Small World, или Я не забыл - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сутер cтр.№ 12

Закончив трапезу, он вымыл посуду и сел ради праздничного дня к своему «keyboard» (нглийское обозначение механического фортепьяно, известного у нас как «фонола», «вельтеминь-он», «пианола» и др). Два года назад в одном ресторанчике на Корфу он увидел, что у тамошнего тапера стоит на пианино маленькая приставка, и скоро понял, что это устройство способно исполнять за пианиста партию левой руки. Звучало, конечно, несколько топорно, будто робот играет, но все лучше, чем вообще без левой руки. На следующий день он приобрел дешевенький «keyboard», ставший потом, как и весь его прочий скарб, жертвой пожара на вилле. В восполнение утраченного он включил в список жизненно необходимых вещей, дозволенных ему милостью Кохов, более дорогую модель механического пианино, отличавшуюся большими исполнительскими возможностями. С тех пор он время от времени играл для себя, а иногда для своих редких гостей, чаше всего для Барбары.

Однако, сев сейчас к «пианоле», он никак не мог найти, где она включается. Вот умора, подумал он, я же включал и выключал ее уже тысячу раз. Ему пришлось методично обшарить инструмент, прежде чем он через две-три минуты нашел кнопку.

— Совсем от любви помешался, — пробормотал он.

У Дорис Мааг — она пришла в «Розенхоф» прямо с дежурства, еще в полицейской форме, — был очень усталый вид. Она сразу направилась к стойке бара и села за столик.

— Что с тобой? :

— Кони пропал. Вот уже три дня.

— Как пропал?

— Три дня здесь не появляется. Вчера я звонила ему — никого. И сегодня опять не пришел.

— Может, он кабак сменил, — предположила Дорис.

— Трудно в это поверить, при его-то безденежье.

— Может, он какую другую дурочку нашел, которая его в кредит поит. Барбара встала.

— Белого вина?

— Кампари.

Барбара подошла к буфету и вернулась со стаканом, куда налила кампари, положила лед и кружок лимона, в руках она держала бутылку минеральной воды.

— Скажи, когда хватит.

— Лей доверху.

Барбара долила минеральной воды до самого верха.

— Пей на здоровье, — сказала она по привычке. Дорис отпила глоток.

— Апельсин, а не лимон. К кампари следует добавлять полкружка апельсина, а не лимона. Однако все делают эту ошибку.

— Если ее все делают, значит, это уже не ошибка. — Барбара опять села. — И днем он тоже трубку не снимает. И в «Голубом кресте» его не было.

Лицо Дорис Мааг приняло официально-служебное выражение.

— Большинство пропавших, как правило, объявляются сами. Любому исчезновению практически всегда есть банальное объяснение.

— Это как-то к нему не подходит.

— Так все говорят.

— И он задолжал мне 1645 франков.

— В некоторых кругах это сочтут вполне достаточным для исчезновения.

— Но только не в его.

Барбара встала и пошла к посетителю, уже пару раз подававшему знаки. Вернувшись, она сказала:

— В последнее время он очень подавлен. Ни с того ни с сего в глазах появляются слезы.

— От пьянства и нищеты.

— В том-то и беда. Большинство тех, кто кончает жизнь самоубийством, делают это по пьянке.

— Он себя не убьет.

— Иногда узнаешь, что люди неделями лежат мертвые в своей квартире, и ни одна собака этого не замечает. А с одним недавно случился в ванне удар, и он не смог вылезти и добраться до телефона, так тоже никто ничего не слышал. Ему оставалось только ждать, время от времени подливая горячей водички, и надеяться, что кто-нибудь да вспомнит про него. Потом ему пришла в голову идея заткнуть тряпкой верхний слив и дать воде перелиться через край, чтобы соседи снизу вызвали дворника. Вот это сработало. Но страховое агентство отказывается теперь выплатить страховку за порчу имущества. Потому что он сделал это умышленно.

— У Кони в квартире только душ.

— Ну тогда чего волноваться.

Дом на Танненштрассе находился в пяти минутах ходьбы от «Розенхофа». Барбара уговорила Дорис пойти вместе с ней. В случае, если придется просить дворника вскрыть дверь, униформа произведет должное воздействие.

— Я работаю в дорожной полиции, а не в уголовной, — запротестовала Дорис, но потом все-таки согласилась пойти.

Перед выходом они позвонили еще раз, но трубку никто не снял. В квартире Конрада на четвертом этаже было темно. Свет горел только в маленьком окне с матовым стеклом.

— Душевая! — Барбара нажала на кнопку звонка рядом с фамилией «О. Брухин, дворник».

Ей пришлось позвонить трижды, пока наконец в подъезде не зажегся свет.

— Говорить будешь ты, — шепнула Барбара, увидев сердитого взлохмаченного мужчину с опухшим лицом.

— Нашему брату приходится вставать в половине шестого, — заворчал он. Но, увидев униформу Дорис, стал немного посговорчивее. Он выслушал ее, решив проверить, все ли в порядке. Дворник повел их на четвертый этаж и оставил ждать на лестничной площадке. Через некоторое время он появился с отмычкой в руках и попробовал вставить ее в замок.

— Ничего не выйдет, ключ торчит изнутри.

— Значит, надо взломать дверь, — потребовала Барбара. Дворник повернулся к Дорис.

— Для этого мне надо взглянуть на ваше удостоверение.

Пока Дорис выуживала свой служебный пропуск, ключ в замке повернулся. Дверь приоткрылась, и в щелочке показалось удивленное лицо Конрада Ланга.

— Кони, с тобой все в порядке? — спросила Барбара.

— Как никогда, — ответил он.

Целую неделю Конрад Ланг прожил без алкоголя. Зуд в теле поутих, и руки больше не чесались. Настали спокойные ночи — он спал, уже не обливаясь потом. И вставал отдохнувший, полный желания горы своротить. Моменты же, когда он вспоминал про алкоголь и его начинало «ломать», как он выражался, возникали теперь все реже.

Опыт по «завязыванию» у него был большой. Он знал наизусть все стадии вплоть до второго месяца. И прекрасно помнил эйфорию, охватывавшую его каждый раз на третий день. Но вот это неописуемое чувство упоения, в котором он пребывал сейчас, он еще ни разу не испытывал. Не может быть, чтобы причина крылась в том, что он не опрокинул несколько стаканчиков. И неожиданное улучшение финансового положения тоже ни при чем. Причина была в другом и называлась: Розмари Хауг.

С «ночи забвения», как они теперь это называли, все дни и ночи они проводили вместе. Одинокими пассажирами уплывали они на единственном курсирующем в это время года пароходике на другой конец утонувшего в тумане озера и возвращались назад. Они гуляли по дорожке, вдоль которой стояли старинные газовые фонари, ели в дешевом кафе вместе с пенсионерами яблочный пирог и пили кофе.

— Как старики, — сказала Розмари.