Овечья шкура - читать онлайн книгу. Автор: Елена Топильская cтр.№ 43

Пришла Алиса не просто так. Вскинув на меня печальные глаза, она сообщила, что проанализировала все маршруты и передвижения своей сестры за неделю перед ее смертью. Из школы они с Катей ушли вместе только в понедельник, потому что у Кати отменился факультатив по химии домой ехали вместе. Во вторник Катя ехала из школы с двумя подругами, по дороге ничего необычного с ними не происходило, в среду Катю забрал из школы отец на машине и отвез на занятия бальными танцами, ждал окончания занятий, после чего доставил Катю домой. В четверг Катя ездила куда-то за задачником по физике; к сожалению, Алисе в голову не пришло поинтересоваться, где Катя его купила, но из разговоров с сестрой у нее осталось впечатление, что Катя ездила за этим учебником на какую-то станцию метро.

— Понимаете, — продолжала Алиса, потупившись, — я думала про эту запись, про Александра Петрова… Катя могла с ним познакомиться только в четверг.

Мне и самой приходила в голову эта мысль, и я с интересом посмотрела на девчонку — чем она мотивирует это. И она мотивировала, сказав слово в слово то, что думала я:

— Никто другой с ней этого сделать не мог. Ну, убить… Александр Петров — единственное белое пятно. Но если он назначал ей встречу в пятнадцать часов и не написал дату, значит, он мог сделать это только накануне, в четверг, договариваясь о встрече в пятницу.

Мысленно я поаплодировала Алиске — молодец. Такая картина представлялась легко: неизвестный “Петров” пишет девочке в записную книжку свое имя и фамилию, и время, в которое они должны встретиться. С понедельника по среду, мы уже установили, Катя познакомиться с ним не имела возможности. Учитывая, что в четверг уроки у нее заканчивались в половину пятого, познакомиться со зловещим “Петровым” она могла только после школы, значит, позднее трех часов. Значит, к четвергу это время не относилось. А если бы он назначал ей свидание в субботу или в понедельник, то логично было бы написать, например: “суббота, 15.00”.

Просто поблагодарить Алису и отпустить ее мне совесть не позволила. Я прямо сразу решила проверить эту версию — о знакомстве с душегубом именно в четверг, и поскольку это напрашивалось — во время поездки за учебником.

— Что за учебник, ты можешь мне сказать? — спросила я Алису, не сомневаясь в ответе. И действительно, она с готовностью вытащила из сумки книжку:

— Вот, я его принесла.

Всего сорок минут ушло у меня на то, чтобы по телефону выяснить, что именно такие учебники поступали в продажу в Дом книги и еще в два специализированных книжных магазина, а также в два киоска, расположенных на станциях метрополитена. Мне даже любезно назвали станции, и хотя их было две, у меня уже не оставалось сомнений по поводу того, куда именно ездила Катя в тот злополучный день, потому что один из киосков находился на “Звездной”.

Алиса жадно следила за мной глазами и изо всех сил прислушивалась к моим телефонным переговорам.

— Ну что? — спросила она, как только я положила трубку. И тут я совершила глобальную ошибку, поделившись с ней тем, что мне удалось — узнать. Я сказала ей про “Звездную”.

— Что вы теперь будете делать? — спросила Алиса, и я, завороженная ее манерами пай-девочки, проболталась еще больше. Я ляпнула про то, что слишком многие нити расследования сходятся именно там, на станции метро “Звездная”; дав слабину, я рассказала про девочку из другого района, не вернувшуюся из поездки к учительнице музыки, и про то, что голос преступника послышался одной из свидетельниц именно там…

Но ни один мускул не дрогнул на лице у этой маленькой конспираторши.

— А-а, — протянула она с невинным видом. — Можно, я к вам еще зайду через несколько дней? Может быть, вам еще что-то удастся узнать…

— Конечно, Алиса, заходи.

В дверях моего кабинета Алиса столкнулась с Коленькой Васильковым. Коленька не без удовольствия оглядел аппетитную Алиску, поцеловал ей ручку, сказал какой-то простенький комплимент, вогнавший девочку в краску, но на этот раз ему было явно не до Алискиных прелестей. Он еле дождался, пока Алиса скроется из виду, подсел к моему столу и возбужденно сообщил, что разыскал подружку Зины Коровиной.

— Ты бы знала, чего мне это стоило, — поделился он, ерзая на стуле от волнения, — я по таким клоакам лазил… Наш лесопарк по сравнению с этими маргинальными зонами — просто площадка молодняка.

— Где девушка-то? — нетерпеливо спросила я.

— Подожди, — осадил меня Коленька. — Девушка будет покруче моей Люды.

— В. смысле?

— В смысле — с ней придется потруднее. Малолетняя гопница, живет на вокзале. Заторможенная, дебильная, в общем — сама увидишь. Кличка — Помпушка.

— Пампушка? Толстенькая?

— Пом-пушка, — раздельно произнес Коленька. — От слова “помпа”, насос, значит. Ударница орального секса.

— О Господи! Ей четырнадцать-то есть? Педагог нам не нужен?

— Педагог? — ухмыльнулся Коленька. — Ей? Разве что в качестве клиента.

— Фу, Коленька. Ладно, давай ее сюда.

— Подожди. Учти, что с ней надо погрубее, не деликатничай, она этого не поймет.

— Посмотрим, — ответила я. — Веди ее. В конце концов, у нас генералы плакали, как дети… Она не сбежит, кстати?

— Она у меня в машине сидит. Под сигнализацией, — жизнерадостно ответил Васильков,

Он расставил стулья в моем кабинете в соответствии со своим оперским разумением, оглядел меня в интерьере, потребовал, чтобы я сделала зверское выражение лица, и заверил, что через пять минут притащит свидетельницу.

Не успела я определиться со зверским выражением, как он притащил в кабинет за руку юное существо, на лице которого под слоем краски угадывались совершенно детские черты. Существо было одето в старую нейлоновую куртку размера на четыре больше, чем требовалось, рукава свисали чуть не до колен, на коленках пузырились колготки, плавно стекавшие в стоптанные кроссовки. Было неясно, наличествует ли под курткой юбка или платье. На голове у девчонки из жуткого начеса торчали какие-то крашеные перья, причем я не с первого взгляда определила, что на самом деле это не колтуны, а тщательно продуманная и исполненная прическа. Существо стреляло в меня глазками, размалеванными настолько, что смотрит девочка, казалось, из амбразур.

Васильков усадил ее на стул прямо передо мной. Она тут же начала ерзать и оглядываться с такой интенсивностью, что заскрипел не только стул, но и пол под ним.

— Тебя как зовут? — спросила я, надеясь привлечь ее внимание. Но мне потребовалось еще дважды повторить свой вопрос, пока взгляд допрашиваемой не задержался на мне на секунду.

— А? — сказала она после того, как вытащила изо рта серый комок жвачки и прилепила его к столешнице.

— Зовут как? — рявкнула я так, что, по-моему, даже напугала Коленьку.

— А? — переспросила девочка. — Меня, что ли?