Полеты над землей - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Стюарт cтр.№ 21

Герр Вагнер молчал, мотал головой над вырезками, шокированный и глубоко тронутый.

«Францль. Значит, это правда… Все это время. Бедный Францль».

Я спросила Аннализу: «Ну зачем так беспокоиться? Вы же ничего не могли сделать. В любом случае мы скажем, что вы не знали, пока мы не сказали. Даже при желании Вы не успели бы ничего сделать до сегодняшнего дня».

«Знаю. Но меня беспокоит не это. Понимаешь, папа, когда бедный дядя Францль умирал, он, наверное, пытался мне сказать. Я прочитала это и поняла. Он говорил про липицианца, но я думала, что про Маэстозо Леда. А теперь я понимаю, что про Неаполитано Петра, что он хотел, чтобы мы вернули его в Вену, даже седло и уздечку. Он говорил про Neapolitano Petra's Sattel, а мы думали, что про неаполитанское седло, и не понимали. С этим седлом я езжу на Маэстозо Леда. — Слезы потекли из-под накрашенных ресниц — Он пытался покаяться, заслужить прощение, а мы…»

Отец погладил ее по руке.

«Не переживай, моя Лизль, мы все исправим теперь».

Он добавил несколько фраз на немецком языке, она кивнула и вытерла глаза. Он еще раз взглянул на часы и стал очень деловым.

«Мне пора идти. Если вы хотите остаться и еще поговорить…»

Я отрицательно мотнула головой: «Нет необходимости. Если Вы удовлетворены, мы заберем коня сразу, а остальные проблемы будем решать по мере их возникновения. Единственное, что беспокоит меня — вдруг они не захотят взять его обратно?»

Тимоти сказал уверенно: «Я возьму его себе».

«А если не устроишься на работу? Отправишь его на корабле в Англию? А мама?»

Он ухмыльнулся, и стало ясно, что за последние дни он стал намного взрослее. Герр Вагнер встал.

«Его возьмут, этого бояться не стоит. Эти кони живут тридцать лет, и их помнят и после смерти. Его имя до сих пор написано на его стойле, и там ждет свежее сено. Я должен идти, пора. Есть только вопрос компенсации: мы вам доставляем массу хлопот и затрат, которые вы не имеете никаких оснований оплачивать. Это — наш долг. Перевозка коня по железной дороге и другое, дайте знать».

Я попыталась что-то сказать, но он отмахнулся от меня рукой.

«Позвольте сделать хотя бы это, кузен Францль лучше будет спать, если я возьму это на себя. — Он засунул руку в карман и вытащил визитную карточку. — Это мой адрес, самый постоянный из всех — зимняя квартира рядом с Инсбруком. И может, Вы мне оставите свой? Теперь еще вопрос Ваших профессиональных услуг…»

Но этого уж я ему не позволила, и он не слишком старался меня переубедить, а просто еще раз поблагодарил и ушел.

Мы пошли с Аннализой в конюшню. Элмер занимался Маэстозо, оседланный уродливый пятнистый конь, на котором она выступала в родео, ждал в компании с Руди. Аннализа разразилась быстрыми объяснениями на немецком, вокруг нас мелькали кони, развевались гривы и хвосты, в большом шатре громко играла музыка. Старый пегий увидел меня и подмигнул, я пошла к нему в стойло.

Скоро к нам присоединилась Аннализа.

«Я сказала им, не все, а что вы заберете коня. Элмер поможет. Ой! Я забыла про седло… Возьмите его тоже! Элмер! Руди!»

«Послушайте, — сказала я, — оно же на Вашей лошади, почему его не оставить? Я уверена, что это не важно. Мы можем взять другое, но вряд ли их волнует такая мелочь». Но она настаивала, твердо намеренная избавить цирк Вагнера даже от намека на воровство. Она вылила на Элмера еще поток немецкого, Тимоти пошел с ним за изукрашенным каменьями седлом Маэстозо.

