанной кожи. Такой наряд простому школяру не по карману. В общем, на взгляд подмастерья – это был совершенно неправильный бард.

Фарах дослушал балладу, отметив, что вышло неплохо. Когда исполнитель умолк собравшиеся рядом школяры загудели, требуя следующую песню. Из толпы донеслись непонятные для Фараха возгласы: "Ка-ли-ну, ка-ли-ну давай!". Но бард сразу понял, о чем идет речь. Он перевел дух, крякнул, и ловко ударив по струнам, заиграв ритмичный и бодрый мотивчик. Инструмент отчаянно рычал и бился в его руках. Песня обещала быть довольно боевой. Фарах заинтересовался, но после первого же куплета повернулся и пошел дальше, в глубь кабака. Песня оказалась веселой, но жутко пошлой и полной скабрезностей. Таких песен подмастерье не любил.

Поглядывая по сторонам, Фарах побрел мимо столиков, высматривая друзей. В толпе он заметил пару знакомых школяров. С ними Фарах повстречался здесь же, еще месяц назад. Он хотел подойти и спросить насчет Грендира и Килраса, но тут же раздумал. Школяры были уже заметно пьяны и Фарах знал, что попади он к ним в кампанию – усадят рядом и напоят дешевым кислым вином, отвратительным и на вид, и на вкус. Подмастерье не устраивал такой поворот событий, поэтому он развернулся и нырнул в толпу.

Пройдясь вдоль столов с оживленными компаниями и не найдя друзей, Фарах направился в самый дальний угол кабачка. Здесь, далеко от входа, было потише. За столиками сидели люди постарше, – постоянные посетители кабачка, жители ближайших домов. Разговаривали тихо, не торопясь. Обсуждали новости, делились впечатлениями и потихоньку потягивали сладкое леаранское вино, легкое и душистое. Пробираясь вдоль столиков, Фарах невольно ловил обрывки разговоров, и порой останавливался послушать интересную беседу.

Говорили в основном о двух вещах: о зиме и о войне. О зиме – чаще. Никто, даже старики, не могли припомнить такой снежной зимы. Хоть снег и не задерживался на улицах дольше трех-четырех дней, но, едва растаяв, возвращался снова в виде белой крупы, за какие-то часы вновь засыпавшей город.

На улицах было холодно, сыро и жутко грязно. Все таграмцы шмыгали носами, потирали замерзшие уши и проклинали Тайгрена. Всем давно стало ясно, что это его козни. Что именно Бог Тьмы и Холода наслал белое бедствие на столицу Сальстана. А от разговоров о Тайгрене было недалеко и до разговоров о войне. Но если с зимой все понятно – вон она, за дверью, – то про войну ходили лишь слухи, один нелепее другого. Точно известно одно – ей быть. Непременно. Это знали все. Армия Виля Весельчака являлась лучшим тому доказательством.

То, что армия собралась большая, знали все. Отряды, что скапливались под Таграмом, постепенно уходили на север. Один за другим они отправлялись в Хальгарт, и сосчитать, кто ушел, а кто остался – не представлялось возможности. К тому же к Таграму постоянно подходили новые части из других частей страны и все разбивали лагеря рядом с городом. Правда, некоторые, прямо с дороги, отправлялись на север. Армия растянулась в пути и сейчас около столицы стояла лишь ее часть, причем, по общему мнению, меньшая. Основные силы были уже на подходе к северным границам Сальстана, а здесь, на юге оставались отряды наемников, собравшиеся к столице Сальстана со всех трех государств. Правда, среди них были и королевские войска – копейщики, арбалетчики. Также около города стояла и королевская конница – им в лесных дебрях Хальгарта делать было нечего. В столице пока хозяйничала королевская гвардия, состоявшая в основном из потомственных военных благородных сословий. Но все знали, что со дня на день и эти силы отправятся в далекий заснеженный Хальгарт.

Поговаривали, что части ушедшие на север раньше других, уже вступили в бой с ордами Тайгрена. Никто не знал, что творилось в Хальгарте на самом деле, но предположения строились самые разные. Говорили, что первые отряды Сальстана разбиты. И что наоборот – ими отвоеван Хальгарт, но при этом войска понесли такие потери, что северный край все одно не удержать. И что в рядах армии измена и прочее, прочее, прочее… Сходились в одном: все плохо и будет еще хуже.

Фарах задержался у одного из столиков. За ним сидели лишь двое: тучный леаранец с непременными напомаженными усами, и тощий северянин с выпученным, как у лягушки, глазами. Они спорили о том, как лучше сбыть товар. Предстоящая война открывала большие перспективы для торговли, как оружием, так и едой. Все торговцы Таграма полны решимости поживиться на войне. Нехорошо? Зато выгодно. Да, королевские приказчики выкупили множество припасов для армии, но только ими дело не обойдется. Содержать армию – дело дорогое. Само собой, все солдатики получат по минимуму и еды и оружия, но и только. Вот тут-то и есть где разгуляться честному купечеству. Главное вовремя подоспеть с подходящим предложением и при этом уберечь собственную шкуру от вражеских клинков.

Поэтому то, леаранец по имени Перро, предлагал отправляться в путь немедленно, с частным обозом, пока есть время спокойно добраться до границ и обратно. Северянин Сагист настаивал на том, что нужно немного подождать пока оставшиеся части войска двинутся на север и держаться их: армейцы скоро устанут от казенных харчей и захотят разнообразить рацион.

Фараху был интересен этот спор. Про себя он думал, что наживаться на войне – дело дурное, но, тем не менее, ему хотелось знать, как торговцы собираются попасть на север – с обозом армии или собрав свой собственный отряд. В его голове уже зрели очертания дерзкого плана, о том, как пробраться в обоз. Война с северными чудовищами – увлекательное приключение для восемнадцатилетнего парня. Но дослушать разговор и обдумать план Фарах не успел. Его взгляд выхватил из темноты очертания знакомого профиля и он, вздохнув, побрел в самый темный угол "Совиного Урочища". Там, за маленьким столиком, сидели Грендир и Килрас.

Поначалу, друзья его и не заметили. Они вели ожесточенный спор, что лучше: сдобренное пряностями красное леаранское вино, подогретое на огне, или крепкая таграмская брага на меду. Спор настолько увлек их, что друзья не заметили, как к столику подошел Фарах. Он прервал спор, положив руку на плечо отчаянно жестикулирующего Грендира. Тот вздрогнул, обернулся и расплылся в улыбке: