Избранник Ворона - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 37

— У нас кота Филом звали, — сказал Нил. — Можно я лучше Нилом останусь? Как Кэссиди.

— А это еще кто?

— Это… — Нил многое мог бы порассказать о Кэссиди, про которого узнал из книги, подаренной ему одним американцем, приезжавшим к матери в театр. Книга была о самых знаменитых американских битниках — Керуаке, Бэрроузе, Гинзберге, Кене Кизи. Всю книгу Нил, понятно, не прочитал, но главу о Кэссиди кое-как осилил. Потому что непутевого доктора всяческих наук, признанного последним истинным героем Америки и выведенного в «Полете над гнездом кукушки» под именем Мак-Мэрфи, звали так же, как Баренцева, Нилом. Тезка красиво жил и красиво умер — у полотна железной дороги посреди мексиканской пустыни, в наркотической горячке пересчитывая шпалы до Мексико-сити… Нил поглядел в необремененное интеллектом и необезображенное красотой лицо Йоко и сказал:

— Ударник у Джимми Хендрикса. Сейчас с Джорджем Харрисоном играет.

— Ой, погоди, я тогда имя запишу… Как ты сказал — Нил Кессоги?

Она принялась чирикать обгорелой спичкой на пачке из-под «беломора», а Нил завертел головой, ища глазами Линду. Но ее не было, зато к нему тут же подскочила Линда-два.

— Так и не узнал меня? — игриво спросила она.

— Не-а… Хотя погоди, ты в сто восемьдесят третьей школе до пятого класса не училась? Или до шестого…

— Не училась, — капризно сказала Линда-два. — Я сейчас с тобой учусь.

— Но у нас в группе всего две девчонки, и они…

— А я не в твоей группе. У нас общие семинары по языкознанию.

— Ну-ка, ну-ка… — Он вгляделся в ее раскрашенное, кукольное лицо. — Неужели Заволжская?!

— Задонская, — сердито поправила она. Вот это да! Серая мышка Задонская, которую он с первого взгляда зачислил в разряд тихонь-отличниц… То есть, не сказать, чтобы в нынешнем своем виде она стала ему более симпатична, скорее, наоборот. Но какая разительная перемена!

— Слушай, Марина…

— Линда! — Она топнула ножкой. — Марина я на факультете, и то для чужих!

— Но та, другая Линда…

— А она вообще не Линда! — Пухлые губы Марины Задонской предательски задрожали. — Она Олька, Олька Ильинская с албанского!

Задонская резко отвернулась и убежала в угол, а Линда-первая не заставила себя ждать. Подошла сзади, тронула за рукав, прошептала в ухо:

— Через пять минут жду тебя у лифта. Выходи незаметно… А то толпа рванет следом…

Нил ничего не понял, хотел переспросить, но ее уже не было.

Ему моментально сделалось до тошноты скучно среди незнакомых людей. Все они казались ему какими-то серыми, пыльными и удивительно вторичными, как бы пародирующими стиль и манеры хипующей западной молодежи. Да и пародирующей весьма уныло и по-советски благопристойно. Где наркотики, где секс, если не групповой, то хотя бы индивидуальный? Некстати вспомнился анекдот про групповой секс в трех странах — Швеции, Польше и СССР. В Швеции — это когда десять человек совокупляются, а одиннадцатый записывает на кинопленку. В Польше — десять человек эту пленку смотрят, а одиннадцатый крутит. В СССР же десять человек слушают, а одиннадцатый рассказывает, как он в Польше видел фильм про то, как в Швеции десять человек занимаются групповым сексом. Такая вот асимптота получается…

Пока он предавался этим размышлениям, у него трижды стрельнули покурить, дважды наступили на ногу и раз предложили задешево купить совсем капельку попиленный двойной альбом «Битлз» в венгерской перепечатке. Тут он решил, что пять минут, назначенные Линдой, истекли, и пора идти на конспиративное рандеву.

Линда перехватила его на площадке и тут же увлекла за лифты, на лестницу.

— Слушай, что все это значит? — спросил Нил, спускаясь вслед за ней.

— Ринго приехал! — возбужденным полушепотом проговорила Линда. — Хотел спокойно с Джоном, Йоко и со мной посидеть, а сегодня пятница, клуб, к Джону пиплов набилось немерено…

— И что?

— Не всю же ораву поить-кормить? А потом Ринго всей этой колготы не любит…

— Чего не любит?

— Колготы, — повторила Линда. — Ну, суеты, толчеи. Вот они с Джоном и заперлись у Йоко в комнате. И она туда подойдет, как только с этим придурком Миком развяжется…

Нил остановился.

— Ты чего? — удивленно спросила Линда.

— Знаешь, я, наверное, домой пойду. А то неудобно получается. Я же буду лишний, меня никто не приглашал.

— Как никто? А я?

— Но ты…

— Для них мое слово — закон! — Она рассмеялась. — Ладно, не парься. Они сами просили тебя привести. Очень хотят познакомиться с крутым рок-мэном Нилом Баренцевым.

— Откуда они знают?

— Слухами земля полнится.

В общем, он позволил Линде уговорить себя.

На этаже, куда они спустились, было тихо, только в кухонном отсеке визгливо переговаривались вьетнамки, и оттуда тошнотворно несло жареной селедкой.

Дверь им открыли после условного стука, и взгляду Нила предстала необычная картина — вместо лампочки горели свечи в стаканах. Свечей было не менее десятка, и нетрудно было разглядеть лежащие на полу и висящие на стенах коврики, кокетливое фигурное зеркало над маленьким рабочим столом, две аккуратно заправленные и прикрытые цветными пледами кровати, на подоконнике — ваза со свежими гвоздиками, на полках — расставленные между книг шкатулки, куколки, ракушки. Уютная девичья светелка, обжитая и ухоженная.

Все это Нил разглядел в те две секунды, пока маячил на пороге за спиной у Линды. Она втянула его за собой, и он оказался лицом к лицу с молодым человеком весьма своеобразной наружности. Прямые черные волосы, остриженные под горшок и реденькие усы и бородка придавали его внешности что-то китайское, хотя круглые светлые глаза за столь же круглыми «ленноновскими» очками были однозначно европейскими. Одет он был в просторный и длинный черный балахон, из-под края которого вылезали неимоверных размеров ярко-желтые ботинки. Вместо рукопожатия молодой человек церемонно поклонился и показал рукой в глубь комнаты.

— Милости прошу, — проговорил он неожиданно скрипучим и пожилым голосом.

— Джон, это и есть тот самый Нил Баренцев, — прощебетала Линда.

— Спасибо, я уже догадался, — проскрипел странный молодой человек и, виляя бедрами, как заправская манекенщица, направился к расположенному в центре комнаты продолговатому столу. Линда вновь взяла Нила за руку и пошла вслед за Джоном.

Стол был великолепен. Посередине царственно возвышалась громадная плетеная бутыль, рядом с ней — половина бежевой продолговатой дыни на плоском блюде, с другого бока — большая салатница, доверху наполненная сушеной хурмой, чурчхелой и чищеным миндалем, и тарелка с нарезанным тонкими ломтиками сушеным мясом с белым соляным ореолом по краям.