Двойное наваждение: Роман (пер. с англ. Виноградова М.М.) - читать онлайн книгу. Автор: Натали Вокс cтр.№ 14

Захлопнув за гостьей дверь, он нетерпеливо повернулся, чтобы заключить Джемайму в объятия. Но она грациозно увернулась и остановилась посередине комнаты, оглядываясь по сторонам. Смех ее звучал как серебряный колокольчик.

— Знаешь, если бы меня ударили молотом по голове, мне бы уж точно было не до шампанского и прочих красивостей.

Энрике засмеялся и, в два шага оказавшись возле молодой женщины, положил руки ей на плечи. Пальцы его нежно поглаживали тонкую шею.

— Честно говоря, мне тоже уже не до них.

Нагнувшись, он припал к ее губам. Привстав на цыпочки, Джемайма с готовностью ответила на это приветствие. Поначалу нежное, лобзание становилось все более пылким и неистовым. Молодая женщина тихо застонала, полностью отдаваясь на милость победителя. И когда через несколько минут он отпустил ее, она, не в силах стоять, опустилась на край кровати. Именно то самое место, где Энрике и хотел в конечном счете ее видеть!

— Да, я тоже забыла. Пожалуй, оно и к лучшему, не то поработать бы мне сегодня не удалось.

— Что забыла?

— Как ты целуешься. Всем бы мужчинам уметь так целоваться!

Он усмехнулся.

— Я, знаешь ли, уроков не даю.

— Уж надеюсь! — Скинув туфли, Джемайма поджала под себя ноги, расправила подол широкого платья и как можно равнодушнее добавила: — Должно быть, такое умение приобретается лишь путем беспрестанных тренировок.

До чего же просто было читать ее мысли! Энрике даже рассмеялся и, сев рядом, взял ее руки в свои.

— Радость моя, я же уже говорил тебе прошлой ночью: у меня давно не было ни с кем серьезных отношений. Даже не помню, когда влюблялся последний раз.

А в нее, значит, влюбился? Но Джемайма не осмелилась задать этот вопрос и небрежным тоном заметила:

— В самом деле? Трудно поверить.

Брошенный на него взгляд был исполнен такого неприкрытого восхищения, что было ясно: она не хотела его обидеть, лишь сомневалась, что такой привлекательный мужчина долгое время обходился без женщин.

Энрике пожал плечами.

— Слишком много работал: Да вдобавок успел уже больно обжечься. Боюсь, я разучился доверять женщинам. Во всяком случае, так, как доверял раньше.

— Но ты ведь сейчас здесь, со мной.

Он несколько долгих мгновений глядел ей в глаза. И наконец произнес, скорее адресуясь к самому себе, нежели к ней:

— Тебе я верю.

Так оно и было. Здравый смысл подсказывал: безрассудно верить женщине, которую почти не знаешь. Но почему-то, Энрике сам не знал почему, он не сомневался в ней. Такая, как она, просто не может оказаться низкой, расчетливой и бессердечной особой.

— Я рада. Я тоже верю тебе, — после еще одной паузы отозвалась Джемайма.

— Тебе тоже нелегко дается доверие, да?

— Да. Потому что вообще нелегко пришлось в жизни. Я ведь рассказывала тебе, какими трудами добилась того, что имею сейчас. И слишком много перед глазами примеров подруг, влюбившихся в мужчин, которым нельзя доверять. Уму непостижимо, сколько на свете ленивых, безответственных и непостоянных типов! А для меня связь с таким была бы смерти подобна — ведь мне нужно еще и о брате с сестрой думать.

Она говорила легко, точно шутя, но Энрике различил в ее голосе подлинную боль.

— Так ты всегда хотела стабильности и надежности?

— Да. И до сих пор хочу. Стабильности. Надежности. Размеренности. И никакого риска.

Энрике слегка встревожился. Размеренность и стабильность — вот уж точно не для него. Более того — то, чего он чурается, точно черт ладана. Почему же в таком случае она остановила выбор на нем?

— А тебе не кажется, что ты сама на днях пошла на риск? Причем немалый?

Джемайма пожала плечами.

— Возможно. Но, может, у меня чутье. Может, я инстинктивно распознаю, кто мне нужен на самом деле. Не так-то много моих знакомых могли бы создать подобное великолепие. — Она обвела рукой комнату. — Кстати, ты голоден? Я думала, что ни капельки не хочу есть, но у тебя тут пахнет чем-то бесподобно вкусным.

Она встала с кровати, собираясь подойти к столу, но Энрике остановил ее, поймав за руку. Сегодня на ней было рыжевато-песочное платье выше колен, льнущее к груди и чуть расклешенное книзу, обманчиво-простого покроя. Круглый вырез, короткие рукава и пикантная деталь — ряд золотистых пуговок в форме круглых ракушек. Энрике окинул их задумчиво-мечтательным взглядом и притянул возлюбленную к себе.

— Умираю с голода, — заверил он, берясь за верхнюю пуговку.

Сейчас, когда Энрике сидел, губы его приходились как раз на уровне этой пуговки, и не было ничего естественней, чем поцеловать нежную кожу меж разошедшимися краями ткани.

Джемайма вздрогнула и тихонько застонала, вцепляясь ему в плечи, а Энрике принялся спускаться ниже, одну за другой расстегивая золотистые пуговки. Вот губы его скользнули в нежную ложбинку между грудей и, по очереди уделив внимание каждому из нежных всхолмии, увенчанных розовыми бутонами, двинулись дальше.

Дыхание молодой женщины становилось все прерывистее, пальцы все сильнее впивались в плечи Энрике. Наконец платье было расстегнуто, и у восторженного любовника у самого перехватило горло при виде шелкового треугольника бежевых трусиков.

Ухватив зубами шелковый лоскуток — молодая женщина судорожно вскрикнула, — он потянул его, перехватил с обеих сторон руками и стащил вниз по стройным ногам. Она послушно переступила, высвобождаясь из них, легонько повела плечами — и платье скользнуло по плечам на пол, осело у ног. Теперь она стояла перед ним совершенно обнаженная, чуть дрожа от ожидания. Энрике тоже била дрожь. Но он не спешил, желая насладиться всеми нюансами изощренной любовной игры.

Ладони его легли на упругие женские ягодицы, большие пальцы дразняще поглаживали нежную кожу. Затем припал губами к ее животу.

— Пожалуйста, — выдохнула Джемайма.

Энрике знал, о чем она просит. Почти умоляет. И получал безмерное наслаждение от возможности эту просьбу исполнить, подарить наслаждение возлюбленной. Губы его медленно заскользили вниз, неуклонно приближаясь к треугольнику мягких русых волос. И когда язык его нащупал самую сокровенную точку ее естества, молодая женщина чуть не лишилась чувств. Энрике на миг поднял голову.

— Держись крепче, радость моя. Теперь я тебя не скоро отпущу.

Он снова приник к ее трепещущему лону. И тут зазвонил телефон…

— Проклятье!

— Только попробуй взять трубку — и я тебя убью!

Энрике ругал себя на чем свет стоит. Ну надо же быть таким растяпой: позаботиться обо всем — и о цветах, и о свечах, и о шампанском — и не отключить телефон! Как будто неизвестно, что нет худшего врага любовной идиллии, чем это гнусное изобретение. Так и норовит зазвонить в самый неподходящий момент.