Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога - читать онлайн книгу. Автор: Александр Чернов cтр.№ 19

Мгла лестницы сменилась ярким светом кардиологического коридора. Но здесь до входа в реанимационный блок нужно было преодолеть совсем небольшой участок, что Виктор в ускоренном темпе и сделал, стараясь при этом сохранять невозмутимое выражение лица.

Проскользнув в ординаторскую, он торопливо собрал все необходимое: домашнее полотенце, личные мыло и шампунь, а главное, один из запасных медицинских костюмов, чистый и собственноручно выглаженный. Учитывая высокую вероятность быть обгаженным в самый неподходящий момент, как в дневную смену, так и на дежурстве, Виктор постоянно следил за тем, чтобы наготове была минимум пара запасных костюмов. Уже на выходе из ординаторской он вынул лежащие на подоконнике яблоки из прозрачного целлофанового пакета и захватил его с собой.

Закрывшись в тесном санузле, где унитаз соседствовал с душевой кабинкой, Лавриненко установил громкость звонка на максимум и, вложив телефон в пакет, подвесил его на гвоздь в верхнем углу кабинки экраном наружу. Мелодию звонка он за струями воды мог и не услышать, а вероятность не заметить мигающий при вызове экран была невелика.

Поток теплой воды хлынул на голову и плечи, очищая кожу и успокаивая нервы. Намыливаясь, Виктор не забывал регулярно поглядывать на экран мобильника. После добросовестного ополаскивания под расслабляющими струями Виктор позволил себе вольность в виде контрастного душа. Быстро, но уже без суетливой спешки, вытершись и облачившись в чистую одежду, он взглянул на телефонные часы — с момента его ухода из операционной прошло тринадцать минут.

«В двадцатку укладываюсь». Собрав пожитки, он вышел из влажной теплоты санузла в прохладную сухость коридора.

— Марина, простирни этот хлам, — Лавриненко протянул санитарке рулон из грязного костюма и футболки, — желательно, чтобы к утру высох.

— Хорошо, Виктор Борисович. А это… — Она осеклась, увидев предназначавшуюся ей купюру.

— Бери-бери! Это за срочность. Заранее спасибо. — Виктор сунул гонорар в карман ее халата.

Развесив полотенце на батарее в ординаторской, он бодро поспешил к наверняка уже не раз помянувшим его «незлым тихим словом» коллегам.

— Привет чистоплюям! — Тыч сидел в той же позе. — Аккурат вторую докуриваю. — Он затянулся выгоревшим до фильтра окурком, сбросил его в пепельницу и, поднявшись, вошел в операционную.

— Все под контролем, Виктор Борисович, — Лиля уже стояла у изголовья больного, — пару раз дергался, релаксанты добавила. Давление стабильное.

Виктор лично сосчитал частоту пульса, измерил артериальное давление и повторно прослушал фонендоскопом легкие пациента. Исхода из объективных данных, состояние мужика не ухудшилось. Он распорядился добавить обезболивающие и кивнул выжидающе поглядывающему на него Тычу:

— Кромсайте.

Последовавшие полтора часа были заполнены хирургической рутиной.

Повреждения внутренних органов у героя дня оказались вполне прогнозируемыми и вряд ли могли послужить темой научных изысканий или объектом новаторских разработок. Типичный для подобных травм разрыв селезенки и непроникающее касательное ранение кишечника. Гора моральной ответственности на плечах Виктора заметно снизилась, когда стало ясно, что за период холостой лежки на операционном столе у пациента отсутствовали внутренние кровотечения. Однако мысли о возможных негативных для мужицкого здоровья последствиях упорно лезли ему в голову. Сами собою выстраивались целые сценарии отдаленных осложнений, коих можно было бы избежать, начнись операция двадцатью минутами раньше. Щемящее чувство вины все настойчивее проникало на передний план сознания.

«Хватит! — одернул себя Виктор. — Самобичеванием сделанного не изменишь». В конце концов, в данный момент все под контролем. А гадать впустую о возможных прогнозах — теней бояться. Кроме того, неизвестно, как обернулось бы дело, начнись операция без промедления. Неисповедимы пути… Лавриненко мысленно запнулся и, хотя не считал себя человеком религиозным, все же ощутил некую неуместность данного выражения в нынешней ситуации. Миновав апогей самообличения, внутренний монолог поутих. Для себя Виктор решил непредвзято отнестись к больному и аккуратно исполнить свой врачебный долг по отношению к пациенту. И чтобы убедиться в изжитости неприятной ситуации, он попытался честно ответить на вертевшийся за ширмой самооправдания вопрос: «А, случись подобное снова, как бы ты себя повел?» И с освобождающей обреченностью понял, что не знает ответа.

— Ну, Витя, мы с Гариком ждем тебя в пределах разумного, а там — пеняй на себя. — Григорий завязал последний узел на кожном шве больного и с хлестким звуком сорвал с запотевших рук окровавленные перчатки.

— А во временно́м исчислении эти пределы указать можешь? — Виктор был рад возобновлению нелимитированного профдолгом общения.

— Минут этак… дцать. — прищурился Тыч. — А затем время становится обратно пропорциональным пространству. В смысле увеличение времени уменьшает пространство, занимаемое… сам знаешь чем.

— Ну пообещайте хотя бы, что не в геометрической прогрессии, — наигранно взмолился Лавриненко.

— Не знаю, не знаю. Ты же как врач должен понимать, что продукт, о котором идет речь, занимая все большее пространство внутри организма, оказывает все менее предсказуемое воздействие на его поведение. Особенно касательно дальнейшего потребления данного продукта. — Григорий вышел в предбанник. Послышались звук льющейся воды и его довольное фырканье.

Ханыжка приходил в себя вяло и долго. Но Виктор, дав себе установку терпимо отнестись к немажорному пациенту, спокойно выжидал. Под конец он с чувством некоторого самоудовлетворения пожертвовал из собственных запасов недешевый препарат для послеоперационного обезболивания, которого не было в стандартном больничном наборе медикаментов. Жизненные показатели мужика были отнюдь не критическими. При соответствующем лечении он имел все шансы покинуть больницу на своих ногах. Так что переводил сонного и пьяно подвякивавшего пациента в палату Виктор с чувством честно исполненного долга.

Дверь в ординаторскую, как и полагалось, была заперта. Лавриненко ненавязчивым стуком потревожил уединившихся коллег.

— Выпиваем? — Он с порога перешел в атаку.

— Кто? Где? Да мы только попробовали. — Тыч театрально поднял к свету початую бутылку. — Уж не прокисла ли?

— Главное, чтобы не выветрилась. — Виктор ухватил с тарелки ломтик ветчины и, обернув его пластинкой сыра, стал медленно поглощать самодельный чизбургер.

Игорь тем временем наполнил рюмки.

— Ну, за спокойную ночь, не омраченную непредвиденными добрыми поступками, — взял на себя роль тамады Григорий.

— А если злыми омрачится? — хмыкнул Гарик.

— Злых мы по сути своей не совершаем, — отрезал старший хирург.

Звон рюмок. Почти одновременный выдох в три горла.

Но отработанный алгоритм был нарушен незапланированным внешним вторжением. Дверь задергалась, сотрясаемая снаружи, а нервная дробь стука резанула расслабленный слух дежурантов.