Замужество и как с ним бороться - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Лихтенштейн cтр.№ 41

— Мм, — протянула я, — неплохая мысль. Только вот комнат нужно много. Ну и что с ними произошло? Сработала теория?

— Ну, все получилось немного сложнее. Жена влюбилась в друга мужа, и они стали жить втроем. А потом муж инсценировал собственную смерть, чтобы жена смогла спокойно жить с его другом, ведь его она любила больше, чем мужа.

— Какой альтруист. Боюсь, ради тебя Грег на это не пойдет, — призналась я. — Правда, ты ему и не друг вовсе. — На мгновение я задумалась. — Наверное, поэтому нам с тобой так и хорошо вместе, правда? Из-за того, что мы отвлекаемся от рутины обычной жизни.

— Наверное, — ответил он, и на пару минут мы замолчали. Иван провел рукой вверх и вниз по моему плечу, по которому тут же забегали мурашки. — Знаешь, я очень жалею, что присутствовал на родах своей жены, — признался он. — Мне после этого трудно воспринимать ее как женщину. Она для меня стала в первую очередь матерью моих детей, и теперь мне кажется, что сексом с ней заниматься как-то неприлично.

— Как ты можешь так говорить? — удивилась я. — Они ведь и твои дети тоже.

— Я знаю. Просто я не вру сам себе, да и тебе говорю чистую правду. Так это на меня повлияло. Да и не только это. Еще эти вечные: «Куда ты положил мыло?» и «Почему нельзя закрыть за собой зубную пасту?»… Все это разрушает таинство, верно? Ты слышала о таком русском поэте — Маяковском?

Я кивнула.

— Он очень здорово описал это в одной из своих поэм: любовная лодка разбилась о быт.

Я поняла, что меня страшно заводит, когда он говорит по-русски.

— А как насчет нашей лодки? — кокетливо спросила я, лаская его между ног.

— А наша лодка, милая, только-только вышла в море, — ответил он и, притянув меня к себе, поцеловал. — Я никак не могу тобою наесться, — прошептал Иван, и мы снова занялись любовью.

Сидя в кафе в парке, я наблюдала, как какая-то женщина, явно стыдясь, поедала яичницу с беконом, прикрывая второй рукой жующий рот. Как будто есть в общественном месте страшно неприлично. Рядом с ней сидел мужчина за пятьдесят, с жидкими волосенками, затянутыми в хвост. Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не заорать ему в ухо, что он выглядит нелепо, и не отчекрыжить хвостик маникюрными ножницами. Настроение у меня было не ахти, и я срывалась на всех и вся. Бекки раньше времени вернулась домой, поэтому Ивану пришлось отменить наше следующее свидание. Свою досаду я вывалила на Грега, и мы жутко поругались. Любая супружеская пара со стажем проводит ссоры легко и виртуозно. Каждый из супругов, до бесконечности повторяя свои аргументы в споре, запоминает их в совершенстве. У нас «хитовые» фразы звучали так: «Ты всегда в плохом настроении, уставший и никого не хочешь видеть» и «Ты всегда права, а все вокруг ошибаются». В общем, в результате разговора я теперь ненавидела все живое: Грега — за то, что он зануда, Ивана — за то, что отменил свидание, Бекки — за то, что зачем-то приперлась домой и мешает мне спокойно жить и трахаться с ее мужем.

Через окно я увидела Сэмми и Даму-с-голубями. Они сидели рядышком на скамейке. Интересно, что за тему для разговора они нашли? Вдруг Сэмми поднял голову, заметил меня и жестом пригласил присоединиться. Мое настроение не очень-то располагало к общению, но потом я заметила кое-что интересное — правая рука у Сэмми двигалась то вверх, то вниз. Он играл на гитаре. Насколько я знала, с момента маминой смерти он ни разу не брал в руки гитару и тем более не играл, и сейчас я страшно удивилась и растрогалась. Допивая кофе, я натягивала куртку, намереваясь присоединиться к ним, как тут зазвонил мой мобильник. Может, это Иван? Может, мы все-таки встретимся? В глубине моей души встрепенулась надежда, но быстро зачахла и умерла — звонила Джина, да еще и очень взволнованная.

— Я собираюсь отменить свадьбу, — заявила она.

Мои мысли все еще занимал Сэмми с гитарой, так что я вяло откликнулась:

— Да?

— Я ведь не смогу прожить с одним-единственным мужчиной всю оставшуюся жизнь!

Я попыталась сконцентрироваться на ее словах:

— Джина, не предпринимайте ничего, пока мы не увидимся. Вам нужно все серьезно обдумать. Возможно, вам просто страшно.

— В смысле?

— Вы боитесь серьезных отношений, боитесь стать счастливой. Мы сегодня во время сеанса все это обсудим, — пообещала я.

— Я не достойна такого мужчины, как Джим, — отозвалась Джина, но в конце концов пообещала потерпеть до нашей встречи и ничего пока не делать.

Как только я вышла из кафе, мобильник снова разразился звоном. На этот раз звонила ПП.

— Джесси у тебя? — поинтересовалась она. — До меня тут дошло, что я ее уже давно не видела, вот и решила уточнить, у тебя она или как.

— У меня, и с ней все в порядке. Но вообще-то могла бы и позвонить ей хоть разок.

— Позвоню-позвоню, — пообещала ПП. — Просто я так занята, ну, сама знаешь. Пойдешь со мной на бал, который дает Элтон Джон? У меня есть лишний билет, а Джереми не может. Странно, но мне так тяжело, когда его нет рядом.

«А когда твоей дочери рядом нет, тебе наплевать», — подумала я, но промолчала и вместо этого спросила:

— Что же тебе в нем так нравится?

— Он божественно делает куннилингус. Обязательно приходите с Грегом к нам на ужин, я вас познакомлю. Ну, мне пора, — прочирикала она и бросила трубку.

Я мысленно передернулась, представив себе картину божественного орального секса, выключила телефон и направилась к Сэмми.

Он все еще сидел на скамейке рядом с Дамой-с-голубями и играл «Это могла быть только ты». Старушка с голубем на плече тихо и мелодично подпевала ему:

Нет на свете парня лучше,

Я не ем, не пью, не сплю.

У тебя пороков куча —

Все равно тебя люблю.

Когда она пела, голос у нее становился как у молодой девушки. На какое-то мгновение я увидела, какой она была: юной девчушкой, ребенком, чьей-то дочкой. Все мы чьи-то дети, все мы появились на этот свет из материнской утробы. И вот теперь та девочка стала странной, дикой и одинокой старухой, почти карикатурным персонажем, бродящим по улицам Квинс-парка и разговаривающим с голубями. Что за шутку сыграла с ней жизнь, чем довела до такого? Когда я подошла поближе, Дама согнала голубей со скамейки, чтобы я смогла сесть.

Сэмми нас познакомил:

— Хло, это Мадж. Мадж, это Хло.

Последние десять лет я неоднократно видела ее на улице, но ни разу не поинтересовалась, как же ее зовут. Мне стало стыдно.

— Да-да, — кивнула Дама, — мы с Хло давние подруги, правда ведь? Но ты всегда так занята, все время какие-то дела-дела-дела, так что мы никак не можем улучить момент и поговорить по душам.

Впервые я внимательно взглянула на нее. На измученном заботами лице сияли миндалевидные, удивительно зеленые глаза, полные грусти и печали. Ей было где-то около семидесяти, и что-то в ее поведении подсказывало, что раньше она жила благополучной и счастливой жизнью. Возле ее ног покоилась груда пакетов, без которых она не выходила из дому. В одних виднелись какие-то тряпки, вроде тех, что висели у нее над крыльцом; в других лежали корки хлеба для голубей.