По воле судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 172

Как диктатор он имел право носить доспехи в пределах Рима, а его ликторы — топорики в фасциях. Когда их патрон исчез за дверью, эти парни добродушно кивнули толпе и побрели в свою коллегию на углу кливуса Орбия, чтобы там отдохнуть и, если выйдет, повеселиться.

Но для Цезаря формальности еще не кончились. В свой апрельский приезд он так и не удосужился побывать в Domus Publica. Как великому понтифику ему в этот раз было необходимо поприветствовать своих подопечных весталок, которые ждали его в большом храме, общем для обеих половин здания. О, куда ушло время? Встретившая его старшая весталка была почти ребенком, когда он отбывал в Галлию. Его мать, Аврелия, частенько поругивала ее за обжорство. А теперь Квинктилии двадцать два, и она — старшая весталка. Не похудела, все та же пышка, чье круглое простое лицо дышит добродушием и практичностью. Рядом — Юния, немного моложе и очень привлекательная. А вот и его черный дрозд, Корнелия Мерула… Как она выросла! Впрочем, чему тут дивиться, ведь ей восемнадцать. Позади всех — три малышки. Естественно, незнакомые. На взрослых весталках парадное облачение. Белые платья и белые вуали поверх семи обязательных скатанных из шерсти валиков, на груди — медальон. Булла. На девочках тоже белые платья, но вместо вуалей — венки из цветов.

— Добро пожаловать, Цезарь, — улыбаясь, приветствовала его Квинктилия.

— Как хорошо дома! — сказал он, ощутив желание крепко обнять ее, но понимая, что этого делать нельзя. — Юния и Корнелия, вы тоже выросли!

Они улыбнулись, кивнули.

— А кто же эти малышки?

— Лициния Теренция, дочь Марка Варрона Лукулла.

Да, вся в отца. Длинное лицо, серые глаза, каштановый цвет волос.

— Клавдия, дочь старшего сына Цензора.

Смуглая, симпатичная, сразу видно — из Клавдиев.

— Цецилия Метелла, из Капрариев.

Вспыльчивая, горячая и, конечно, гордячка.

— Фабия, Аррунция и Попиллия, их уже нет здесь! — поразился он. — Слишком долго я был в отлучке.

— Но мы поддерживали огонь в очаге Весты, — сказала Квинктилия.

— И поэтому Рим в безопасности. Благодарю.

Улыбаясь, он отпустил их и направился на свою половину тяжелого и большого строения. Без Аврелии будет трудненько, но придется перетерпеть.

Это было действительно трудно. Вскрики, слезы, но как же без слез? Все собрались: Евтих, Кардикса, Бургунд. Такие старые! Сколько кому? Тому семьдесят? Этой восемьдесят? Или наоборот? Впрочем, неважно. Главное, они так рады ему! О, тут и отпрыски Кардиксы с Бургундом! Некоторые уже седые! Но Бургунд никому не позволил снять с Цезаря плащ. И кирасу. И юбку pteryges. Цезарь едва отстоял право самому снять с себя ленту — знак империя.

Наконец он освободился и пошел искать жену. Та не вышла к нему. Ожидание — в ее манере. Терпеливая, как Пенелопа, ткущая собственный саван. Он нашел ее в гостиной Аврелии, где уже ничто не говорило о прежней хозяйке. Будучи босым, он подошел к ней тихо, как кошка. Она не услышала. Посиживала себе в кресле с жирным рыжим Феликсом на коленях. Сознавал ли он когда-нибудь, насколько она привлекательная? Кажется, не сознавал. Темные волосы, длинная шея, тонкие скулы, высокая грудь.

— Кальпурния! — выдохнул он.

Она мгновенно обернулась. Глаза огромные, черные.

— Мой господин, — сказала она.

— Цезарь, не господин.

