Четвертый звонок - читать онлайн книгу. Автор: Марианна Гончарова cтр.№ 50

Сразу стало ясно, что из горсточки родины, который мы с сестрой выпросили у Артурчика Ван Бателаана, эти самые голландские насекомые и проклюнулись. И как в любой истории сначала, видимо, пошли отважные первооткрыватели, первопроходцы так сказать, ну а дальше поселенцы, миссионеры всякие, юные одинокие учительницы, старатели. И так они все вместе в результате постарались, что от наших открыток, от наших малых голландцев, кружева одни неразборчивые и остались.

К огорчению читающих этот рассказ ученых-энтомологов, новую цивилизацию пришлось уничтожить дихлофосом. Увы, пытаясь спасти еще не сожранные картинки, мама вступила с иноземными щипалками в неравный бой, пальцы ее немедленно был ужалены и покусаны. Поэтому сожалеть об этих голландских сороконожках не стоит — кто знает, сколько вреда они принесли бы нашему цветущему палисаднику (помните колорадских жуков?!), а потом и всем другим деревьям, цветам, растениям, добрались бы и до людей и животных, если бы мы их просто выпустили на свободу.

Вот такой подарок привез своим родственникам Ван Бателаан из Голландии. А когда мама рассказала о том, какие потери понесло мировое искусство в нашем доме, родители других детей-землевладельцев тоже прочесали свои квартиры в поисках фунтиков с голландской родиной. Оказалось, что наглые и агрессивные пришельцы поселились только у нас. По-видимому, тут свою роль сыграли голландские мастера живописи. Жуки почувствовали себя в них как дома, ну и распоясались, конечно…

Ну что ж, Яков Ван Бателаан больше к нам не приезжал, но зато модистка Ляля Филюшко через несколько лет переписки и подозрительных поездок в Москву (а один раз, как она всем сказала, по туристической путевке — в ГДР, а выяснилось, что ничего и не в ГДР) уехала на родину малых голландцев и подозрительных щипастых многоножек. И теперь она там — мефроу Ван Бателаан.

Бип!

Здравствуйте. С вами говорит автоответчик. Меня или нет сейчас дома, или я безумно занят. Если вы имеете мне что-нибудь сказать, то давайте говорите. Но только после звукового сигнала. А я вам потом перезвоню.

Бип!

Алло! Алло! Миша! Миша! Алло! Миша?

Ми-ша! Ты что молчишь, Миша? Ты что балуешься? Какого еще сигнала? Я тебе такой сигнал покажу сейчас, ты будешь у меня иметь сигнал. Миша! Алло! Миша?! Ты зачем дедушку дразнишь, а?! Ты же такой большой мальчик, ты институт окончил, Миша, давно! Ну? Что ты молчишь? Миша, кому я говорю, я тебе говорю или кому, Миша? Что ты голову дедушке морочишь, Миша? Алло! Алло? Ага, дедушка понял, Миша, ты напился, Миша! Так! Все! У дедушки лопается терпение уже. Сейчас лопнет уже! Все, Мишенька, теперь уже все! Издеваться так над дедушкой?! А вдруг дедушка больной, я тебя спрашиваю. А вдруг дедушка печальный?! Так! Ну теперь уже да и окончательно — все! На тебя у дедушки рука — да, не поднимется, но я отшлепаю своего сына, твоего папу, что он так плохо тебя воспитывал! Я как дам ему сейчас! И не посмотрю, что он кандидат наук! И даже не посмотрю! Так и знай, Миша! Дедушка не шутит! Отшлепаю твоего папу как в детстве, когда он не хотел кушать и бросил вилкой в мою тещу. И не попал… Такой маленькой вилкой не попал в большую тещу! Ох и шлепнул я его тогда один раз! Ох, он имел тогда!

Все! Иду дам ему как следует!

Бип!

Але, Мишенька! Мамочко, тут твой папа сказал, что у тебя теперь такой телефон, что тебе можно сказать, а ты потом услышишь! Так я тебе говорю. Ой… так… ну, говорю…

Мамочко, это твоя бабушка, убитая горем. Я так поругалася с твоим дедушкой, просто не знаю, как теперь жить.

