Белое, черное, алое… - читать онлайн книгу. Автор: Елена Топильская cтр.№ 71

— И селезенка дряблая была, и соскоб незначительный на ноже? А лимфатические узлы на разрезе красные были?

— Были, — нашла я в своих записях упоминание и об этом.

— А при госпитализации жаловался на тошноту? Рвота была?

— Доктор мне сказал, что предполагали отравление.

— А костно-мозговую пункцию брали?

— Не успели, он помер за день до запланированной пункции.

— Ага…

Сашка задумался, и я со смешанным чувством осознала, что из него получится отличный судебный медик. Я имею в виду не квалификацию, а специфическую одержимость, присущую увлеченным следователям и экспертам, которые не мыслят своей жизни без момента истины.

— Слушай, а волосы у него не выпадали?

— Саш, он лысый, как коленка.

— Моя? — Сашка задумчиво стал разглядывать свое отнюдь не лысое колено, выставив его из-под одеяла.

— Моя! — Я высунула свою коленку.

— Отвлекаешь. — Он засунул мою коленку обратно под одеяло. — Ну, — сказал он после долгого раздумья, — я, пожалуй, соглашусь, что смерть могла наступить от пневмонии.

Я недоверчиво уставилась на него.

— А что касается характера заболевания, я бы в первую очередь предположил отравление. Солями тяжелых металлов. У вас же когда-то давно было дело об отравлении семьи солями таллия, соседка их траванула, подсыпав крысиного яду в отварную картошечку.

— А ты-то откуда об этом знаешь?

— Читал, — пожал плечами Сашка.

— Отравление солями тяжелых металлов? — задумалась я. — Но ведь их надо с чем-нибудь принять внутрь. Вертолет ведь жил не в коммунальной квартире.

Питался экологически чистыми продуктами. В йогурт или авокадо ведь крысиного яду не сыпанешь. Да и кто мог иметь доступ к его пище? Мне кажется, он дома и не питался, все в заведениях. На мой взгляд, это маловероятно.

— Хорошо, — покладисто согласился мой домашний эксперт. — Не хотите таллия, могу предложить радиационную травму.

— Радиационная травма? — Да.

— А где его могли облучить?

— Маша! А не помнишь, при вскрытии эксперт обращал внимание на подкожные и подслизистые кровоизлияния?

— Было-было, — вспомнила я. — И то и другое, а подслизистые кровоизлияния еще при наружном осмотре мы заметили.

— А что у него с биохимией крови?

— Я не знаю, что такое биохимия крови, но мне его лечащий врач говорил, что у него в крови резко увеличилось количество белых кровяных телец.

— Ну вот видишь! Резкое подавление гемопоэза, выраженный геморрагический синдром, снижение общей сопротивляемости. Там про СПИД никто ничего не говорил?

— Говорили…

— Маша, это хроническая лучевая болезнь. От длительного облучения малыми дозами радиации. Смерть в таких случаях обычно наступает от инфекционных осложнений. И пневмония здесь вполне уместна. А в больнице его состояние ухудшалось?

— Ну, конечно, ухудшалось, раз он все-таки умер.

— Значит, источник ионизирующего излучения находился при нем. Вы не нашли на нем каких-нибудь повреждений, которые можно идентифицировать как радиационный ожог?

— Сашенька! Если бы я знала, как выглядит радиационный ожог! Думаю, что и эксперты наши не знают.

— Незаживающих язв у него на теле не было?

— Нет, уж за это я ручаюсь.

— Так, пузырей, некротических участков тканей не было?

— Нет, — старательно припоминала я.

— Хорошо, гиперемированных участков не было?

— Гиперемированных участков?

«Кожа на груди гиперемирована, — зазвучал у меня в мозгу голос танатолога, вскрывавшего вертолетовский труп. — Наверное, крест натер, смотри, он тяжелый, как гантель…»

— Я должна была сама догадаться. — Я села в постели, завернувшись в одеяло. — Мне же сегодня ювелир, который этот крест с него снимал, говорил про радиацию.

— Какой крест, какой ювелир? Ты мне напоминаешь мою младшую сестру.

Прихожу к матери, а Лялька мне рассказывает: «Саша, у меня был хомяк, он лопнул». Я ей говорю: «Ляленька, ты мне рассказала начало и конец, а теперь расскажи середину». Оказывается, он себе за щеки запихивал-запихивал жратву, и один защечный мешок у него треснул.

— Понимаешь, у него на шее крест висел на цепочке, бешено дорогой. Жена — в смысле, вдова — сказала, что он боялся крест потерять и у себя на шее запаял цепочку. Он так в ней и умер, а под крестом припухло. Сегодня ювелир приехал в морг цепочку снимать и сказал, что в этом кресте не так давно центральный камень заменили, был темно-синий, почти черный, а стал ярко-синий. Скорее всего, облученный. Саш, интересно, а если камень облучить, он потом может стать источником радиации?

— Машуня, все, что угодно, может стать источником радиации, если подвергнется облучению. Крест еще у тебя?

— В сейфе.

— Надо его посмотреть на радиацию, и заодно труп твоего Геликоптера. И убери ты срочно эту вещь из своего сейфа, мало ли что…

— Слушай, я сегодня не усну. Саша, может, мы чего-нибудь поедим?

— Ну, тогда уж и выпьем по поводу моего боевого крещения. Если моя версия подтвердится, меняю квалификацию.

Мы ели, пили, обнимались, но абстрагироваться от вертолетовской смерти я уже не могла, в моем мозгу билась мысль, пытающаяся оформиться во что-то. Мне потом было очень стыдно, но в самый патетический момент я отпихнула Сашку и задала в пространство вопрос:

— Ему стало плохо за месяц до смерти. Если заряженный крест ему подарили именно тогда, то кто же под него бомбу подложил на той неделе?

Еле дождавшись восьми часов утра — часа, когда приличия со скрипом уже позволяли звонить по служебным вопросам людям домой, — я набрала номер Василия Кузьмича. Галина Павловна тут же сняла трубку и совершенно проснувшимся голосом сообщила, что он пришел, но подойти не может, так как лежит в ванне.

— Как в ванне? — удивилась я. — Он же в бане был?

— Пришел домой и сразу в ванну. Он очень чистоплотный, — объяснила Галина Павловна абсолютно серьезным тоном, в который я поверила бы, если бы не знала о ее актерских способностях.

Наконец отмытый добела Кузьмич (хотела бы я на него сейчас посмотреть!) соизволил мне позвонить сам, но уже на работу. Я хотела поинтересоваться, не мацерировалась ли — не распарилась ли и сложилась складочками — у него кожа от долгого нахождения в водной среде, но не стала, сразу перешла к делу, сообщив, что Вертолета на девяносто девять процентов все-таки грохнули, правда, очень необычным способом, в связи с чем мне срочно нужен человек в помощь, и хорошо бы это был Кораблев.