Он наклонился поцеловать ее. Идеальное приветствие для жены, которая пробыла таковой всего несколько месяцев и потом не видела мужа в течение нескольких лет, — поцелуй страстный, признательный, обещающий большее. Цезарь сел в свободное кресло напротив и, улыбаясь, отвел прядь волос с ее лба. Дремлющий кот открыл один желтый глаз и перевернулся на спину, вытянув вверх все четыре лапы.

— Ты ему нравишься, — удивилась она.

— Я и должен ему нравиться. Я спас его от смерти.

— Ты никогда мне этого не говорил.

— Не говорил? Какой-то бродяга хотел его бросить в Тибр.

— Тогда мы с ним оба благодарим тебя, Цезарь.

Потом, поздно вечером, уткнувшись лицом в ее грудь, он вздохнул и вытянулся на постели.

— Я очень рад, — сказал он, — что Помпей отказался выдать за меня свою дочь, эту бой-бабу. Мне уже пятьдесят один, я староват для рукопашных боев. Как в личной, так и в политической жизни. А ты мне подходишь.

Может быть, где-то в самых глубинах души что-то ее и кольнуло, но она смогла разглядеть в этом признании и потаенную приязнь, и отсутствие дурных умыслов. Брак в Риме был прежде всего бизнесом. Обстоятельства так сложились, что она осталась женой Цезаря, а то ее место могла бы занять скорая и тяжелая на руку Помпея Магна. Между сухим сообщением отца, что Цезарь хочет развода, и новостью, что Помпей Цезарю отказал, прошло всего несколько рыночных интервалов, но для нее они были полны тревоги и опасений. Все, что видел ее отец, Луций Кальпурний Пизон, — это огромная сумма отступных, которые Цезарь хотел дать Кальпурнии. Сама Кальпурния видела только другой брак, который ей, несомненно, организуют. Любовь любовью, однако Кальпурния в первую очередь не хотела ничего менять в своей жизни. Куда-то переезжать, расставаться с кошками, приспосабливаться к кому-то. Монастырский, неспешный стиль жизни в Domus Publica очень ей подходил, ибо допускал и некоторую свободу. А уж приходы Цезаря вообще были сродни посещению бога. Он хорошо понимал, как доставить ей удовольствие, как сделать приятными интимные отношения. Ее муж был Первым Человеком в Риме.

Публий Сервилий Ватия Исаврик был человеком тихим, с врожденной лояльностью к крепкой руке. Его отец, большой плебейский аристократ, сохранял верность Сулле и являлся его самым преданным сторонником, пока этот трудный, противоречивый властитель не умер. Но благодаря своему тихому нраву он сумел приспособиться к жизни и без Суллы, не потеряв при этом влияния благодаря своей родовитости и богатству. Вероятно, разглядев в Цезаре второго Суллу, этот достойный человек перед своей кончиной полюбил и его. А его сын попросту унаследовал это чувство. Публий Сервилий Ватия Исаврик был претором в год консульства Аппия Клавдия Цензора и Агенобарба. Он успокоил подозрительность boni, казнив одного из легатов кумира. Это была не измена кумиру, а хитрость: Гай Мессий не имел какого-либо значения для Цезаря.

С тех пор Ватия Исаврик всегда держал сторону Цезаря во время голосования, и запугать его было нельзя. Неудивительно, что, когда Помпей и все прочие покинули Рим, Ватия Исаврик остался. Цезарь, разумеется, значил для него больше, чем его брак со старшей дочкой Сервилии. Однако когда Цицерон пустил по Риму слух, что в багаже одного низко-рожденного негодяя обнаружился и портрет Юнии, Ватий Исаврик с ней не развелся. Лояльный человек остается лояльным во всем.

На другой день после приезда Цезаря в Рим Марк Антоний послал гонца с сообщением, что он ждет его на Марсовом поле, а Марк Эмилий Лепид, обеспечивший ему диктаторство, дожидался аудиенции в Domus Publica. Но Ватия Исаврик был первым, с кем предпочел увидеться Цезарь.