Возвращение - смерть - читать онлайн книгу. Автор: Елена Юрская cтр.№ 36

- Добрый день, - Дмитрий Савельевич резко выдернул из-за спины руку и протянул её моему Мишину, который, в свою очередь, по старой памяти мог бы схватиться за наган. Только наган остался дома... - Старший следователь городской прокуратуры Тошкин.

- Мишин, заведующий кафедрой. Чем могу быть полезен?

- Я по поводу вашей сотрудницы Крыловой, - начал Дима, стараясь не глядеть в мою сторону, - мне нужно с ней поговорить...Вы позволите?

Простая формула вежливости, выстроенная Тошкиным, покатила ситуацию с горы и ко всем чертям.

- Не позволю! - четко отрапортовал Мишин. - Не позволю третировать моих подчиненных Сейчас вам не тридцать седьмой. Не сметь!!! - обозначая восклицательный знак, Владимир Сергеевич даже взвизгнул и обрызгал рядом стоящих слюной.

Ну надо же! Только что он обещал меня убить. И за это право первой крови Мишин готов был войти в конфликт с представителями власти. То есть в нашем пятилетнем ВУЗе что-то от помещичьей Руси. Культ личности царя-батюшки, произвол лаборантки и, главное, нежное желание заколоть своих крепостных собственноручно. Такие уж

мы люди - к концу двадцатого века наконец-то полностью усваиваем соборное уложение Алексея Михайловича, а это означает, что демократия в своем конституционном объеме будет правильно прочитана и понята примерно через три столетия. Может и хорошо, что

многие не доживут.

- Но.., - начал было Дмитрий Савельевич, А Мишин загородил меня своим телом. Мне не оставалось ничего другого, как высунуть длинный, утром очищенный, язык и скорчить Диме рожу. Но тут на помощь представителю власти пришла Инна Константиновна?

- Вы не знаете, кого защищаете! Из-за неё одни неприятности. Прошлым летом она обвинялась в серийных убийствах. И ещё неизвестно, каким образом, - Инна Константиновна

многозначительно посмотрела на мои ноги, грудь и тронутые "ланкомом" щеки, - неизвестно, каким образом ей удалось избежать заслуженного наказания.

- Да, - сказал Дима, явно готовый к гнусному предательству. - Да, на имя прокурора города пришла анонимная посылка: шприц и флакон. Отпечатки пальцев, верхние отпечатки, принадлежат Крыловой. Концентрация раствора во флаконе значительно выше той, что была назначена погибшей Анне Семеновне. Вот такие дела.

- Она шла выбрасывать, - твердо заявил Мишин.

- И кто это может подтвердить? - спросил Дима, поставивший на моих моральных и человеческих качествах жирный крест.

- Танечка - лаборантка, - выскочила я из-за спины шефа. - Танечка все видела своими глазами. Сейчас она болеет.

- И мы никак не можем с ней связаться. Это не кажется вам подозрительным?

- Арестуйте её, пока не поздно изолируйте её от общества, - объявила Инна Константиновна и вернулась в автобус, считая свою миссию и гражданский долг абсолютно выполненными. Дима, кажется, ещё сомневался, а, скорее всего, просто не имел при себе бумажки - писульки от начальника. Я смотрела на него с презрением разбитых надежд, впрочем - он мог жениться на мне уже сейчас и тем самым разделить участь семей декабристов.

А Чаплинский все стоял на крыльце, а Татьяна Ивановна все не занимала места в автобусе. Они были так автономны, так независимы друг от друга, так случайны в своем обыкновенном стоянии, что хотелось спеть "я прошу тебя, хоть ненадолго, боль моя, ты покинь меня". И если это была не встреча Штирлица с женой, то грош цена моим аналитическим способностям. Музыка все играла в моей голове, и я с сожалением замечала, как разглаживаются морщины на его толстом умном лице, и как осторожно неуверенно поправляет волосы, трогает завиток на шее наша Татьяна Ивановна. Воображение мое разгулялось я представила их маленькими, юными, молодыми...

- Сейчас так не любят, - говорит мой папа, ограждая меня от очередного неумного мужчины. Согласна - так чтоб до драки, до обмирания, до памяти навсегда и пожизненного ожидания - сейчас так не любят. У нас другие задачи - выжить, поесть и не потеряться. Именно потому, что раньше любили так сильно и безнадежно, отдавая этому мероприятию все силы - именно поэтому мы так живем. Без хлеба и воды и прочих человеческих перспектив. Нашим предкам было некогда работать, они любили, нашим детям, надеюсь, тоже будет некогда. Через поколение... Способность любить передается через поколение...

- Я велел не отвечать на звонки, - сообщил Мишин, врываясь своим адвокатским поведением в мои приятные светлые мысли. - Мы с ней свяжемся, и она все подтвердит. Сделаем это сегодня - можете мне перезвонить - я дам команду.

Тошкин удивленно вскинул брови и почесал затылок. Сейчас к нему придет понимание... Ну, например, такого факта: этой Крыловой удалось совратить старого партизана. И как он ошибется! Государственные учреждения все же отбивают у людей способность мыслить красиво и неординарно... Государственные учреждения вообще отбивают охоту мыслить. Трудно критиковать руку, которая тебя кормит, и сохранять при этом ясную погоду в мозгах. Вот, например, у нас ректор... Это же ректор! Царь всех ректоров, начальник всех умывальников и в целом очень приятный человек. Даже автобус выделил.

- Спасибо, - сказала я Мишину, когда автобус тронулся. И мы вместе с ним. Или мы раньше, хотя для Инны Константиновны все это не имело значения.

- Танечка сегодня подойдет на кладбище. Поговорите с ней, - процедил Владимир Сергеевич сквозь зубы. - Если вы придете к консенсусу, то лучше зафиксировать это письменно. А если нет... не обессудьте, но за убийство придется отвечать по всей строгости нашего времени.

Судя по речевым оборотам, которые так эффектно использовал мой заведующий, он испытал в жизни два настоящих политических потрясения революцию и революцию продолжается. Мэйд ин Горбачев. Впрочем, он был не так прост. Не так наивен. И все происходящее стало сильно напоминать абсурдный заговор. Только непонятно, против кого.

Церемония прощания прошла быстро и скорбно. Мне было противно - народ стремительно складывал цветы, подготовленные для юбилея и отходил в сторонку, чтобы обсудить, как выглядит покойница и почему так убивается её муж. На кладбище было солнечно и тихо. Умиротворенно, только у самого въезда были обозначены приметы времени. На сторожке красным, издали похожим на кровь со смолой составом было написано: "Сливятин, я жду тебя здесь. Не задерживайся. Твой Усатый. Это вам не прокуратура, приговор обжалованию не подлежал и давал мне основания думать, что спор о квартире и сливятинские поручения в скором времени отпадут сами собой. И откуда у меня столько цинизма и неуважения перед смертью, угрозами и прочими неприятностями? Снова скидку на общество? Или все неча на зеркало пенять? Но к мужу Анны я все же не подошла, хотя видела и понимала: тот, кто возможно покусился на его жену - больше не жилец. А что, если он сам ее...Он сам, чтобы что..? Чем таким страшным и ужасным грозила им дальнейшая совместная жизнь?

А если он сам, то пусть заплатит за молчание и доказательства его вины, которые я достану из-под земли.