Гримасы подсознания, или Проклятие ведьмы - читать онлайн книгу. Автор: Марат Буланов cтр.№ 9

— Вы такой начитанный! А я обожаю испанские танцы, особенно пасадобль и фламенко. В них столько драматизма, пламени, экспрессии!

— А Париж, франкскую изысканность вкуса, как понимаю, тоже не обходите вниманием?

— Какая девушка не мечтает о Париже, — городе влюбленных! Но, к великому несчастью, вынуждена пока жить в наших Черновцах!

— Черновцы, кстати, Нина, называют еще «маленьким Парижем»…

— Уж больно маловат он и невзрачен по сравнению с оригиналом!

Задетый Малену тут же начал защищать родной город.

— Да у нас такая богатейшая история! Уникальный, чудом сохранившийся ансамбль архитектуры центра! Непостижимые шедевры разнообразия архитектурных стилей!

Барышня парировала:

— Об этом знают все, кому не лень! Расскажите еще, что гитлеровцы, дескать, не бомбили Черновцы!

— Да, не бомбили! Говорят, что на город упало всего несколько бомб. Я подозреваю, что фашисты это сделали умышленно. Чтоб не разрушать красоту оригинальных зданий XIX — начала XX века. Потому что здесь царила фактически, австро-немецкая культура. Иначе — неоценимое наследие династии величайших Габсбургов.

— Ну хорошо, хорошо. Спорить не буду. Ой, смотрите, какие любопытные качели! — вдруг остановилась пораженная мадемуазель.

— Не знали, что в Шевченковском парке есть такой аттракцион? — Евгений удивился.

— Представьте себе — даже понятия не имела! Пиратский корабль с «Веселым Роджером» на флагштоке, на мачте!

— Так давайте покатаемся! — товарищ, недолго думая, подошел к окошечку кассы. «Пожалуйста, нам два билета!», — и вскоре хохочущая парочка раскачивалась на пиратском «фрегате», по «бушующим волнам» несуществующего моря…

А потом галантный «кавалер де Грие» пригласил сияющую от счастья «Манон Леско» в близлежащее кафе. То есть, находилось оно тут же, в парке, и называлось, как по заказу, «Рандеву». Местечко оказалось весьма уютным и превосходно обставленным. Стояли немногочисленные столики, звучала спокойная, приятная музыка, цвет окружающих стен был пастельных, приглушенных тонов.

Романтик заказал любимый салат юной спутницы — «Оливье». А также куриные ножки под соусом и на десерт — воздушные пирожные с шоколадом и кофе. Весь этот «джентльменский набор» поднесла опрятная, услужливая официантка в кружевном белом переднике. Евгений расплатился и в тревожном состоянии постепенно стал готовить даму к сокровенному и очень важному для него разговору…

От нерешительности своей, пока прелестница скромно кушала, парень долго ходил вокруг да около, но так и не мог взять быка за рога. Наконец, когда десерт подходил уже к концу, влюбленный задал сакраментальный, весьма неоднозначный вопрос.

— В общем, Ниночка… Извините, конечно. Как вы смотрите на то, чтобы, как сказать?., стать моей постоянной… девушкой?

Красавица от неожиданности чуть не поперхнулась пирожным. Лицо пошло пятнами, потом побледнело, а затем стало пунцовым, вроде спелой помидорки.

— Вы предлагаете, что ли, дружить? Или же… более того?

— Именно так! Пока что дружить… Ниночка, вы очень мне нравитесь! Давайте встречаться, говорить! Может быть спорить, но не расставаться! Никогда!

Момент был критическим. Романтик больше всего боялся, что такая привлекательная барышня вдруг возьмет и… откажет! Бедняга напрягся, руки его вибрировали, лицо сильно раскраснелось, а во рту пересохло.

Затяжная пауза, казалось, длилась целую вечность… Но внезапно личико принцессы… стыдливо улыбнулось! Мадемуазель ничего не ответила, однако чуть заметно кивнула! Боже мой! Да это же настоящее чудо! — едва не вскричал Евгений Онегин, тьфу, извините! Малену. От нахлынувших чувств наш герой поначалу потерял дар членораздельной речи, но потом разразился потоком ничего не значащих, но таких прекрасных, чарующих слов! Дама с упоением слушала этот бесконечный «лингвопоток» и, вероятно, была на седьмом небе от счастья!

Кофе влюбленные пить не стали, но отправились еще гулять по судьбоносному парку. На этот раз мечтатель слегка обнял юную спутницу и вещал, и вещал самозабвенно все что приходило в одурманенную чувствами голову. В конечном итоге, когда стало уже заметно темнеть, парочка вышла из Шевченковского парка, и отправилась на остановку троллейбуса. Проехав несколько остановок, затем пересела в маршрутное такси и помчалась с ветерком в свои родимые Дуяны. Леди, как оказалось, жила совсем недалеко от дома Малену, тоже в этом небольшом, местечковом поселке…

— Не надо меня провожать, — попросила тихо, когда прибыли на место расставания.

— Понимаю. Тебе неловко перед родителями…

— Ну тогда пойду уже? Не обижайся только, ладно?

— Можно поцеловать ну хотя бы в щечку? — Евгений обнял девушку.

— Нет. Не стоит… Люди могут увидеть.

Но он поцеловал персиковый румянец и отпустил, Нину, как птичку, улетающую в родные края… Начало новым, уже любовным, отношениям, фактически, было положено.

…Таковы были полукоматозные воспоминания больного, что отличались, резко, от его галлюцинаций. И, тем не менее, связь фантастических видений с прожитым опытом тут явно прослеживалась. Имелось трудноуловимое, но — сходство, которое присуще раздвоению психики и личности. Хотя и возникала иллюзия, казалось бы, разительно непохожих начал в человеке. Однако в сущности, человек этот оставался ведь одним и тем же индивидуумом. А точнее, паранойяльно запрограммированным мечтателем, так сказать, не от мира сего.

Час спустя, успокоившись и отдохнув, Эдгар вновь вышел на освещенную солнцем палубу корабля. Причем вышел самостоятельно, уже без сопровождения лекаря. Работа команды под ярким полуденным светилом в буквальном смысле кипела. Матросы отчаянно драили грубые палубные доски и вообще наводили порядок на любимом гукоре «Оморно».

Молодой человек тут же хотел включиться в общее дело, попросив у боцмана швабру. Однако Комод лишь отечески похлопал его по плечу и сказал, что «работа, дескать, не волк».

— Еще успеешь, парень, повкалывать на своем веку, да и на этой утлой лохани. Ну, а сейчас посмотри лучше, как вламывают другие «невольники»!.. Короче, опыта набирайся пока — горбатиться станешь, когда толком поправишься!.

Эдгар, смутившись, отправился ближе к корме, где народа было поменьше. Смотрел, долго на умиротворенное море, но чувство беспомощности оставляло очень неприятный осадок. В стороне от всех кое-как драил палубу матрос, который почему-то, привлек внимание печальным выражением лица. На «Оморно», царил дух веселья и энтузиазма, а этот человек не вписывался как-то в общую атмосферу делового подъема.

«Видимо, здесь тоже какие-то серьезные проблемы… — догадался парень. — Может, стоит подбодрить горемыку, нуждающегося в теплом участии? Чувствуется, что товарищ, никого особо не волнует, а ему одиноко, очень одиноко быть наедине со своей нелегкою болью! Люди, к несчастью, зациклены сами на себе, и до остальных, как правило, им обычно нет вроде и дела…».