Волхв - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Перевощиков cтр.№ 41

– Здесь я, – глухо откликнулся высокий белобрысый парень с конопатым лицом, вырастая бледной тенью из-за угла башни.

Воевода то ли видел затылком, то ли был совершенно уверен, что парень будет здесь рядом, но позвал именно его, нисколько не напрягая свой голос.

– Здесь я, батько, – Резан сделал еще шаг, и солнце высветило воспаленные глаза, застывшие в напряженном и тревожном ожидании на лице Радмилы. – Что с ней такое?

– Ничего, – старый вояка отвернулся в сторону. – Устала маленько, спит.

– Как спит?! – испугался парень.

– Как, как! – вдруг заорал на него воевода. – Вот так; спит она, и все тут. Говорят же тебе: устала очень, вот и спит. Давай, неси медовуху живо, будем ее отпаивать.

Резан исчез и через десяток секунд стоял снова рядом, держа в руках бочонок и деревянный ковшик.

– Все, свободен, – не глядя на парня, буркнул батько.

Парень шагнул куда-то в сторону, а воевода взял в руки ковшик, плеснул туда из бочонка и напряженно задумался, пытаясь сосредоточить свои мысли на одном очень важном действии, но через пару секунд по лицу его пробежала тень раздражения.

– Я же сказал: свободен! – рявкнул он. – И не дай бог, я тебя здесь увижу и ты будешь слоняться без дела! В общем, ты мою руку знаешь!

Тень за башней тихо вздохнула и исчезла, но на этот раз без обмана. А воевода начал чудодействовать с медовухой, или, как он еще ее любил называть, священной сурьей и божьим даром. Через четверть часа Радмила уже сидела на плаще и озиралась ясными глазами, а батько едва сидел рядом, глядя на нее совершенно пьяными и любящими глазами, пустой же бочонок валялся рядом, продолжая намекать своим круглым боком, что не мешало бы выпить и еще.

– Что с ним? – обретая дар речи, проговорила юная колдунья.

– Что с ним, что с ним, – ворчливо передразнил воевода. – Что с тобой? Я ж тебе сколько раз говорил, чтобы ты не делала того, что делала твоя мать!

– Ну, ты же сам попросил. – Радмила дотронулась тонкой девичьей рукой до здоровенного кулака воеводы, упертого с ожесточением в пустой бочонок.

– Просил, – воевода пьяно икнул. – Так я ж тебя просил живого помочь лечить, а ты что сделала.

Он сокрушенно махнул рукой:

– Ты хоть знаешь, что ты сделала? Ты ж теперь будешь, как твоя мать, всю жизнь с этим мучиться. Ни счастья тебе в жизни больше не будет, ни покоя; будешь стоять между живыми и мертвыми, и Морана станет с тобой разговаривать.

Девушка снова погладила воина по руке и, с нежностью взглянув в его глаза, сказала очень тихо:

– Я сделала только то, что сделала матушка, когда выхаживала тебя после битвы под Сорочьей горой. Тебя тогда еле живого привезли, говорили – помрешь, а она выходила.

– Да ты же мала была! – удивился батько. – Как же ты могла все это упомнить-то?

– Я и не помнила этого, – девушка посмотрела рассеянно в небо. – До сего дня не помнила, а потом сразу вдруг вспомнила все, словно всегда знала это. И все получилось!

Радмила с гордостью подняла голову:

– Я смогла! Я смогла от смерти его спасти, как когда-то матушка тебя спасла.

– Глупенькая! – вздохнул воевода. – Матушка твоя меня любила, за нее Лада перед Мораной заступилась. А ты неведомо кого у самой смерти отмолить решила! Ты знаешь, что тебя ждет?

– Почему неведомо кого? – юная колдунья с вызовом посмотрела на воеводу. – Ты же сам сказал, что он мой; вот и назову его своим суженым.

Она вдруг рассмеялась неестественно громким хохотом, больше похожим на судорожные рыдания, так что воевода в испуге схватил ее за плечи и посмотрел ей в лицо.

– Я не знаю, зачем я это сделала, – закрывая лицо руками и тихонько вздрагивая, призналась Радмила. – У меня все само собой вышло. Как я на него посмотрела, что лежит он, такой красивый и израненный весь, так очень мне его жалко стало, просто до слез жалко. А уж как я его пожалела, так все и завертелось в голове черным вихрем.

– Дитятко ты мое бедное. – Воевода прижал девушку к своей груди и стал гладить ее по струящимся волосам огромной шершавой ладонью.

Юная колдунья вздрогнула еще пару раз на могучей батькиной груди и затихла, совсем как маленькая девочка. Так прошло несколько минут. Двое все еще сидели на красном воеводском плаще, брошенном на кудрявую зеленую травку почти у самого подножия башни. Высокий старый воин в блестящей кольчуге, нежно обнявший юную золотоволосую деву, которая прижималась, как птичка, к железной груди воеводы. Ветер, набегая из степи, крутился около стен бестолковыми вихрями, раскидывая легкие, как шелк, длинные светлые волосы то в одну, то в другую сторону. И со стороны казалось, что вокруг прижавшихся друг к другу людей вьется золотое облачко, необыкновенным сиянием окружая их головы, склоненные в тихой печали. Словно ожившая икона, они сидели неподвижно с просветленными лицами, и все вокруг: и вечная степь с ковыльными волнами, и старая башня, щурившая бойницы на вечернее солнце, – все говорило, что они здесь были целую вечность и еще столько же останутся, застывшими в неподражаемой позе удивительной гармонии духа и тела.

Но вскоре Радмила встрепенулась, тихонько отодвинувшись от воеводской груди, и, посмотрев глубокими темными глазами, тихо сказала:

– Ты же знаешь, я его отмолила только до вечера, и если я сейчас остановлюсь, то он сегодня же ночью умрет окончательно.

– Оставь его, – потемнев лицом, прогудел воевода. – Пусть его судьбу решают боги, посмотри, сколько на нем ран, а он все живой; стало быть, за него на небе и без нас много заступников. Если жить ему суждено, то он и без тебя выживет, а ты помни, не забывай, что тебя ждет, если ты все доведешь до конца. Жизнь твоя пропадет, если хоть что-нибудь не сойдется, и обратного пути уже не будет.

Колдунья опустила глаза, но по ее лицу старый воин догадался, что она давно уже все решила и что теперь уже никакой здравый смысл не сможет достучаться до женского сердца с его непостижимой загадочной сутью.

– И что он тебе дался? – батько тряхнул девушку за плечи. – Зачем он тебе?

– Я же сказала: суженым будет, – Радмила снова засмеялась, устремив свой взгляд в небо и откинув волосы назад. – Может, это судьба… моя судьба, и его тоже.

Воевода встал на ноги и, нахмурившись, отвернулся в сторону, сжимая свою бороду огромной пятерней.

– Скажи, чтоб принесли на бойцовский круг копья, рогатины и мечи, – сказала колдунья. – И пусть все воины будут там, и коня приведут моего суженого…

– Так хазары сейчас явятся, – не оборачиваясь, ответил батько вдруг совершенно безразличным голосом.

– Не будет хазар, зови воинов всех и не бойся.

Воевода посмотрел искоса на запрокинутое к небу лицо с чужими стеклянными глазами и пошел хлопотать да собирать свое маленькое войско, стараясь не думать о том, что будет потом и что ждет его самого, если кто-либо проболтается о запрещенном христианами колдовском ритуале заклинания смерти.