Залив Гавана - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Круз Смит cтр.№ 21

— Возможно, он и не думал, а просто отреагировал.

— Со шприцем наготове? Со шприцем, который ему был без надобности? Со шприцем, который оказался в голове Руфо?

Она вынула свою руку из ладони Бласа.

— Руфо своей рукой вытащил его из головы. Я бы…

— Я бы, может быть… Вы только делаете предположения, а правда открывается логике, а не догадкам. — Блас сделал глубокий вдох. — Попробуем восстановить картину убийства еще раз. Только, пожалуйста, двигайтесь медленнее. Вы забыли о том, что Ренко курильщик, возможно любитель выпить, и, конечно, не в лучшей форме. Вы же моложе, в отличной форме и ожидаете нападения. Я не понимаю, как он начал защищаться. Может, Руфо поскользнулся? Готовы?

— Руфо не из тех, кто поскальзывается, — отреагировала Офелия.

Когда она училась в университете, у нее была подруга Мария. Спустя несколько лет Мария вышла замуж за поэта, который посвятил себя борьбе за права человека в Гаване. Вскоре по телевизору Офелия увидела, что поэта осудили на двадцать лет за избиение, а Марию арестовали за занятие проституцией. Когда Офелия навестила ее в тюрьме, то Мария поведала ей совсем другую историю. Она рассказала, что однажды утром вышла из своего дома, и тут на нее напал неизвестный, который начал срывать с нее одежду прямо напротив двери. Когда ее муж выбежал на крики Марии, нападавший сбил его с ног и ударил ногой по зубам. Только тогда появилась машина полиции, которой управлял офицер. Тот составил протокол, в который записал только показания мужчины, где было указано, что Мария пыталась снять его как клиента, а когда он отверг ее, то он подвергся избиению мужа. Марии запомнились еще две подробности: заднее сиденье машины уже было покрыто целлофаном, а человек, избивший ее мужа, прежде, чем сесть на переднее сиденье патрульной машины, взял из бардачка две серебристые сигары и положил их в нагрудный карман своей рубашки. Очевидно, что это его сигары, выложенные заранее, чтобы не сломать их во время нападения.

Поэт и Мария повесились в разных тюрьмах в один и тот же день. Из чистого любопытства Офелия прочитала протокол задержания. Из него она узнала, что добропорядочным гражданином, случайно проходившим мимо их дома, был Руфо Пинейро. Так что Руфо вряд ли нуждался в поисках орудия убийства…

Если загадка со шприцем не давала ей покоя, а история Марии всколыхнула горестные воспоминания, то русский просто приводил ее в ярость. Особенно самонадеянность, с которой он выкрал ключ Руфо. Будто знал, что искать в комнате кубинца. Наверное, и в квартире Приблуды, глядя на карту Гаваны, он видел нечто большее.

Для Офелии каждая улица, каждый уголок на этой карте могли всколыхнуть воспоминания. Например, ее первая школьная поездка в Гавану, когда она участвовала в соревнованиях по бегу с препятствиями на треке в Мирамаре, куда она вернулась поздно вечером с Толомео Дюраном и потеряла девственность на матах. Это был ее Мирамар. Или кинотеатр в китайском квартале, где зарезали ее дядю Гучо прямо в середине порнофильма. Или кафе «Коппелия» на улице Ла Рампа, где она встретила своего первого мужа Умберто, простояв в очереди за едой три часа. Или бар «Флорида» в Старой Гаване, где она застала Умберто с мексиканкой. Это был не единственный разрушенный здесь брак. Множество туристок приезжало в Гавану в поисках мужчин. У нее были подружки, которые разводились по пять или шесть раз. Что может русский знать об этом?..

Блас тяжело выдохнул:

— Все-таки слишком быстро.

Гавана погрузилась в густые вечерние сумерки, море накрылось черным покрывалом, ласточки стрелами носились под сводами галереи. Поднимаясь по ступеням, Аркадий слышал, как громко играло радио у соседа с первого этажа — если не рычание льва, то отчетливый вибрирующий звук.

Разлинованный планками жалюзи свет падал на стены гостиной Приблуды и на черную куклу с покосившейся головой, сидящую в углу. Возможно, этот эффект создавал низкий угол, под которым заходящее солнце отражалось в воде, но чудилось, что в квартире было все слегка по-другому: потолок казался ниже, стол шире, стул стоял не на прежнем месте. Школьником Аркадий всегда оставлял стул чуть выдвинутым из-за стола, будто они вели между собой молчаливую беседу. Детская привычка, но не забытая.

Помимо входной двери, в квартиру можно было попасть через балкон и вентиляционную шахту, протянувшуюся до половины коридора. Когда Аркадий включил свет, лампочки дали не больше яркости, чем свечи, из-за ограничений в подаче электричества на острове. Он повесил пальто в шкаф в спальне, засунул паспорт в ботинок, затем открыл чемодан. Рубашки сложены чуть по-другому.

Если здесь и побывали посторонние, то еду они не тронули. Русский набор в холодильнике оставался прежним. Аркадий налил холодной воды из кувшина. Тусклый свет из холодильника пробрался к стаканам на столе, к банке с черепашкой, отразился в стеклянных глазах тряпичной куклы. Черная краска придавала Чанго мрачную властность. Аркадий поднял красную бандану, чтобы коснуться лица, сделанного из папье-маше; оно было грубо вылеплено: рот, готовый заговорить, нос, собирающийся вздохнуть, рука, способная отбросить трость, чтобы Чанго встал. «Куклы не должны быть такими пугающе правдоподобными», — подумал Аркадий. На спине проступил липкий пот. Ему не стоило ходить в пальто по Гаване.

Шум снизу напомнил о том, что он хотел попытаться поговорить с соседом хотя бы с помощью жестов и английского языка. Как сказала Осорио, этот человек незаконно сдал комнаты второго этажа Приблуде. Незаконно — это хорошо. К тому же непонятно, почему он не оставил себе оба этажа — какофония могла бы быть гораздо громче.

Когда шум внизу затих, квартира зазвучала как морская раковина: едва слышный шум проезжающих машин, шорох волн вдоль линии дамбы, биение сердца. Возможно, он и ошибался по поводу стула и чемодана. Все остальное было на своих местах. Грохот снизу опять возобновился, он взял стакан с водой и прошел к телефону в кабинете Приблуды. Посмотрел на список номеров, которые он переписал со стены квартиры Руфо.

Daysi 32-2007

Susy 30-4031

Vi. Aflt. 2300

Kid Choc. 5/1

Vi. HYC 2200 Angola

Теперь, когда он заново увидел список, подумал, что может быть, напрасно принял Vi за слово «визитер». Допустим, он был «визитером», прилетающим Аэрофлотом. Интересно, «visitor» в испанском значит то же самое, что и в английском? Руфо понимал, что он прибывает. А не важнее ли было знать, в какой день недели? Он открыл испанско-русский словарь Приблуды. Viernes. Vi — пятница. Это могло означать, что в другую пятницу в 22.00 либо с человеком с инициалами HYC, либо в местечке с аббревиатурой HYC произойдет что-то, связанное с Анголой. Не слишком ли туманная догадка?

Аркадий набрал телефонный номер из списка.

— Говорите… — ответили ему по-испански после первого же гудка.

— Привет, это Дейзи?..

— Говорите.

— Это Дейзи?..