Фавориты Фортуны - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 184

Белая олениха удовлетворенно уткнула нос в душистое сено (ибо зима в Оске означала снег и лед, а не зеленое пастбище). Серторий сел на огромный валун у задней двери и постарался поставить себя на место Помпея. Крошка! Неужели Рим действительно верит, что Крошка из Пицена способен победить его, Квинта Сертория? Прежде чем подняться с камня, Серторий уже сделал вывод, что Рим и Сенат пали жертвами скрытой игры Филиппа.

Конечно, Серторий сохранял контакт с определенными людьми в Риме. И это были смелые, известные люди. Среди окружения Суллы имелось много скрытых оппозиционеров, и некоторые из них информировали испанского изгнанника. Со времени назначения Помпея содержание их сообщений немного изменилось. Несколько важных людей стали намекать, что, если Квинт Серторий сможет победить нового героя, Рим будет рад приветствовать его как диктатора.

Но Серторий подумал еще кое о чем и призвал к себе Луция Гиртулея.

— Мы должны быть абсолютно уверены в том, что старикашка останется в Дальней Испании, — сказал он Гиртулею, — потому что лузитанов может окажется недостаточно. Я хочу, чтобы весной ты и твой брат привели испанскую армию в Ламиний и обосновались там. Если старикашка решит помочь Крошке, ты задержишь его. Если он попытается вырваться из своей провинции через верховья Аны и Бетиса, ты преградишь ему путь.

Испанская армия состояла из сорока тысяч лузитанов и кельтиберов, которых Серторий и Гиртулей с трудом, но успешно обучили сражаться в стиле римских легионов. У Сертория имелась еще испанская армия, которую он оставил как есть. Она великолепно умела устраивать ловушки и вести партизанскую войну. Но с самого начала он знал: если он хочет побить Рим в Испании, ему необходимо также иметь в своем распоряжении правильно обученные римские легионы. Много римлян или италиков записались в его армию со времени последнего поражения Карбона. Много, но недостаточно. Поэтому Серторий создал свою испанскую армию.

— Ты сможешь справиться с Помпеем без нас? — спросил Гиртулей.

— Вместе с людьми Перперны — легко.

— Тогда не беспокойся о старикашке. Мы с братом сделаем так, что он останется в Дальней Испании.

* * *

— Помни, — сказал Метелл Пий Гаю Меммию, когда тот готов уже был отправиться в Новый Карфаген, — что твои войска более драгоценны, чем твоя собственная шкура. Если дела повернутся к худшему, то есть если Помпей не добьется успеха, в котором он так уверен, — укрой своих людей в надежном месте, чтобы уберечь их от нападения. Ты хороший, надежный человек, Меммий, и я не хочу потерять тебя. Но не забывай о своих людях.

С торжественным выражением на красивом лице новый квестор Помпея, к тому же его зять, повел свой единственный легион на восток через страну, считавшуюся самой богатой и самой плодородной на земле, — богаче, чем Кампания, чем Египет, чем провинция Азия. При благоприятном климате, щедрой влаге рек, питаемых постоянным снегом, с аллювиальными землями, Дальняя Испания была житницей, зеленая весной и ранним летом, золотая в период щедрого урожая. Ее звери были жирными и плодовитыми, ее воды изобиловали рыбой.

С Гаем Меммием путешествовали два человека — не римляне и не испанцы. Дядя и племянник почти одного возраста, оба по имени Кинаху Гадашт Библос. По крови они были финикийцами, гражданами большого портового города Гадеса, основанного как финикийская колония почти тысячу лет назад и все еще сохранившего свои финикийские корни и обычаи. Принять правила карфагенян им было нетрудно, поскольку у карфагенян тоже финикийские корни. Потом пришли римляне, и люди Гадеса приняли их тоже. Гадес процветал, и постепенно знатные гадитанцы поняли, что их город неразрывно связан с Римом. Вожди варварских племен стремились укрепить свое влияние на цивилизованное население, жившее по берегам Средиземного моря, и жители Гадеса очень боялись, что в конце концов римляне посчитают, что не стоит сохранять за собой Испанию, и уйдут. Именно по этой причине дядя и племянник путешествовали с Гаем Меммием и его единственным легионом. Они хотели быть полезными Риму и помогать ему, чем могут. Меммий с радостью поручил им отвечать за снабжение и использовал их также как переводчиков. Поскольку ему трудно было произносить их финикийское имя и поскольку оба говорили на латыни, немного шепелявя, новый квестор Помпея прозвал их «Бальб», что означало «затрудненная речь». Хотя Меммий не мог понять почему, но дядя и племянник остались очень довольны своим латинским прозвищем.

