Загадка Белой Леди - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 35

– Доброе утро, миссис Хайден, – сухо улыбнулся доктор. – Вы поссорились с мистером Вилльерсом?

– Нет… Да… То есть он просто забыл взять их… – растерянно начала оправдываться она и вдруг неожиданно даже для самой себя выпалила. – Больше… больше я не стану ничего писать, доктор.

– Почему? – потребовал Робертс, и в его тоне миссис Хайден неожиданно услышала интонации человека из ее сна.

– Потому что это не дает мне ни облегчения, ни выхода. Потому что это обман. На самом деле все гораздо сложнее и страшнее.

– Вы чего-то боитесь, миссис Хайден? – Обостренным чутьем загоняемого зверя она уловила в его словах, несмотря на полное спокойствие интонации, настороженность.

«Нельзя, ни в коем случае нельзя показывать, что я чего-то боюсь, – быстро подумала она. – Да и чего я боюсь? Это только игра воображения из-за обиды, бессонной ночи, замкнутости пространства, наконец…»

– Чего же мне бояться? – равнодушно и холодно спросила она. – Я говорю только о том, что ваша скриботерапия работала бы только в том случае, если бы я изживала нечто, реально меня мучающее. А изживать то, чего не помнишь, – зачем? Какой толк в том, что я прощаюсь с давно и так для меня несуществующим? Скажите лучше честно, что вся эта скриботерапия нужна скорее вам, чем мне.

– А разве я когда-нибудь скрывал это? Ваши писания – суть источник для направления моего лечения, и легче вам должно становиться не от вождения пером по бумаге, а от назначаемой мной терапии.

– Помнится, сначала вы говорили несколько по-другому.

– Я врач и поступаю так, как в данный момент полезней для пациента.

– Хорошо. Но больше не требуйте от меня романов. Я хочу и буду жить своей, настоящей, нынешней жизнью.

– И прекрасно, – подтвердил доктор Робертс, демонстративно склоняясь над микроскопом и тем самым давая понять, что беседа закончена.

Миссис Хайден вышла из приемной настроенная весьма решительно. Однако выполнить намерение оказалось гораздо труднее, чем его заявить.

Первым делом надо было найти эту свою собственную жизнь в раз и навсегда установленном распорядке здешнего обихода. Обязательность совершения множества действий, таких как процедуры, бассейн, прогулки, еда, сон, за которыми неусыпно следил не такой уж маленький персонал клиники, оставлял слишком мало времени на незапланированные действия. К тому же он усыплял, убаюкивал, лишал активности. И чтобы сопротивляться ему, требовалось очень много внутренних сил, которых у большинства обитателей здесь просто не было. А пропущенный завтрак или ужин, лишняя прогулка по террасам, внезапный разговор с кем-нибудь были слишком редким и ничтожным явлением для того, чтобы переломить общий ход жизни.

До сих пор своей жизнью для миссис Хайден были главным образом беседы с Виктором. Но теперь они практически прекратились. Он проводил все время с Волендор, чьи движения вдруг приобрели женскую округлость, а бледное личико покрылось фарфоровым румянцем. Миссис Хайден часто встречала их то в коктейль-холле, то на террасах, то в бассейне, и Виктор только учтиво здоровался с ней, гася веселую синеву глаз. Однако при этом выглядел он уставшим, и в движениях появилась незамечаемая ею прежде нервозность. Несколько раз она встречала их сидевшими на нагретых солнцем валунах и глядевшими в небо с таким видом, будто оттуда должно было прийти какое-то важное известие. Но небо оставалось девственно чистым: ни облачка, и даже никаких птиц.

Возвращаясь после этих бесплодных встреч, миссис Хайден вдруг с удвоенной ясностью поняла, что единственное ее спасение заключается теперь в упорной внутренней – или хотя бы для начала внешней – работе… Но что, что могло стать ею здесь? И через неделю безысходности она рискнула попросить у Робертса самые простейшие ноты, попросила Жака вырезать новую окарину, на сей раз уже из дерева, и дать ей пару уроков.

Теперь из «Биргу» то и дело доносились трогательные звуки «Горной розочки» и прочих дет-ских песенок, а ночами долго горел свет – миссис Хайден читала «Историю Англии».

Доктор Робертс еще раз перечитал последнее письмо Барина, достал из внутреннего кармана круглую металлическую коробочку, очень напоминавшую настоящую хоккейную шайбу, аккуратно отвинтил крышечку и принялся задумчиво нюхать табак. Табак был настоящий, виргинский, без всяких там ароматизаторов и добавок, табак для суровых, все в жизни прошедших мужчин. Получив прекрасное медицинское образование, Робертс давно стал принципиальным противником курения, однако нашел немало положительных качеств в процессе употребления нюхательного табака. Дело в том, что в моменты чихания в организме человека срабатывают защитные механизмы, сужающие сосуды мозга. А затем, после завершения процесса, приток к мозгу свежей, обогащенной крови прекрасно способствует его более активной работоспособности. Таким образом, табак приносит-таки свой положительный эффект, не сопровождаясь при этом отрицательными последствиями. И Робертс теперь частенько применял это средство, используя его в качестве своеобразной шерлокхолмовской трубки.

И вот, набив старательно обе ноздри ароматным крошевом, он, немного погодя, тщательно прочихался и принялся обдумывать ответ. Итак, Барин настойчиво просил позволения приехать. Он, конечно же, имел на это полное право, однако проблема заключалась в том, пойдет ли его приезд на пользу им обоим. Ответ на этот вопрос мог дать только он, доктор Робертс. Время же на обдумывание истекло еще сегодня утром. А он все тянул, тщательно очищая нос от последних квадратиков табака.

«Да, нельзя отрицать возможности того, что непосредственная встреча Барина с миссис Хайден сразу же разрешит все проблемы, но… – размышлял Робертс. – Но существует некое непре-одолимое «но», которое может окончательно разрушить все надежды.

Во-первых, шок от их встречи может дать отнюдь не положительный, а отрицательный результат. А во-вторых, он точно так же может не дать и вообще никакого результата. Причем, возможно, именно такой исход окажется наихудшим для Барина, поскольку в этом случае он навсегда потеряет надежду на ее расположение. А этого никак нельзя допустить, это явится полным крахом не только прежней жизни пациентки, но и моего терапевтического метода».

Робертс еще раз перебрал в уме основные положения наиболее яркого поклонника шокотерапии – Вильгельма Райха. Злополучный психиатр утверждал, что в таких случаях прежде всего проявляются эмоции гнева и ненависти, поскольку именно они являются наиболее яркими и эффективнее всех прочих эмоциональных состояний выводят человека из кризиса. Однако все существо Робертса противилось такого рода лечению, даже несмотря на его, вроде бы, не раз доказанную эффективность. Да и плачевный конец автора этой методики доктор никогда не мог игнорировать полностью: вряд ли совсем прав тот, кто закончил свои дни в тюрьме какого-то там американского штата, загнанный, как зверь, прежними своими поклонниками.