А вот что. Наш сосед, ну ты его знаешь, Вася Волошка, во дворе при всех сказал, что, конечно, спорт — это очень хорошо, это здоровый дух, это здоровое туловище, но он станет спортсменом только тогда, когда спортом займется хотя бы один еврей. Почему, мамочко! Потому, он говорит, что евреи — люди умные и знают, что делают, и с них надо брать пример. Они торгуют — всем надо торговать. Они едут — всем надо ехать. Они покупают сахар — всем надо покупать сахар. Они пьют чайный гриб — всем надо пить чайный гриб. А вот спорт — кивает Волошка на твоего дедушку, — когда я увижу, что Натан Самойлович полезет на турник, тогда и я с радостью полезу на турник. А так — нет.

И что ты думаешь, мамочко, этот умалишенный твой дедушка Натан Самойлович, чуть ли не единственный еврей в нашем поселке, в его возрасте, с его позвоночником, с его суставами, уже делает по утрам зарядку во дворе и целый день ходит в спортивном костюме, привыкает к мысли, что с него берет пример вся страна. Завтра он идет висеть на турнике. Слышишь? Висеть и возглавлять у нас во дворе здоровый образ жизни, мамочко. Ой, еще немножко такой спортивной активности, и на турнике повешуся я по собственному желанию, чем иметь дело с твоим дедушкой.

Ой… Але? Мамочко, я тебя, наверно, напугала. Не-ет! Бабушка не хотела! Ты не бойся, мамочко, я еще поживу-у-у, я еще о-о-очень даже поживу. Еще как! Просто из любопытства. Я хочу посмотреть, что твой дедушка, этот олимпийский резерв, выкинет дальше!

Ну, так ты зайдешь к нам, Мишенька, пока твой дедушка не разбил мине сэрдцэ? Может, в пятницу вечером?

Але?!

Ой, ничего не понимаю я в этом твоем телефоне. Говорю и говорю, и ни тебе здрасте, ни тебе как здоровье, бабушка… Ай…

Бип!

Миша! Але, Миша! Ты бы заехал к нам, Мишенька. Заедешь, может, в субботу, если в пятницу никак?

Хочу тебе сказать, что у твоей бабушки очень испортился характер. Ты представь, она вчера вышла из дому ехать к твоим маме и папе, пошла на остановку, пошла-а… пошла… И вдруг налетел такой ветер, так все потемнело! И откуда я знал, что она взяла зонтик?! Она никогда его не берет, когда надо, твоя бабушка. Ну просто по рассеянности взяла. Она просто забыла его не взять. Мало того, по дороге она зашла в мастерскую и забрала мой зонтик из ремонта. А я смотрю в окно — ну все, уже вот-вот будет дождь! И я тогда схватил старый зонтик, он близко висел, выскочил на улицу, а тут Волошки бегут на остановку ехать куда-то. Я им говорю: отдайте зонтик Еве Наумовне, она тоже как раз на остановку пошла.

Но бабушка же твоя медленно ходит. Она же спортом не занимается, и пока в аптеку, пока туда-сюда, а Волошка быстро побежал. Он теперь знаешь, как спортом занимается! Думаю, застанет твою бабушку на остановке и зонтик ей отдаст. Ну вот. Один — свой зонтик она по рассеянности из дому захватила, второй — из ремонта забрала. Третий — ей Волошка от моего имени на остановку доставил. А четвертый, Мишенька, зонтик ей твоя мама вернула. Бабушка у нее в прошлый раз его забыла. И когда твоя бабушка, Мишенька, вернулась домой с этой вязанкой зонтов… а дождик так и не пошел… твой бедный дедушка уже имел весь вечер что послушать! Так что приезжай, послушаешь и ты!

Бип!

Але, мамочко! Что ж ты сидишь там в своей лабала… лабара… рабалатории, мамочко? Ну кто же работает в субботу, а? Ну что ты никак не зайдешь и не посмотришь на этого афериста, своего дедушку, мамочко? Этот уважаемый во всем городе часовщик наконец показал свое истинное лицо — он порвал со своим прошлым и пустился во все тяжкие, мамочко! Слушай, вчера говорит: иду выпить румочку з Лазарем. Я сразу заподозрила. Когда это он имел удовольствие от румочки? Ты помнишь, как он тогда опоздал на юбилей тети Нино в Тбилиси? Помнишь? Ты уже большой мальчик, наберись мужества, мамочко, сейчас ты узнаешь горкую правду. Твой дедушка, которого отправили покупать цветы и минералку для тети Нино, застрял в магазине «Воды Лагидзе» на проспекте Шота Руставели!!! Он упился там сладкой воды и разных сиропов — ну ты знаешь, «Тархун», «Сливочный»… Он так упился, что чуть не слипся внутри у себя от сладкого! Вот где он был тогда! А никакая не чача, как вы все думали!