Хроника одного падения - читать онлайн книгу. Автор: Марат Буланов cтр.№ 25

Михаил, по классу баяна, окончил училище и институт. Работал, некоторое время, по специальности в клубах да дворцах, а потом, забросил инструмент, как будто, и не посвятил его освоению, целых двенадцать лет жизни. Отец, очень тогда сокрушался: «Учился, учился, а всё коту под хвост. Занимается какой-то хилософией, а что от сего проку? Ни копейки же, за это не заработал… Так, хоть бы женился! Таскается, таскается, — ни бабы, ни внуков, ни нормальных денег, ни квартиры. Одно слово — балбес!».

Но после того как отпрыск начал работать, сначала, в районной газете, а потом, и в «Вечерке», батя немного успокоился. «Вот ведь, корреспондентом стал, уважаемым человеком! Не простой работяга! Моя кровь!». Однако, и здесь, отца ненадолго хватило. Вскоре, опять за своё: внуков ему подавай, и точка! И то, что из сына получился непрактичный, нехваткий, малоэнергичный человек, тогда как ребята с завода с «бойким» характером, «давно уже имеют семьи, квартиры, машины», — это стареющему, но еще крепкому и хозяйственному Игнатию Ивановичу, было совсем непонятно.

А то, что Михаил оказался, к тому же, еще и не здоров (заболел в институте, а посему, еле-еле окончил), — к такой «слабости», батя относился с явным презрением. «Придумывает себе всякие болезни! Работать надо, — и хвори, с соплями, повылетят!». И весь тут сказ. А между тем, именно из-за постоянного недомогания, сын был замкнутым, необщительным человеком, — словом, избегал компаний, а тем паче представительниц «слабого» пола. Был очень чувствительным и ранимым. Поэтому, наверное, предоставленный самому себе, писал стихи, читал «непонятные» книги по психологии и философии, физиологии. Короче, «тепличное растение», нервнобольной, малоприспособленный тип.

И выпивать-то он начал, от частого депрессивного настроения, чтобы быть, хоть немного веселей, уверенней, общительней. Не подозревая, при этом, какого кота в мешке таит алкоголь… Михаил очень тяжело переносил нападки недалёкого, нервного и, в то же время, агрессивного, несдержанного родителя. «Ничего, гад не понимает, и никогда, видимо, не поймет! Интеллекта не хватит…» — жаловался сын, более грамотной и восприимчивой, чем отец, матери. «Но работать-то физически, всё равно, нужно… — отвечала она. — А пьянку надо бросить, пока не поздно! Есть ведь, женщины непьющие, порядочные. Найдешь еще…».

…Михаил закончил, есть, приготовленный матерью, борщ. Только что, отец опять устроил ему разнос: «Ходишь, черт побери, сюда, как в столовую! И когда, будешь самостоятельным? Нет, мне, конечно, не жалко, — ешь. Но готовить-то, и сам можешь! А ты его не защищай (это матери). Вырастили, на свою голову, лентяя и пьяницу! Хоть бы в огороде, чем-то помог… В таком-то возрасте, люди уже 13-летних детей имеют!».

Сын, не выдержав, вскочил: «Ну и что, что имеют! Зато, они бараны, у которых ума, лишь хватает, чтобы плодить себе подобных, да покупать вещи, вещи и вещи! Финансово-вещной стандарт, твою мать! Что, — хочешь переделать под себя? Не буду я таким никогда! Я творческий человек! А бабьё паршивое, всегда презирал и буду презирать. От них, — беда вся идёт!».