— Гней Помпей велел мне идти через Ад Фраксин и Элиокроку, — сказал Меммий старшему Бальбу. — Нам действительно следует пойти этим путем?

— Я думаю, да, Гай Меммий, — ответил Бальб, чей крючковатый нос, высокие скулы и очень большие черные глаза выдавали его еврейскую кровь. — Это значит, что мы будем идти по течению Бетиса до его западных истоков, затем через горы Ороспеда, где они самые узкие. Это территория бассейна реки, но если мы пойдем из Ад Фраксина в Басти, мы выйдем на дорогу, ведущую через речной бассейн в Элиокроку с той стороны. Из Элиокроки мы быстро спустимся на Ковыльное поле, то есть то, что римляне называют равниной контестанов вокруг Нового Карфагена. Другие пути не лучше этого.

— И какое сопротивление мы можем встретить?

— Никакого, пока не перейдем горы Ороспеда. А за ними — кто знает?

— А контестаны за нас или против нас?

Бальб пожал плечами в своей странной манере:

— Разве можно быть уверенным в испанском племени? Контестаны всегда жили вблизи цивилизованных людей. Что-нибудь это да значит. Но Серторий тоже цивилизованный человек, и все испанцы весьма восхищаются им.

— Тогда — что увидим, то увидим, — сказал Меммий и больше об этом не думал: сначала надо дойти до Элиокроки.

Пока Гай Марий не открыл рудники в горах между Бетисом и Аной (впоследствии их назвали Мариевыми горами), горы Ороспеда были главным источником свинца и серебра, эксплуатируемым Римом. Южная часть хребта была покрыта редким лесом. Здесь пролегал путь Меммия. В общей сложности ему предстояло преодолеть триста миль, на двести миль меньше, чем Помпею, но, поскольку дорога была труднее, Меммий вышел немного раньше Помпея, в середине марта. В конце апреля, не торопясь, он спустился с гор Ороспеда к небольшому городу Элиокрока на южной ветви реки Тадер. И перед ним открылось Ковыльное поле.

Пробыв в Испании слишком долго, чтобы доверять аборигенам, Меммий заставил легион подтянуться и осторожно направился к Новому Карфагену, который располагался в тридцати милях юго-западнее. И мудро сделал, как он вскоре обнаружил. Пройдя немного по хорошей рудниковой дороге от Элиокроки, он наткнулся на контестанов. Меммий пообещал Юпитеру Величайшему пожертвовать теленка, если ему удастся сохранить свой легион, достигнув безопасного места. Таким местом явно был Новый Карфаген. Гай Меммий не стал тратить времени на поиски безопасного места где-нибудь вне этого полуострова.

Это были очень длинные двадцать пять миль. Он послал двести имевшихся у него всадников-галлов вперед — охранять подступы к мосту между материком и городом, считая свое положение безнадежным, если контестаны отрежут его в этом самом узком месте. На рассвете он на большой скорости вышел из Элиокроки и, не пройдя и пяти миль, наткнулся на дикарей. Построив легион в квадрат, он двинулся по дороге. Люди, идущие внутри квадрата, менялись местами с теми, кто шагал по краям. Будучи пехотинцами, не приученными к генеральным сражениям, контестаны не смогли разбить такой строй. Когда Меммий дошел до моста, он увидел его свободным и благополучно перебрался на противоположную сторону, сохранив свой легион.