«В любом случае, — сказала Аннализа, — Вам может понадобиться седло, и лучше всего взять его собственное. Мы его, правда, украсили для цирка… Если бы у меня было время все это отпороть…»

«Действительно, они к такому явно не привыкли в Испанской школе верховой езды! Но не беспокойтесь, я их отпорю, прежде чем его отдавать. Если хотите, скажите, как их Вам переслать. По Инсбрукскому адресу?»

«Да нет, они ничего не стоят, это стекло, просто для сцены. Оставьте их себе, если захотите. Некоторые вполне симпатичные, и я бы их с удовольствием Вам подарила. — Но тут ее перебил Руди, и она сказала. — Но уже музыка, мне пора идти. До свидания и спасибо. Бог с вами обоими».

Она неожиданно шагнула вперед и поцеловала Тимоти в рот. Руди подал ей руку, она вскочила в седло, и мохнатый некрасивый конь, звеня цепями, увез ее за занавес. Тимоти с седлом в руках смотрел ей вслед.

Элмер что-то сказал Руди, тот, улыбаясь ушел.

«Я послал его за уздечкой. Как вы, кстати, поведете коня?»

«Мы остановились в замке. Тим отведет его туда, а я договорилась, что его поставят в конюшню. А седло я возьму с собой в машину».

«Боюсь, много Вам придется с ним повозиться, чтобы снова седлать его простым».

«Да ерунда, прямо сегодня я это и сделаю. А может, она все-таки возьмет камни обратно. Некоторые очень симпатичные… Вот эта большая брошка, например. Очень красиво — золотая филигрань, сапфир… Никто, правда, не поверит, что это настоящее, камень слишком здоровый».

«Ну и надели бы тогда. Вам подойдет. — Он выхватил ножик, ловко срезал украшение и преподнес мне с шутовским, но великолепным поклоном. — Носите и вспоминайте о нас, gnadlige Frau. Красивая штука, но Ваши глаза ярче. Вот и уздечка. Пусть Руди отнесет седло в машину. Auf Wiedersehen, mem Herr, — это Тиму, а потом, целуя мою руку, — Kuss die Hand, gnadige Frau».

Маленькая фигурка уковыляла, и комический красный костюм хлопал вокруг крохотных ног.

Судя по всему, состояние ног Неаполитано не могло помешать ему пройти несколько миль до замка. Я жизнерадостно сообщила Тиму, что тренировка будет им очень полезна, а я буду встречать их наверху. Тим решил не ждать никого и немедленно отправиться, переживая, очевидно, свой замечательный первый поцелуй. Я оставила машину незапертой на поле у цирка. Когда я подошла, Руди уже оставил седло на заднем сиденье и ушел. Шумели аплодисменты клоунам. Скоро заиграют трубы, и белый жеребец выйдет на арену, сегодня не такой украшенный. Я села в машину, собралась включить зажигание, но вспомнила, что оставила ключ в сумочке на столе у Аннализы. Я разозлилась, может, уже даже и Льюис приехал, но пришлось бежать в вагончик.

Сумочка оказалась на месте, на стуле под клеткой попугая. Птичка жадно поедала помидор, наклонила голову на бок и сказала по-немецки что-то, прозвучавшее крайне грубо.

Я сказала: «Заткнись, приятель», — схватила сумочку, побежала вниз по ступенькам и налетела на Шандора Балога. Он уже оделся в черный костюм для выступления, да еще завернулся в плащ — совершенно сатанинский вид. Проходил он мимо или хотел зайти в вагончик, я понятия не имею, но мы оба двигались так быстро, что я чуть не упала. Он поймал меня очень сильными руками и даже немножко прищемил, так что я взвизгнула. Он выругался и отпустил меня.

Только я начала извиняться, как он перебил меня:

«Где Вы были? Ее там нет. Она на арене, что Вы там делали», — и он подозрительно уставился на мою сумочку.