Второй Эдем - читать онлайн книгу. Автор: Бен Элтон cтр.№ 3

ВИД С УТЕСА

Бардак был неописуемый. И все же его придется, как всегда, описывать в очередном бесполезном отчете. Хотя ни один отчет в мире не в состоянии должным образом передать, какой же там творился бардак. Как любил повторять Джуди, прибывший на место происшествия следователь, „видели бы вы это“.

— Знаете, это как с детьми, — говорил Джуди, — никогда не поверишь, какой кавардак они могут учинить, пока не увидишь своими глазами. Так и с супертанкерами.

Все было как всегда в таких случаях. Джуди иногда думал, зачем вообще кому-то туда выезжать. Насколько хватало глаз, кипящий океан был весь черный. Утесы и скалы черные. Мертвые рыбы черные. Спасательная бригада тоже была черная с головы до ног, поскольку, как всегда, оказалась совершенно не готова к проведению спасательной операции.

— Катастрофы с танкерами словно первый снег по зиме, — объяснял Джуди друзьям. — Помните, когда у нас еще бывал снег. Эта хрень выпадала из года в год, и каждый раз словно впервые, как будто раньше никому никогда не приходилось иметь дело со снегом. Дороги заносило, поезда останавливались, трубы лопались. Не было готово ничего. То же самое происходит, когда на берег из океана выплескиваются миллиарды тонн нефти. Люди думают, будто власти знают, что делать. А они не знают. Мы только пожимаем плечами и топаем к морю с лопатами и ведрами, как всегда.

Джуди стоял на самом высоком утесе над местом катастрофы, вместе с береговой охраной и парой местных копов.

— Что ж, видимо, нужно найти капитана. Я слышал, он пьяница, — сказал начальник береговой охраны с усталым вздохом человека, которого оторвали от отличного ужина и погнали следить за развитием событий, идущих своим трагическим путем независимо от количества зрителей.

— Вы собираетесь на капитанский мостик? — поинтересовался Джуди.

Начальник береговой охраны обернулся и презрительно взглянул на него.

— С чего это я должен обсуждать с тобой свои планы, ботаник хренов? — сказал он.

МАЛЬЧИК ПО ИМЕНИ ДЖУДИ

Джуди был мужчиной, хотя и с женским именем. А назвали его так потому, что его угораздило родиться во времена великих гендерных преобразований, когда в университетах всего мира бытовало мнение, что представления о разделении по половому признаку носят дискриминационный характер. В то время мужчин всячески убеждали не отращивать бород, которые рассматривались как визуализированные притязания на половую принадлежность, а у женщин вошло в моду обрастать волосами по максимуму, чтобы сгладить различия. Многим казалось, что если все люди прикинутся абсолютно одинаковыми, то порождаемое какой-либо особенностью ущемление в правах исчезнет, и, следовательно, каждая отдельно взятая личность будет процветать.

Именно поэтому Джуди и назвали Джуди. Это решение было принято однажды утром, еще до его рождения, пока папа удалял волосы горячим воском, а мама подкрашивала волосы на ногах и над верхней губой.

— Если будет мальчик, назовем его Джуди, — постановили они. — А если девочка, то Геркулес.

Таким образом, приличия были соблюдены, а Джуди каждый день в течение шестнадцати лет получал в школе по первое число.

Достигнув совершеннолетия, Джуди поразил своих знакомых тем, что отказался сменить имя.

Разумеется, он собирался сделать это, как только появится возможность; но когда она наконец-то появилась, он уже успел так настрадаться от травли, что не видел повода беспокоиться. Дети гораздо более жестоки, чем взрослые, рассудил Джуди, поэтому самое страшное уже позади. Разумеется, он ошибался. В колледже крутые ребята смеялись над ним и метелили каждый божий день, а став взрослым, он непрерывно слышал смешки у себя за спиной.

Дело не только в том, что Джуди был мальчиком с девчачьим именем; его положение усугублялось тем, что он был самым непривлекательным парнем на свете. Одна нога у него была короче другой, волосы всегда сальные, к тому же он сутулился и носил очки с толстыми линзами. В Америке таких, как он, называют ботаниками, а поскольку Джуди был американцем, это стало его вторым именем. Он был ботаником и занудой. Его словно специально таким и задумали. Ботаник до мозга костей. Если бы за нелепую и чудаковатую внешность выдавали авиамили, Джуди легко мог бы стать первым человеком на Марсе.

Будь он глуп, его могли бы просто игнорировать, но он был умен, очень умен, а для тиранов это как красная тряпка для быка. Даже то, что им приходится сосуществовать с таким чучелом, воспринималось как оскорбление, а у него еще хватало наглости быть умнее их.

Иногда, в более нежном возрасте, Джуди подумывал сделать пластическую операцию или, по крайней мере, изменить лицо. Однако с возрастом его начало коробить от мысли, что можно заплатить деньги хирургу, который станет кромсать его тело только потому, что люди не считают его привлекательным. К тому же он не мог позволить себе действительно приличную операцию. Индустрия косметической хирургии грозила создать мировое сообщество, полное практически одинаковых, пластиковых, похожих на кукол людей. Посему была создана система так называемой „финансовой дискриминации“, и превратиться в практически одинаковых, пластиковых, похожих на кукол людей могли только очень состоятельные граждане.

В результате Джуди остался таким же чучелом, как и раньше, и страдал от этого. Возможно, именно из-за бесконечных гонений в его сердце зрело твердое представление о том, что справедливо, а что нет, и он решил провести остаток жизни в борьбе с нетерпимостью и несправедливостью. Он использовал свой мощный интеллект для получения должности в ФБР, решив, что уж там-то не будет недостатка в нетерпимости и несправедливости.

Он оказался прав. Ничего не изменилось. Джуди раздражал коллег в новом коллективе ничуть не меньше, чем некогда однокашников в школе и колледже. Он по-прежнему выглядел дураком, а говорил умные вещи — подобное сочетание способно пробудить тирана в любом хоть сколько-нибудь предрасположенном к этому человеке. Во время тренировок мускулистые выродки продолжали избивать его, как и всегда. Его затирали плечами на стрельбищах и хлестали мокрыми полотенцами в душевых. Конечно, многие коллеги были с ним милы, но добрая улыбка едва ли в состоянии смягчить боль, когда тебя награждают пинками и затрещинами или привязывают „магнум-44“ к твоей мошонке.

Годы не смягчили его ненависть к несправедливости, и его по-прежнему возмущали постоянные притеснения. Поэтому, когда начальник охраны на утесе назвал его ботаником, он выпрямился во весь свой рост, который составлял пять футов пять дюймов или пять футов и пять с половиной дюймов — в зависимости от того, на какую ногу он опирался, — и приготовился дать очередному хаму отпор.

— Меня зовут Джуди Шварц, — сказал он. — Я агент ФБР, и я требую, чтобы вы сопроводили меня на капитанский мостик потерпевшего крушение танкера. В противном случае я посвящу остаток жизни тому, чтобы выяснить, как зовут вашу любовницу, и сообщу о ней вашей жене.