Земля имеет форму чемодана - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Орлов cтр.№ 14

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Земля имеет форму чемодана | Автор книги - Владимир Орлов

Cтраница 14
читать онлайн книги бесплатно

И особо злорадничать станут шоссейные писательницы. Расцвела мода. Уже с десяток изгнанных из теремов заповедного шоссе жён навыпускали романы (сами сочинили или их белокуро-бледноликие негры) с историями бескорыстных любовей, а потом и незаслуженных страданий главных героинь. Книги их имели спрос. И не только в больничных киосках. Эти писательницы были нынче в моде, и в вечерне-ночных круговертях с шампанским и ликёрами (ну и с «Хеннесси») держались властителями дум. Иными ими и признавались. Естественно, они не могли не выразить своего отношения к низкопробной или низкопородной «нуворихе» мадам Звонковой. Правда, выражали его осторожно, мало ли чего, всё-таки миллиарды были у неё, а не у них… Должен заметить, что Нина Аркадьевна излишне болезненно относилась к степени колкостей собеседниц, преувеличивала их и неоправданно терялась при разговорах любителей или даже знатоков искусств и литературы. Странно это было, странно… Вот и когда в умном, но пустом разговоре одна из светских дам попыталась узнать её мнение о Алексее Александровиче Каренине и о том, брал ли он взятки и допускал ли откаты, она первым делом посчитала, что тут явный подвох, подкоп под неё, и все ждут от неё сейчас неуклюжей нелепости, растерялась и стала что-то невнятно мямлить. Тут же извинилась, мол, мысли её всё ещё не здесь, а на утренних не слишком удачных переговорах, такая у неё подневольная доля, такие хомуты и оглобли. То есть обострила в себе (осознала сразу) чувство неловкости и создала повод для новых ехидств. Взяла со стойки коктейль из крепких, пила глотками, а не цедила соломинкой, как того требовал этикет. Трудно вспоминала, кто такой Каренин, а когда вспомнила, стала вслушиваться в разговор о взятках, откатах и крупном царском сановнике. Разговор шёл без смешков и подковырок, а как будто бы с искренним интересом к нравам значительных людей девятнадцатого века, в пору реформ Александра Второго. Но уж история была тем более одной из самых неточных наук и никогда не способствовала предприятиям Нины Аркадьевны. Однако она вдруг испытала зависть к искренне спорящим. И её-то мнением интересовались, видимо, всерьёз.

Но её мнение, высказанное впопыхах, могло лишь расстроить её саму, кстати, оно, вынужденное растерянностью и секундным смятением, оказалось бы наверняка несправедливым. И стало бы мешать ей жить дальше.

Но мысли об этом были перелётные. Посетили Звонкову и унеслись дальше по пути своего передвижения.

Осталась одна. Или две. Кто она, Звонкова, такая? И не надо ли покончить с Люком?

38

Впрочем, и эти две мысли держались в Звонковой недолго.

Вопрос о Каренине был задан Нине Аркадьевне ещё до привоза в зону её отдыха подсобного рабочего Куропёлкина и до её интеллектуального успеха на приёме деловых людей Франции.

Соображения о Люке рассыпались сразу. А что с ним делать-то? Засыпать его или взорвать нельзя. Если только возвести над ним стальной колпак. И укрыть от любопытных камуфляжной декорацией. Звонкова постановила с Люком не спешить, там само собой что-нибудь и определится… И в рутине дней забыла о Люке.

Звонковой бы забыть и о Каренине и его отношении к деньгам, а она не могла забыть.

Ей всё ещё казалось, что просьба собеседницы высказать мнение о Каренине была связана неизвестно каким образом, но связана с необходимостью её, Звонковой, самооценки и своей натуры, и собственной деловой практики.

С чего бы вдруг возникла такая необходимость, Звонкова объяснить себе не могла.

В небоскрёбе Звонковой на Вернадского в тесноте стеклянных квадратов и прямоугольников имелись справочно-вспомогательные службы. Одной из них, согласно профилю, было поручено (допускалось приглашение академических спецов) изготовить докладную о личности А.А. Каренина, о его нравственных и деловых установлениях. И в частности, исследовать ситуацию со взятками, брал ли их А.А. Каренин и на какие доходы (или хотя бы средства) он существовал.

Докладная, на взгляд Звонковой, вышла бестолковой. Бестолковой для её интереса. Личность сановника стала для неё понятной. Это ладно. А вот ответа на запрос о взятках она не получила. Никаких подсказок в тексте романа исследователи и аналитики (и их чуткие компьютеры) якобы не нашли. А один из нагловатых профессоров, из приглашённых с обещанием достойного гонорара от Звонковой, специалист по Достоевскому, одарил Звонкову советом: «Мадам! При ваших возможностях и ваших деньгах целесообразно было бы отправить в девятнадцатый век частных детективов с „жучками“ и камерами наблюдения, они бы всё выяснили. Впрочем, и в девятнадцатом веке были отменные детективы. Могу снабдить вас адресом японского бесполого, а потому и неподкупного сыщика Ри Фандо, а также номером монастырской кельи бесполой же, но проницательной монашенки Пелагеи (не спутайте с певицей). Желаю удач в ваших изысканиях».

«Каков наглец! Каков издеватель! — взъярилась Звонкова. — Ни копейки ему гонорара!»

Но тут же решила отменить своё намерение. Издеватель мог пустить в публику шуточки по поводу её скупости. Или мстительности.

А тут как раз подошёл день приёма деловых людей Франции.

39

Звонкова всех удивила. И тех, кто был среди гостей, и многих людей элиты, в особенности дам, своим смягчившим неловкости приёма обращением к мнению Ларошфуко. Иные из наших дам, и некоторые писательницы в их числе, и слыхом не слыхивали, кто такой Ларошфуко. И удивление это зашуршало по Москве.

Вышла на том приёме ещё одна тонкость.

К Звонковой подошел знакомый посольский, из советников по культуре, с неожиданными комплиментами внешности мадам Нинон. Звонкова насторожилась. Что-то угадывалось скрытое за кружевами его похвал. Обращался он к ней по-русски, мол, ощущает ее затруднения с французским произношением, а потому вести легкий разговор ему проще именно по-русски. Звонкова скоро поняла, в чём суть его доброжелательного подхода.

— Мадам Звонкова, — спросил посольский, — кто ваш кутюрье?

Звонкова с гордостью назвала фамилию маэстро Шустрика и напомнила посольскому, что это наш Народный художник мирового уровня, его почитают и во Франции, в Париже не раз проходили его шумные показы.

— Вы находитесь в заблуждении, — покачал головой посольский, — показы его проходили, главным образом, в вашем торгпредстве, а за его стенами ваш маэстро во Франции вовсе не авторитет.

Звонкова молчала, выжидая продолжения слов посольского.

— Вы достойны иных нарядов и украшений, — сказал наконец посольский. — Ваши формы, ваша осанка, извините, ради Бога, ваша красота требуют не таких громоздких и тяжеловесных одежд, какие вы привыкли носить. Впрочем, посчитайте это бестактным суждением легкомысленного парижанина. Вы и так хороши. Ещё раз извините…

И посольский с целованием руки хозяйки приёма и поклоном покинул общество Звонковой.

«А что, — подумала Звонкова, — может, и впрямь отогнать от себя этого народного художника Шустрика, обаятельный-то он обаятельный, и улыбчивый, но больно надоело мне рядиться под Купчиху и носить его нано нижние вериги с подогревом!..»

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению