Седьмое небо в рассрочку - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Соболева cтр.№ 53

Когда выносили упакованный труп, Зойка, глядя на черный мешок, брезгливо поморщилась. Следом появился следователь и пригласил ее на кухню, подскочила Аня, но обе с места не двинулись, а уставились на Марина, мол, чего стоишь, разве нас не надо спасать? Конечно, надо. Он знал, как следаки умеют путать, Зойка с ее-то вредоносным характером наболтает лишнего, потом доказывай, что она имела в виду. Усадив Аню назад, Марин привел Зою на кухню.

– А вы кто? – поинтересовался следователь.

– Друг сестры. Зоя несовершеннолетняя, допрашивайте ее в моем присутствии, раз у нас нет адвоката.

Сейчас понятие «друг» проходит в формате «любовник», значит, человек близкий, что и требовалось. Пока следак допрашивал Зойку, Марин, слушая одним ухом, изучал кухню, дополняя свое представление о хозяине.

Это каморка. Много позже постройки дома каморку отделили стенками из ДСП, поклеили обои, которые не менялись лет девяносто – итак, хозяину на быт было плевать. Открытые полки, шкафы здесь негде ставить, двухконфорочная плита залита до того, что какого она цвета, не определишь – Умбра-грязнуля. Ну, и чашки-плошки красноречиво рассказали: он не заботился о сохранности и стерильности утвари. Все же здесь был относительный порядок, значит, убийца искал нечто нужное ему только в комнате.

– Как же так, – тем временем недоумевал следователь, – ты общалась с парнями, которые назначали тебе свидания в экзотических местах – на кладбище, а сама не знала, как их зовут?

– Ну… – замялась Зойка, потому что вопрос логический и указывал на ее недоразвитость. – Ну, не знала… Выбирая путь гота, мы выбираем себе новые имена – зачем же нам старые?

– А ты не допускала, что с тобой могла случиться беда?

– Нет! Нас много было… больше десяти!

– Я рад, что еще встречаются доверчивые и наивные люди, но, как показывает практика, они обычно за это очень дорого платят. Чем же вы занимались на кладбище?

– Музло слушали. Спорили…

– Подходящее место для музыки, – вздохнул следак. – И распивали спиртные напитки, занимались сексом?

– Нет! – гаркнула маленькая ведьма.

Мысль… Мысль бередила Марина. Кое-что про го´тов он выудил из Интернета, кое-что вытащил из Зойки. Воспринимал всю эту «культуру» как сборную солянку – некрофилия, монофилия, сомнофилия, асфиксофилия и много-много всяческих – филий, а также полным бредом. При всем при том готы, как понял Марин, – это образ жизни и образ мыслей, у них есть правила, как в любой организации, хотя они отрицают правила…

– Значит, вечная жизнь? – задумался следователь, а у самого застряли смешинки в глазах. – Ну, вот, смотри: вашего лидера проткнули ножом, а он банально умер – это как? И где вечность жития?

Марин беззвучно затрясся от смеха, стоя за спиной девчонки, а Зойка попала в тупик. Подвох чувствовала, но не понимала, где он, в чем. Следак продолжил, кажется, воспитывать девчонку:

– Нет, ты объясни: как вы, поклоняясь смерти, стремитесь к вечной жизни? Зачем вам вообще жизнь?

– Смерть и возрождение… – неуверенно внесла уточнение Зойка.

– Так почему же ваш лидер не возрождается? – давил на нее следак. – А едет сейчас в морг. Потом поедет на ваше излюбленное место – на кладбище и никогда, поверь, никогда оттуда не выберется.

Вот-вот, сплошные нестыковки. Но если в Зойкиной комнате интерьер несет атрибуты готического угара, то в доме одного из лидеров готика не ночевала. Да, в шкафу висит черная одежда и средневековый плащ с цилиндром, на двери прилеплена змея кусачая, на плече анкх, а больше – ни намека. Наблюдениями Марин поделился с Рожкиным, выйдя с ним в коридор, а юную готичку доверив следователю, у которого, к счастью, есть чувство юмора.

– У Зойки подушка с черной наволочкой, – перечислял он, – которую она сама сшила. Аня не разрешила покрасить стены в черный цвет, Зойка ограничилась ковриком у кровати. Ночная рубашка, тапочки черного цвета. Черепушка из стекла на столе… Сразу видно: девочка серьезно увлечена трауром. А здесь? И намека нет на готику! Только в шкафу пара шмоток. Маловато.

Рожкин потирал руки в латексных перчатках, словно они у него замерзли, жест выдавал интенсивную работу его замечательных извилин. Однако извилины выкрутили не то, совсем не то:

– Считаешь, преступления не связаны друг с другом?

– У меня прямо противоположное мнение!

– Здесь Мамай войной прошелся, а на месте преступления в Пухове идеальнейший порядок.

– Именно этот факт и убеждает: между двумя убийствами есть какая-то, может, очень далекая, связь. Здесь убийца что-то искал… э… мелкое! Не знаю, что именно. Думаю, нашел, раз вы до сих пор ничего подозрительного не обнаружили. А в Пухове искали человека. Скажи, убийство Умбры похоже на ритуальное?

– Нет… Впрочем, он по пояс голый… – засомневался Рожкин да тут же отмахнулся. – Нет! Ни знаков-символов, ни других прибамбасов из этой области на трупе, под трупом и вокруг…

– А знаки на рукоятке?

– Орудие убийства атам – ритуальный магический обоюдоострый нож. Имей в виду, это еще и холодное оружие, весьма распространенное. В нашем случае – новодел грубой работы, таких поделок миллион.

– Извини, перебью. Заметь: в Пухове Ксения убита профессионально, да? Вплоть до оружия. А Умбру убили самоделкой, но со знаками на рукоятке.

– Марин! – сморщился Рожкин. – Почти на все рукоятки лепят символы. Я же говорил: народ обожает магию, обереги, колдовство. Когда в мозгах ноль, прибегают к колдовству… Слушай, а вдруг убийца хотел, чтоб мы подумали, будто это ритуальное убийство? Удар ножом, кстати, нанесен профессиональной рукой.

– Молодец! – хлопнул его по плечу довольный Марин. – Это же пришло и мне на ум. Смотри, мужик не деточка типа Зойки, а взрослый дядя. Что ему нужно среди пацанвы, если он не педофил? Я у Зойки спрашивал, какой возраст у го´тов, – от тринадцати до двадцати трех. Двадцать три – потолок! А он заместитель бога смерти, значит, главарь. Да явно мозги детворе пудрил готикой, к которой сам относился скептически.

– Куда клонишь? Я не понимаю.

Куда клонит? Ну, куда-то в правильную сторону, пока еще не определился, в какую. Марин покрутил пятерней в воздухе, а умных слов в запасе полно, чтобы ими козырнуть:

– Надо подумать. Есть дедуктивный метод, то есть от общего к частному, а есть индуктивный – от частного к общему. Вы идите классическим дедуктивным методом – мотивы, версии, улики и так далее, а я… я путем индукции. Вместе мы склеим это непростое дело.

– Ты ничего не перепутал в методах? – подколол его Рожкин.

– Неважно, – обнял его за плечи Марин. – Индуктивные умозаключения связывают частные предпосылки необязательно через законы логики. Я как раз иду вне логики. Случайно встретив на кладбище Зойку с татуировкой на плече, смотри, куда пришел – к новому трупу с татуировкой на плече…