Поход семерых - читать онлайн книгу. Автор: Антон Дубинин cтр.№ 61

— И я тоже, — вставил Аллен, глядя на Йосефа снизу вверх. — Ты его извлек. Значит, это ты — достойнейший.

— Я не рыцарь. — Лицо Йосефа было сурово, а голос — тверд. — И если бы я видел эти слова, я к мечу и не прикоснулся бы. Надеюсь, что меня простят за незнание. Сейчас же я хочу положить его на место, пусть ждет своего часа.

Он потянулся к камню, но Аллен и Гай, так и стоявшие на коленях, одновременно удержали его руку.

— Йосеф, нет, пожалуйста! Если бы это был не ты, ты не смог бы его достать. Так должно быть, не отказывайся.

— Он твой, — вторил Гай. — Ты должен оставить его. Пожалуйста, прими это как данность. Ты же видишь, надпись исчезла — значит, пророчество свершилось.

— Йосеф, прошу тебя, — вступила и Клара, стоявшая у него за плечом. — Это, должно быть, очень важно. Таких случайностей не бывает.

— Я же даже не умею им пользоваться, — растерянно сказал Йосеф, глядя на оружие в своей руке, совершенное в грозной красоте. — Я взял его вместо креста — когда благословлял Клару по принесении обетов и давал ей его целовать. Применительно ко мне слово «рыцарь», хоть дважды «достойнейший», — это же насмешка какая-то!.. Кроме того, у меня болит рука… Может, ты его возьмешь?.. — Он протянул меч Аллену, перехватив его рукоятью вперед. — Ты хоть как-то знаешь, что с этим делают… Теперь, когда он извлечен, в нем, я думаю, нет никакого проклятия…

Аллен испуганно замотал головой, пряча обе руки за спину.

— Нет, нет, Йосеф. Он твой. Может, и не нужно будет ничего делать, просто ты должен его носить. Надень его на пояс, у тебя же специальный пояс с петлей для меча.

— Ну хорошо, если вас это ободрит, я возьму его. — Йосеф воззрился на свой пояс, ища, как приладить оружие. — Но это ваша воля, не моя. Не нужно на меня так смотреть, друзья, прошу вас. Помните, что этот меч настолько же мой, насколько ваш. Аллен… Ты не знаешь, как его сюда просунуть?.. Первый раз имею дело с такими вещами…

— Здесь потребны ножны. — Аллен, все так же стоя на коленях, но теперь развернувшись к Йосефу, исследовал его пояс. — Ножен у нас нет, значит, сгодится любая веревочная петля. Конечно, не очень красиво будет, но так тоже можно… Есть у кого-нибудь веревка?..

Веревки не было. Гай предложил снять с себя пояс и разрезать, но Клара его остановила.

— Не надо. Я знаю, как сделать лучше… и правильнее.

Она подняла с дощатой палубы нечто, свернувшееся черной змеей. Нечто, о чем все забыли. Свои волосы.

Аллен просиял. Сбывались самые любимые, самые сокровенные его сказки, и сказки эти говорили о Граале. Он почувствовал как бы близкое сильное тепло, некое властное притяжение — так слепой видит солнце, так иголка чувствует, где магнит. Это было дуновение Пути — с того его конца, который касается Цели.

— Клара! Ты хочешь…

— Да. Я даже знаю, как сделать, чтобы петля не распускалась. Если это продеть сюда… Йосеф, можно твой пояс на минутку?.. Должно получиться.

С поясом в руках она присела на камень, пальцы ее быстро переплетали блестящие прядки. Горящая бешеным огнем любовь к сестре захлестнула Аллена, когда он понял, что девушка почувствовала то же, что и он. Горячий ветер Оттуда. Это от него так разгорелись ее вечно бледные щеки, что было видно даже в свете маленького фонаря. Интересно, почему в нем не сгорает масло, мельком подумал Аллен, но тут Клара закончила свою работу и встала.

