Любимая игрушка судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Гарридо cтр.№ 42

Царь наклонился к виску Акамие и твердо сказал:

— Обещаю.

Акамие высвободился, сел напротив царя.

— Мне известно немного. Царевич хотел отложить свадьбу, но не решился возражать тебе.

— Отложить свадьбу? Я думал, ему не терпится развязать свой пояс…

— Господин! Твой сын полагал, что ему легче отказаться от неизведанных радостей, чем от того, к чему он уже имел бы привычку. К тому же свадьба — дело долгое, и негоже оставлять жену, едва женившись.

— Это все разумно, — снова нахмурился царь, — но ты не называешь причины.

— Царевич поклялся все разузнать о солнечной деве-воительнице, слухи о которой достигли его ушей. Он отправился в Аттан…

— Ночной дух похитил его разум! Чего бы ему искать в Аттане?

— Жены! — вдохновенно солгал Акамие, не успев измыслить другой причины. — Царевич поклялся, что разыщет золотоволосую наследницу аттанских царей и возьмет ее в жены…

Царь с чувством покачал головой.

— И рука Судьбы не остановит мальчишку! Бросить невесту в опочивальне, невинную и хорошего рода, чтобы гоняться по степям за бродяжкой, проводящей дни и ночи среди мужчин!

Злобно раздув ноздри, он набросился на Акамие

— И ты знал! И не предупредил меня! Почему? — вскочил, сжав кулаки, но, мотнув головой, обуздал ярость и повторил ровным, не предвещающим ничего хорошего голосом: — Почему не сказал мне?

— Царевич взял с меня клятву молчания…

— Эртхиа играет и своей головой, и твоей. Тебе не жаль этой нежной кожи? — царь провел пальцем ниже подбородка Акамие.

— Я умею терпеть боль, — напомнил наложник. — И когда-нибудь я умру, — он покосился на кинжал за поясом царя. — Царевич Эртхиа был моим единственным другом, пока твое сердце не смягчилось ко мне. Что ты скажешь о человеке, который забывает дружбу, оказавшись в милости у повелителя?

— Философы! Мальчишки! — царь тряхнул Акамие за плечо. — Благородство — природное свойство воинов, а не рабов. Эти песни не для тебя.

Акамие опустил глаза, промолчал.

Царь отошел к окну. Оттуда, настигнутый новым подозрением, почти выкрикнул:

— Так он нарушил запрет и приходил к тебе?

— Нет! Он говорил об этом еще в первые дни твоей болезни, — Акамие слышал сам фальшивую поспешность своего голоса, но выдать царевну не мог.

И царь с сомнением смотрел на него.

— Не привыкни лгать мне, если не хочешь, чтобы я привык тебе не верить. Я обещал простить Эртхиа — и прощу. За побег. Но, когда он вернется, я спрошу с него за нарушение запрета. И впредь — гони его от себя. Ради вашей… дружбы. Голова моего сына некрепко держится на плечах. Не позволяй Эртхиа играть ею.

И, выходя, с сожалением и насмешкой бросил:

— Спи до утра, неразумный мальчик.

Ранним утром, не успеет еще Солнце высушить скудную росу на выбеленных зноем травах, Ханнар заплетала в две тяжелые косы ярко-рыжие волосы и, скинув рубаху, вытирала мокрым полотенцем лицо и все тело. Она спала, не раздеваясь, с мечом в изголовье, позволяя себе лишь стянуть сапоги. Видение каменного бассейна, наполненного прозрачной ключевой водой, преследовало ее в течение всего пыльного, насквозь пропотевшего дня — и дарило прохладные, опьяняющие свежестью и чистотой сны.

Наяву вода была драгоценностью, и Ханнар берегла ее так же ревностно, как каждый в ее невеликом войске.

Отряды хайардов стерегли большинство колодцев в степях Аттана, по берегам рек стояли заставы. Каждый глоток воды доставался с боем.

Войско Ханнар — передовые отряды удо, которых она по праву царицы позвала в Аттан — двигалось от колодца к колодцу, от реки к реки, то разбиваясь на отряды, то снова соединяясь. Назначали остановки, рассылали дозорных и гонцов, сообщая, где находится тот или иной отряд и каким путем пойдет дальше, достаточно ли в той стороне корма для лошадей, и где заметили противника.

Несмотря, на потери, войско Ханнар не уменьшалось. Оно продвигалось на запад, обрастая людьми. Коренастые смуглые аттанцы с первого взгляда признавали в Ханнар дочь Солнца и радовались.

Завоеватели позаботились о том, чтобы весть о гибели Солнечных богов достигла и самого отдаленного из селений, в надежде на то, что привыкшие повиноваться царямчуждой крови аттанцы легко покорятся повелителю Хайра и его наместнику.

Так оно и было бы, если бы прежние владыки Аттана были людьми. Или если бы повелитель Хайра был богом. Даже раб, принадлежавший вельможе или военачальнику, сочтет несчастьем и унижением необходимость повиноваться простолюдину…

К тому же дети Солнца, требуя и добиваясь повиновения от своих подданных, не вмешивались в их семейные дела, не нарушали древних обычаев. И никогда не зарились на чужих дочерей и жен.

Теперь же в редком доме Аттана не оплакивали дочь или сестру, или молодую жену, увезенную на чужбину. Самых красивых женщин и девушек (если можно было еще найти девушку старше десяти лет в захваченном Аттане!) угоняли в Хайр или на рынки соседних стран. Оставшимся не давали проходу жадные до женщин победители, закончившие поход и вольные наслаждаться, как заблагорассудится. Не щадили и красивых мальчиков, вызывая ужас и отвращение в душах аттанцев.

Некому было вступиться за честь древнего Аттана. Весть о возвращении Солнечной богини, явившейся спасти свой народ, пробуждала надежду и яростную решимость в сердцах.

Потому и называла себя Ханнар священным именем Аханы, потому и носила на шее гладкий обруч из белого металла — символ неприкосновенной чистоты богини. Его должен быть разогнуть в ночь свадьбы жених, но Данахан погиб на пороге ее комнаты, а она… разве могла она, окруженная поклонением богиня, поверить в то, что ее ожидало?

Мужество и отвага родились в ее душе лишь потом, когда умерли стыд и страх. Два дня из трех, на которые столица была подарена царем хайардов своему победоносному войску, два дня таскал за собою свою добычу тощий жилистый горец, пропахший потом, кровью и вином. А чтобы обеспечить молчание своих товарищей, угостил и их редкостным лакомством — единственной уцелевшей царевной. Когда же были они особенно пьяны и забыли связать ее, как обычно, Ханнар зарезала их всех: троих, бывших с нею в ту ночь, и того, кто называл себя ее хозяином.

Но Ханнар не любила вспоминать об этом с утра.

Она снова натянула на влажное тело короткую нижнюю рубашку, штаны, тонкие шерстяные носки и на них — высокие кожаные чулки со шнуровкой, одежду удо. Но вместо кожаной безрукавки поверх нижней рубашки она надела другую: длинную, разрезанную по бокам от бедер до самого низа, из белого лина, ткани редкостной и весьма ценной, носить которую в Аттане имели право лишь дети Солнца.

Предводитель одного из разбойничьих кланов, который немало пограбил торговых караванов, преподнес Ханнар целую штуку этой ткани, явившись засвидетельствовать свои верноподданнические чувства. А жена военного вождя удо, приветливая Ноджем-та, сшила рубашки по описанию Ханнар.