Ярость - читать онлайн книгу. Автор: Уилбур Смит cтр.№ 186

Паром подошел к причалу. Стражники в мундирах схватили причальные тросы, брошенные им с палубы. Джозеф взял мальчика за руку и свободной рукой помог Вики перебраться через узкую пропасть. Они остановились на деревянных досках причала и неуверенно огляделись. Стражники занялись разгрузкой парома и не обращали на них внимания.

Прошло минут десять, прежде чем один из них сказал:

– Ладно, пошли.

И они по мощеной дороге пошли за ним к тюрьме.

Первый за полгода взгляд на мужа привел Вики в ужас.

– Ты такой худой! – воскликнула она.

– Я не очень хорошо питаюсь.

Он сел на стул напротив нее за проволочной решеткой. За четыре свидания в тюрьме Претории они разработали свой код. «Не очень хорошо питаюсь» означало, что он проводит новую голодовку протеста.

Он улыбнулся, и лицо его стало похоже на череп, губы растянулись, зубы казались слишком крупными для лица. Когда он положил перед собой руки, запястья выступили из-под обшлагов тюремной робы цвета хаки, и стали видны кости, обтянутые тонкой кожей.

– Покажи мне сына, – сказал он, и Вики привлекла к себе Мэттью.

– Поздоровайся с отцом, – сказала она мальчику. Тот серьезно посмотрел на Мозеса через решетку. Худой незнакомец по ту сторону решетки никогда не брал его на руки, никогда не целовал и не играл с ним, никогда даже не притрагивался к нему. Между ними всегда оставалась решетка.

Рядом с Мозесом сидел надзиратель, который следил, чтобы правила посещения строго соблюдались. Время свидания – один час, ровно шестьдесят минут, и говорить можно только о делах семьи – никаких новостей, никакого обсуждения условий содержания в тюрьме и в особенности никакой политики.

Один час семейных дел – но они пользовались кодом. «Я уверен, что аппетит ко мне вернется, когда я увижу новости о своей семье в газетах», – сказал Мозес. И она поняла, что муж голодает, добиваясь разрешения читать газеты. Значит, он не знает новости о Нельсоне Манделе.

– Старейшины пригласили Гандвейна навестить их, – сказала ему Вики. Гандвейн– их условное обозначение Манделы. Оно означает «тростниковая крыса», а старейшины – это власти. Он кивнул, давая знать, что понял: Мандела наконец арестован, – и напряженно улыбнулся. Манфред Деларей искусно воспользовался полученной информацией.

– Как семья на ферме? – спросил он.

– Все здоровы и сажают растения, – ответила Вики, и он понял, что отряды «Umkhonto we Sizwe» с «Холма Пака» начали террористические акты. – Возможно, ты вернешься раньше, чем мы предполагали, – заметила она.

– Будем надеяться, – согласился Мозес. Возвращение означает, что отряд с «Холма Пака» присоединится к нему здесь, на острове, или пойдет прямым ходом на виселицу.

Час прошел быстро, и надзиратель встал.

– Пора. Прощайтесь.

– Мое сердце остается с тобой, муж мой, – сказала Вики и смотрела, как надзиратель уводит Мозеса. Он не оглядывался и шел походкой усталого старика.

– Это только голодание, – сказала она Джозефу, когда они шли назад к парому. – Он по-прежнему храбр, как лев, но ослаб от голода.

– С ним покончено, – негромко возразил Джозеф. – Буры добили его. Он больше никогда не будет дышать воздухом свободы. Никогда не выйдет из тюрьмы.

– Для каждого из нас, рожденных черными, вся эта страна тюрьма! – яростно возразила Вики, и Джозеф ничего не ответил, пока они снова не оказались на борту парома и, подгоняемые ветром, не двинулись обратно к горе с плоской вершиной, на склонах которой разбросаны дома с белыми стенами и сверкающими окнами.

– Мозес Гама пошел неверной дорогой, – сказал Джозеф. – Он напал на стены белой крепости. Он попытался сжечь их, не понимая, что, даже если ему это удастся, он унаследует лишь пепел.

