Жизнь после жизни - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Аткинсон cтр.№ 46

Теперь и самой Урсуле стало казаться, будто раньше она была жуткой неряхой. В Бейсуотере она частенько не застилала кровать и оставляла в раковине немытые кастрюльки. На завтрак ей хватало бутерброда, на ужин вполне годилось яйцо в мешочек. Семейная жизнь предъявляла совсем другие требования. Утром нужно было приготовить полноценный завтрак, причем минута в минуту, непосредственно перед подачей на стол. Дерек не мог опаздывать в школу и рассматривал трапезу — литанию овсянки, какого-нибудь яичного блюда и гренок — как торжественное (и одинокое) причастие. В течение недели яичные блюда менялись в строгой последовательности: яичница-глазунья, яичница-болтунья, яйца всмятку, яйца пашот, а в пятницу — яйца вкрутую с долгожданной копченой селедкой. По выходным Дерек любил яичницу с беконом и сосиской плюс крупяную колбасу. Яйца покупались не в магазине, а на небольшой ферме, так что Урсуле приходилось еженедельно отмахивать пешком три мили туда и три мили обратно, потому что Дерек после переезда в Уилдстон продал оба велосипеда, «чтобы подкопить денег».

Ужин тоже оборачивался кошмаром: она должна была изо дня в день изобретать новые кушанья. Жизнь свелась к бесконечной череде отбивных, бифштексов, запеканок, рагу и жаркого, не говоря уже о разнообразных десертах, которые требовались ежевечерне. «Я стала рабыней поваренных книг!» — с напускной веселостью писала она Сильви, хотя чтение мудреных рецептов отнюдь не располагало к веселью. Урсула прониклась запоздалым почтением к миссис Гловер. Конечно, в распоряжении миссис Гловер всегда была просторная кухня, изрядная сумма денег и целая батарея кухонных принадлежностей, тогда как в Уилдстоне кухня была оснащена чрезвычайно скудно, а еженедельно выделяемых Урсуле средств не хватало, и она всякий раз получала выволочку за транжирство.

В Бейсуотере она как-то не задумывалась о деньгах: там всегда можно было сэкономить на еде или пройтись пешком, чтобы не тратиться на метро, а в случае необходимости перехватить у Иззи или Хью, но теперь, при живом муже, она не могла залезать к ним в долги. Дерек не потерпел бы такого удара по своему мужскому самолюбию.

Через несколько месяцев семейной жизни Урсула поняла, что свихнется, если не найдет себе какое-нибудь занятие для души. Каждый день по пути в магазин она проходила мимо теннисного клуба. С улицы было видно только деревянный забор с натянутым поверху сетчатым ограждением и зеленую дверь в белой оштукатуренной стене, но призывный стук теннисных мячей заставил ее в один прекрасный день войти в зеленую дверь и узнать условия приема.

— Я записалась в теннисный клуб, — сообщила она Дереку, когда тот вернулся с работы.

— А со мной почему не согласовала? — спросил Дерек.

— Разве ты играешь в теннис?

— Нет, не играю, — ответил он. — Речь о том, что ты не спросила разрешения.

— Я не знала, что обязана спрашивать разрешения.

По его лицу пробежала тень — в точности как тогда в кафе, когда Сильви во время свадебного обеда поправила его цитату из Шекспира. На этот раз тень исчезла не сразу, и он трудноуловимым образом изменился, будто внутренне съежился.

— Ну так как, можно? — спросила она, сочтя за лучшее проявить кротость и сохранить мир.

Неужели Памми так же испрашивала разрешения у Гарольда? Ожидал ли Гарольд таких вопросов? Урсула не могла знать наверняка. Она понимала, что ничего не смыслит в семейной жизни. А уж союз Сильви и Хью вообще оставался для нее вечной загадкой.

Она раздумывала, какой же аргумент приведет Дерек против ее занятий теннисом. Похоже, именно это пытался решить и он сам, но в конце концов неохотно сдался:

— Ладно. Если, конечно, ты не забросишь дом.

За ужином (тушеные бараньи котлетки с картофельным пюре) он вдруг резко поднялся из-за стола, схватил тарелку и запустил ее через всю комнату, а после молча вышел из дому. Когда он вернулся, Урсула уже собиралась ложиться спать. Все с тем же видом оскорбленной добродетели он процедил «приятных снов» и улегся рядом, но среди ночи разбудил ее, взгромоздившись сверху и проникнув к ней внутрь без единого слова. Как тут было не вспомнить цветы глицинии.

Его оскорбленное лицо («знакомое выражение», как теперь мысленно говорила Урсула) стало маячить перед ней все чаще, и Урсула только ломала голову, как еще ублажить мужа. Однако все напрасно: когда на него накатывало такое настроение, он злился от одного ее вида, что бы она ни говорила, что бы ни делала; все попытки его успокоить только приводили к противоположному результату.

Они собирались в Барнет, в гости к миссис Олифант, — впервые со дня свадьбы. До этого они были у нее только раз, выпили по чашке чая с черствой лепешкой и объявили о своей помолвке.

В этот раз миссис Олифант потчевала их раскисшим мясным салатом и короткой беседой ни о чем. У нее «накопилось» несколько мелких поручений для Дерека, и он исчез, прихватив инструменты и оставив женщин убирать со стола.

Перемыв тарелки, Урсула спросила:

— Заварить чаю?

А миссис Олифант без энтузиазма ответила:

— Как хочешь.

В неудобных позах они сидели в гостиной и маленькими глоточками пили чай. На стене висела фотография в рамке: сделанный в фотоателье свадебный портрет миссис Олифант с мужем, одетых по пуританской моде начала века.

— Чудесно, — сказала Урсула. — А нет ли у вас детских фотографий Дерека? Или его сестры? — Ей показалось, что будет невежливо исключать эту девчушку из фамильной истории по той лишь причине, что она умерла.

— Сестры? — нахмурилась миссис Олифант. — Какой еще сестры?

— Которая погибла, — ответила Урсула.

— Погибла? — Миссис Олифант изобразила недоумение.

— Ну, ваша дочка, — пояснила Урсула. — Которая упала в камин.

Урсуле стало не по себе: такие подробности обычно не забываются. Она заподозрила, что миссис Олифант слегка тронулась умом.

На лице миссис Олифант было написано замешательство, как будто она старалась припомнить это забытое дитя.

— Кроме Дерека, у меня детей не было, — решительно заключила она.

— Ну, не важно. — Урсула будто отмахнулась от какого-то пустяка. — Приезжайте к нам в Уилдстон. Мы уже обустроились. Знаете, мы очень благодарны за те деньги, что оставил мистер Олифант.

— Деньги? Разве он оставил какие-то деньги?

— Если не ошибаюсь, акции, по завещанию.

Скорее всего, решила Урсула, миссис Олифант лишили наследства.

— По завещанию? Уходя, он не оставил ничего, кроме долгов. Можно подумать, он умер. — Похоже, теперь она подумала, что это Урсула тронулась умом. — Живет себе в Маргете.

«Какие еще последуют обманы и полуправды? — спросила себя Урсула. — Правда ли, что Дерек как-то раз в детстве мог утонуть?»

— Утонуть?..

— Ну, он же выпал из лодки и еле доплыл до берега.