Смерть и немного любви - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 13

– У меня есть.

– Давай звони быстро и пойдем, неудобно так надолго уходить.

Настя благодарно чмокнула его в щеку и набрала номер заведующей загсом.

– Ну что там? – спросила она без предисловий, когда к телефону подозвали Короткова.

– Ничего нового, – уныло ответил тот. – Фотографа, Шевцова этого, отпустили в лабораторию печатать снимки. К вечеру обещал все сделать. Может, на них что-нибудь увидим. Всех присутствующих проверяем на знакомство с потерпевшей и с Артюхиным. Оружия не нашли. В общем, тяжко. Народу много, но нельзя их держать здесь до бесконечности, всех ждут гости. Придется отпускать.

– Посторонних не обнаружили?

– Нет. Все, кто есть, приехали с брачующимися. Гости, родственники, свидетели. Ни одного подозрительного лица.

– Значит, успел сбежать.

– Значит, успел, – подтвердил Коротков с тоской в голосе. – А тебе как празднуется?

– Кусок в горло не лезет. Ладно, счастливо.

Они вернулись в зал как раз в тот момент, когда Даша и Александр в очередной раз целовались. Настя сразу наткнулась на вопрошающий взгляд Чистякова.

– Ну что там? – тихонько спросил он, невольно повторив те же самые слова, которые сама Настя только что сказала Короткову.

– Где?

– Ты же звонить ходила.

– Как ты догадался?

– А то я тебя не знаю, – усмехнулся Чистяков. – Аська, я человек с нормальной психикой, и преданность работе меня не раздражает. Может, я тебя как раз за это и люблю.

– Да? А я тебя люблю за другое.

– За что же, интересно?

– За то, что ты меня знаешь и не раздражаешься. Давай выпьем.

– Я за рулем.

– Ну просто подними бокал. Я тост скажу.

Настя решительно поднялась с места с бокалом в руке.

– Можно мне несколько слов? Те, кто меня давно знает, наверное, удивляются, с чего это мы с Алексеем решили оформить наши отношения. Поэтому я скажу, чтобы не было недоразумений и недомолвок. Оказывается, я много лет не понимала, что люблю его. Я думала, что он просто очень хороший человек и я к нему привязана. А потом я вдруг поняла, что он – единственный и я его люблю. И как только я это поняла, мы сразу помчались в загс подавать заявление. Вот!

– Что – вот? – подал голос Павел Иванович с другого конца стола. – Не вот, а горько!

– Горько! – подхватили остальные.

* * *

Черное и белое, белое и черное. Женихи и невесты, невесты и женихи… О господи, как я вас всех ненавижу!

Я ненавижу всех черных, потому что черное – это зло.

Я ненавижу всех белых, потому что белые меня отвергли.

Я надену черное и буду смотреть на вас, выряженных в белые одежды, копошащихся там, вдали от меня. Ибо вы никогда не приблизитесь ко мне.

Ибо вы меня отвергли…

* * *

Домой они вернулись рано, еще не было семи часов. Первым делом Настя сняла костюм и влезла в уютный, удобный домашний халат. Она очень уставала, когда приходилось носить «приличную» одежду и туфли на каблуках, и чувствовала себя свободно и комфортно только в джинсах, свитерах и кроссовках.

Напряжение ее не отпускало, и она никак не могла сосредоточиться на простых домашних делах. Надо ли готовить ужин, или того, что они съели в ресторане, организму хватит до утра? Приглашать ли на завтра гостей или пренебречь традициями? Где газета с программой телепередач?

Она помнила, что должна что-то сделать, кому-то позвонить, но никак не могла вспомнить, кому и зачем. В ресторане, при гостях и родителях, ей удавалось держать себя в руках, но теперь страх полностью овладел ею. Она понимала, что должна, обязана поговорить с Лешей, потому что если Артюхин в самом деле решил на нее воздействовать, то ее муж находится под такой же угрозой, что и она сама. Но, может быть, Артюхин не замешан в сегодняшнем убийстве Галины Карташовой? Может быть, все это не более чем чудовищное совпадение?

Наконец она сообразила, что собиралась звонить Ольшанскому.

– Должен тебя огорчить, Каменская, – сообщил ей Константин Михайлович. – Артюхина я задержал, а вот пальцев его на письме нет.

– А чьи есть? – глупо спросила она.

– Чьи-то есть, но чьи – неизвестно. Мне Коротков звонил, так что я в курсе твоих приключений в загсе. Мы, конечно, возьмем отпечатки у всех, кто там присутствовал, и сравним со следами на письме. Но это долгая песня.

– А что Артюхин говорит?

– Да что он может говорить? Отрицает все, естественно. Но я его дожму, ты не сомневайся. Я и раньше был уверен, что он виновен в том изнасиловании, только его железное алиби меня смущало. А теперь у меня руки развязаны. Кроме того, сегодня я узнал, что он завязан с транзитом наркотиков.

– Когда вы его задержали?

– Около двух часов дня…

Разговор с Ольшанским облегчения не принес. Чувство опасности не утихало, и Настя решила попробовать отвлечься хоть на что-нибудь. Она вышла на кухню, где Чистяков уже разложил на столе свои книги и углубился в работу.

– Лешик, давай устроим свой собственный праздник. Вдвоем. И напьемся.

Алексей поднял на нее изумленные глаза.

– Асенька, что с тобой? Да ты сама не своя от сегодняшних событий. Тебе отдыхать надо, а не праздновать.

– Глупости. У нас сегодня свадьба. В конце концов, мы с тобой шли к ней пятнадцать лет. Убирай свои книжки и доставай шампанское.

– Ты же не любишь шампанское, – заметил Чистяков с улыбкой, но книги все-таки убрал.

– Но больше ничего нет.

– Кто сказал? Есть твой любимый мартини.

– Откуда?!

– Ну как откуда? Из торговой точки, откуда же еще. Я сам его не делаю.

– Лешик, я тебя обожаю!

Она обняла мужа и крепко прижалась к нему.

После выпитого маленькими глоточками мартини ей стало легче. Ледяные пальцы стали теплыми, бледное лицо слегка порозовело, комок внутри словно разжался, и она смогла глубоко вздохнуть.

– Лешик, какие у нас планы на завтра? – спросила она, расслабленно откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.

– Спать, спать и спать до полного умопомрачения. А там посмотрим.

– Господи, хорошо-то как, – блаженно протянула Настя. – Мы выспимся, а потом ты поведешь меня гулять. Мы будем гулять долго-долго, пока у меня ноги не заноют, потом пообедаем и сядем за работу. Я уступаю тебе компьютер.

– А как же ты? Опять будешь на машинке стучать?