— Вот. Здесь бы залить смолой или сургучом, но пока держаться будет. Найдем смолу — зальем. Давай я препояшу тебя.

Она опустилась перед Йосефом на колени и надела на него пояс. Помогла опустить меч в петлю. У основания лезвие его не было заточено, и он без риска порезать перевязь упокоился у левого бедра священника.

Невеста Христова поднялась и посмотрела на Йосефа сияющим взором. За плечами ее замерли двое столь же торжественных юношей. Теплый ветер из сердца мира задел крылом всех четверых одновременно. Йосеф встретил их взгляд спокойно и чуть печально и, помедлив не более мига, шагнул к ним.

— Что б мы ни сделали, пусть это окажется благим. И перестаньте смотреть на меня, как на апостола Петра или Иосифа Аримафейского. (Как на Галахада, едва не вставил Аллен, но заставил себя смолчать, хотя и не без труда.) Вы же знаете, кто я такой на самом деле… И по-прежнему считаю, что это не мой меч. Если я беру его, то лишь потому, что нет здесь иного распятия. Но… еще один такой взгляд — и я сниму этот почтенный меч и засуну обратно под камень!..

— А где Марк? — словно пробуждаясь, спросил Аллен, оглядываясь по сторонам. Тут только граалеискатели вспомнили, что Марк с ними не пошел. И, кажется, с ним случилось что-то нехорошее.

Марк неподвижно стоял на корме, спиной ко всем, и смотрел в темную воду. На звук шагов он как ни в чем не бывало обернулся, демонстративно зевнул, прикрывая рот ладонью.

— Ну что, может быть, мы ляжем спать?.. Я тут все убрал, можно улечься прямо на досках. А старую одежду — под голову…

— Давайте спать, — поддержала его Клара. — После такой ночи, как эта, отдохнуть просто необходимо. Хоть спать и не хочется, на самом деле мы ужасно устали.

— Интересно, почему не начинает светать? — заметил Гай, поглядывая на совершенно темное небо. Облака разошлись, и полная луна, яркая, как огромный светильник, плыла в небесах. От нее даже отбрасывались тени — тонкая тень мачты лежала на борту, а по воде несся темный силуэт барки с раздутым парусом. — И полнолуние меня тоже удивляет, — признался Гай, сворачивая в кулечек свои просоленные старые штаны, новое призвание коих было стать подушкой. — Насколько я помню, сейчас должна быть старая луна, время новолуния…

Вот уж последнее, что могло удивить Аллена после всех событий этой ночи, — так это фазы луны. Но ночь и правда, как показалось ему, затянулась — на небе не наблюдалось и намека на рассвет. Может быть, рассвета теперь вообще никогда не будет. Но даже это не могло его огорчить — теперь, когда он почувствовал, пусть на миг, но всей кожей и всей душой, горячее дыхание Пути.

Марк сложил скатерть в несколько раз, устраивая ложе для Клары, и на него чуть не улегся непосредственный Гай. Йосеф снял пояс с мечом и уложил его на сундуке, рядом с чашами и кувшинами. Наконец все разобрались, Клару уложили посередке, чтобы она не замерзла, и, коснувшись спиной жестких досок, Аллен подумал, что никогда ему не было так удобно ложиться спать. Гай потянулся затушить свечи на канделябре — и Аллен обратил внимание, как неравномерно они сгорали. Вначале все они были одной длины; теперь же две из них сгорели совсем, три горели ровно и ясно, одна едва тлела и оставалась при этом самой длинной, а последняя погасла, догорев только до половины. Гай дунул на свечки, Йосеф чуть поворочался рядом, устраивая больную руку и чуть слышно шепча свои молитвы на сон грядущий. Ласковое, детское тепло — как мамина ладонь для младенца — накрыла Аллена, и он уснул, не думая ни о чем. Может быть, это была самая спокойная и счастливая ночь в его жизни — не считая тех ночей без рассвета, которые проводят дети Божьи в материнской утробе до того, как выйти на белый свет.