– А ты, Джозеф Динизулу, – презрительно спросила Вики, – умней его?

– Может, и нет, но по крайней мере я учусь на ошибках Мозеса Гамы и Нельсона Манделы. Я не стану тратить время на то, чтобы гнить в тюрьме белых.

– А как ты нападешь на крепость белых людей, мой умный младший брат?

– Я пройду по опущенному мосту, – ответил он. – Войду в открытые ворота, и однажды и замок, и его сокровища станут моими, даже если придется поделиться с белыми людьми. Нет, моя сердитая старшая сестра, я не стану уничтожать сокровища бомбами и огнем. Я унаследую их.

– Ты с ума сошел, Джозеф Динизулу!

Она смотрела на него, а он уверенно улыбался.

– Посмотрим, кто из нас сошел с ума, а кто разумен, – сказал он. – Но запомни, старшая сестра: без белых людей мы по-прежнему жили бы в хижинах из травы. Посмотри на север и увидишь, в каком жалком состоянии страны, которые изгнали белых. Нет, сестра, я оставлю белого человека здесь – но когда-нибудь он будет работать на меня, а не я на него.

* * *

– Забудь свой гнев, сын мой. – Хендрик Табака наклонился вперед и положил правую руку на плечо Рейли. – Гнев погубит тебя. Твой враг слишком силен. Посмотри, что стало с Мозесом Гамой, моим братом. Посмотри, какова судьба Нельсона Манделы. Они вышли сразиться со львом голыми руками.

– Другие продолжают бороться, – ответил Рейли. – Воины «Umkhonto we Sizwe» продолжают сражаться. Каждый день мы слышим об их храбрых деяниях. Каждый день взрываются их бомбы.

– Они бросают булыжники в гору, – печально сказал Хендрик. – Всякий раз, как они подрывают очередной телеграфный столб, Фервурд и Манфред Деларей вооружают новую тысячу полицейских и выписывают еще сотню запретительных ордеров. – Хендрик покачал головой. – Забудь свой гнев, сын мой, тебя ждет хорошая жизнь возле меня. Если пойдешь по пути Мозеса Гамы и Манделы, закончишь так же, как они, а я предлагаю тебе власть и богатство. Возьми жену, Рейли, хорошую толстую жену, дай ей много сыновей, забудь свое безумие и займи свое место рядом со мной.

– У меня была жена, отец, и я потерял ее в Шарпвилле, – сказал Рейли. – Но прежде чем она ушла от меня, я дал клятву. Вложив пальцы в ее кровавые раны, я поклялся.

– Клятвы легко давать, – прошептал Хендрик, и Рейли увидел, что старость, словно паяльной лампой, прошлась по лицу отца, иссушая, сжигая, оплавляя гордые линии скул и подбородка. – Но жить с клятвами трудно. Твой брат Веллингтон тоже дал клятву богу белого человека. И весь остаток жизни проживет как евнух, не зная услады женского тела. Я боюсь за тебя, Рейли, плод моих чресел. Боюсь, что твоя клятва станет тяжелым бременем на всю жизнь. – Он снова вздохнул. – Но, поскольку мне не переубедить тебя, чем я могу облегчить твой трудный путь?

– Ты знаешь, что многие молодые люди покидают страну? – спросил Рейли.

– Не только молодые, – кивнул Хендрик. – Многие вожди тоже. Бежал Оливер Тамбо, и Мбеки, и Джо Модизе, и многие другие.

– Они ушли готовить первую фазу революции. – Глаза Рейли возбужденно загорелись. – Сам Ленин учит нас, что нельзя сразу переходить к коммунистической революции. Сначала нужно добиться национального освобождения. Мы должны создать широкий фронт из либералов, церковников, студентов и рабочих под руководством передовой партии. Оливер Тамбо отправился создавать такую партию – движение против апартеида в изгнании, – и я хочу стать частью этого распространения революции.