1993 - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шаргунов cтр.№ 59

– О чем?

– Пойдем!

– Куда?

– На улицу.

На школьном дворе Рита завернула за угол, Таня следом.

Сделав несколько затяжек, Рита отбросила сигарету, которая ударилась об асфальт, рассыпая искры:

– Нам делить больше некого! Не стоит он нашей дружбы! С очередной загулял, небось… Ты мне подруга на всю жизнь! Он… Он брату моему ключицу чуть не сломал… Трещина ключицы…

Таню начали душить слезы, и она слабо крикнула:

– Он вернется, и всё обратно…

– Даже если вернется, не приму! – Рита взяла ее за руку, Таня вырвалась. Рита опять взяла и сжала теплыми пухлыми пальчиками.

Уже через неделю они сидели за одной партой.

В середине сентября в солнечный вольный денек, когда шли из школы посадками, Рита сказала:

– Блин, по секрету. Этот урод…

– Какой урод?

– Ну, какой?! Егор, блин. Не слышала о нем ничего?

– Ничего…

– Ну, вдруг… А?

– Может, смотался он куда? Отсиживается… На море уехал? Нет? – Таня взяла у Риты бутылку портвейна.

Горлышко было измазано красной помадой.

Запрокинулась.

Портвейн втекал мягкими толчками, с негромким чпоканьем, и она всё не отрывалась с таким взволнованным ясным лицом, как будто пьет за здоровье Егора. Или это просто солнце делало лицо таким, обильно проникая сквозь поредевшую листву.

– Блин, Майкл Джексон в Москву приезжает. – Рита закатила глаза. – Вот бы билет достать.

– Где ты его достанешь? Знаешь, сколько он стоит? Моим не купить. Да еще отец заорет: “Обезьяну привезли”…

– А мне моя скажет: “Денег на еду не хватает”…

Может быть, Тане и Рите предстояла растянутая на годы мнимая скользкая дружба, но Таня часто огорченно думала о том, что у нее нет настоящей подруги.

Между тем она упросила мать купить ей косметический набор Lancöme. “Красься под ненакрашенность, не как твоя Ритка, – заговорщицки научила Лена, показав несколько приемов макияжа. – И крем тональный тебе ни к чему, только кожу твою хорошую портить. И чтоб папаня не проведал!”

Слабый запах духов, голубые тени в углах светлых глаз, легкий румянец – всё это в сочетании с веснушками, молочной кожей и рыжиной волос сложилось в химическую формулу и дало тихий взрыв, превратив Таню в какое-то нежное, не обжигающее, манящее пламя.

В ту осень Таня стала нравиться. Мальчишки вились возле нее, заговаривали, пытались проводить или зазвать куда-нибудь. Особенно Омар. Однажды на перемене он наскочил с белозубым кличем: “Позор!”, и Таня успела сообразить, что он крикнул: “Позырь!”, пока, кудлатой головой в пол, афганец шествовал сквозь коридор на руках.

Но она не обращала внимания на сверстников. Всё это время ей казалось, что ненавистный Егор наблюдает за ней откуда-то со стороны. Она хотела бы встречаться лишь с кем-то равным ему или его превосходящим, кто бы мог вызвать у него реальную ревность. И еще ее почему-то подташнивало, лишь только она представляла, как будет возюкаться губами о чьи-то губы, не говоря уже об остальном. Ее мутило и из-за того, что она частенько прикладывалась к Ритиной бутылке, и от этой осени, слишком быстро обрывавшей листья и сушившей травы.

По вечерам продолжалась канонада из Софрина. Раз вечерком военные разошлись не на шутку: грохотало и ухало без перерыва. Отец резко задернул шторы и чертыхнулся.

– Пап, что ты? – спросила Таня. Она сидела за заданием по алгебре.

– Узнаем, чья возьмет.

Через несколько минут из его комнаты донесся металлический стук.

Таня запуталась с уравнением, вырвала тетрадную страницу, подошла к щели между шторами. Мимо их дома, сея добавочный шум, неслась электричка, набитая вечерними людьми. Они угадывались червячками за сверкающими желтыми квадратами.

Почти всем этим людям было всё равно, кто победит в будущей гражданской войне.

В тот сентябрь круто изменилась судьба Аси.

Коза с наступлением осени совсем испортилась. Если раньше она изредка выбиралась из сарайчика, то теперь постоянно поддевала рогом щеколду и выбегала в огород. Иногда она выбегала под дождь, бывало, что и ночью, и кто-то из Брянцевых обнаруживал ее утром промокшую насквозь.

Виктор повесил на сарай железный замок. Ася стала кричать громче и сумела вылезти, выбив несколько досок. “Уймите вы свою тварь, я ее застрелю, жить не дает!” – грозил из-за забора сосед Никита (Таня подумала, а не он ли застрелил Янса, но быстро оставила детективные домыслы).

У Аси обострился главный давний страх – быть оставленной. Лена, уходя из дома, каждый раз выбиралась через окно, лишь бы не потревожить чуткое животное. В итоге она начала покидать дом всё реже и по серьезной надобности, обычно на работу. Коза в любое время простодушно впадала в истерику, когда слышала шаги уходящего. Пускай другие оставались в доме, она всё равно принималась орать. Таня, отправляясь в школу, не без удовольствия выбрасывала из окна ранец и вылезала на подставленную скамейку. Виктор от подобных трюков отказался. Вдобавок коза перестала подпускать к себе кого-либо, кроме Лены, и доить ее стало просто невозможно.

Однажды, выгуливая Асю в роще, Лена встретила лесника Севу.

Коренастый, соломенные волосы, он вел за собой нескольких козочек. Он был известен в поселке как трезвенник, хитрован, муж грудастой Нади и отец пятерых сыновей: двух мальцов, двух подростков, одного взрослого.

– А где Сократ? – поинтересовалась Лена, натягивая веревку с Асей, рванувшей к соплеменницам.

– Подох, – меланхолично сказал Сева. – Я теперь красоток себе завел.

– А меня моя достала! Сил больше нет ее терпеть!

– Вы с ней обращаться не умеете. Дайте, – лесник перехватил веревку, обронил ее в желтую листву, нагнулся к козьей морде и обратился, сюсюкая, как к ребенку: – Ну, сьто ти, сьто ти! Тисе, глупыська… Не сали!

Коза зачарованно сморгнула и пожевала губами. Всё так же зачарованно она побрела среди берез и опустила голову, пощипывая травку.

– Как вы с ней! Как волшебник… – восхитилась Лена.

– Молока много дает? – спросил Сева деловито.

– Четыре литра.

– После какого окота?

– После первого.

Он причмокнул.

– Так она у вас золотая!

– Прям! Говенная! Все нервы разбила!

– Да ну, – Сева почесался за ухом.

– Чистая правда!

– А мне б она здорово пригодилась… Мы бы с ней общий язык нашли. Мы с козами столько всего прошли… К козе подход нужен… А с козами я дружен… – Он засмеялся противным, но добрым смешком. – Беру!