Хлопнув дверью, Михаил направился в свою «избу» — квартирку, что находилась в двухэтажном доме, через дорогу. Открыл дверь: низкий, придавливающий потолок, полумрак, грязная полуразвалившаяся печь, пол покатый, — дом всё больше и больше, садился. В комнатушке, со старой выцветшей мебелью, повернуться негде… Да какая баба, пойдет сюда жить! Зато, можно «творить», сколько душе заблагорассудится! Никто не помешает, если не считать криков, вечно пьяных, соседей. Но это ерунда, по сравнению с тем, кабы бы здесь возились детишки, а жена, готовя на плитке, учила бы его — «уму разуму»…

На следующей неделе, как и договорились, Сашка и сопровождающая его Герцогиня, появились у Дома печати. Михаил встречал их у входа. Через просторный вестибюль, прошли к лифту, поднялись на 9 этаж, где располагалась редакция «Вечерки». «Березин, фотокор, уже поджидает!» — сообщил Михаил, проводя в «апартаменты» ребёнка и расфуфыриную Светку. Демонстративно подчеркивающую, всем своим видом, этакую элегантную «интеллигентность». Вовка с “Никоном” на шее, по-мужски, — снизу-вверх, — оценивающе оглядел интересную дамочку, поздоровался.

— А Сашка-то, какой сегодня красивый да модный! — польстил матери и, вдруг растерявшемуся сынишке, Михаил. — А я вот, здесь работаю, пишу всякие заметки и информации… Ну, че Володя, действуй!

На пятилетнем мальчонке сидел, хорошо скроенный, маленький «деловой» костюмчик, с галстучком в придачу. Сначала Сашку сняли одного, затем, с матерью и Михаилом. Герцогиня затребовала, чтобы Березин «щелкнул» её отдельно, с самых различных ракурсов. Что-что, а фотографироваться Светка любила. Тем более что расплачиваться будет не она, а отец ребёнка, как и подобает «настоящему мужчине».

Вышли в коридор.

— Очень даже, неплохо ты устроился. Как здесь тихо, чинно… Сразу видно — уровень! Слушай, в город, из Санкт-Петербурга, приехал, с семинарами, один очень талантливый человек, кандидат искусствоведения. Кстати, известный в России музыкант. Мы уже познакомились. 49 лет мужику. Сразу ведь, меня заметил! Почему бы, не написать об его приезде, системе музыкального обучения, которую предлагает? Хочешь, — запросто рекомендую!

— Так вы уже друзья? Быстро же, работаешь…

— Представляешь, Борщевский зовёт ехать с ним по стране, ну, с семинарами… Поучиться кое-чему. Я, наверное, соглашусь.

— Еще бы, да не согласилась! Уж, не втрескалась ли? — усмехнулся Михаил.

— Да нет! Живёт-то с 30-летней женой, ребёнок есть. Впрочем, он её не любит.

— Зато, ты заменишь женушку, пока Борщевский, с «ученицей», будет по городам и весям разъезжать!.. Ну, вы пошли, что ли?

Герцогиня, выдерживая «достоинство», направилась с сыном к лифту. Михаил остался наедине со своими мыслями.

«Любопытные, всё же, у нас отношения! Вначале, были просто «друзья». Изливала душу, после развода с мужем. Доверительно рассказывала о многочисленных любовных похождениях. Но ни с мужем, ни с другими так и не могла забеременеть. А вот, со мной, почему-то, получилось!.. Сначала пошли в поход, — сплавлялись по речке с группой, как туристы. Уже там, начались её недвусмысленные заигрывания. А после путешествия, заявилась в «избу» и, опять, позвала на природу с ночевкой…». Михаил живо представил, что было потом.

На электричке, вдвоём, прибыли на некий энный километр, спустились вниз, по тропинке, — к лесной речушке. Костёр, палатка, разговоры, — под вечер, — у тлеющих углей. Он увлеченно посвящал Светку в научные планы, излагал мысли по поводу «системообразующей функции типологического стиля»… Подруга, казалось, внимательно слушала. «И зачем тебе всё это? Раскладываешь по полочкам какую-то индивидуальность, мозги напрягаешь, а жить-то когда собираешься?».

Между тем, стемнело. Только слышалось, приглушенное журчание речки в кустах. Наступило неловкое молчание. Сама обстановка, ночь, в которой «друзья» оказались один на один, как мужчина и женщина, требовали естественного разрешения, действия. «Пора спать…» — как-то, непривычно, вымолвила Света и направилась к палатке. Михаил, чувствуя, как, неожиданно, забилось сердце, — двинулся за ней. Потом, поцеловал деваху в губы, сам того не ожидая. «Раздевайся!», и оба, лихорадочно, начали сбрасывать с себя одежду…