Аслан и Людмила - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 34

Тогда поднялся Аслан.

— Может ли друг оскорбленного мужчины пойти на шугли? — спросил Аслан.

— Он твой друг, Балия? — спросили удивленные хевсуры.

— Аслан — мой самый большой друг, — сказал гордо Балия, смотря на Аслана снизу вверх, так как едва доставал головой ему до груди.

— Ты можешь, Аслан, участвовать в шугли, — сказали хевсуры, посовещавшись.

— Каким оружием проводится поединок? — испытывая необычайный душевный подъем, спросил Аслан. — На шашках? На кинжалах?

— Нет, — ответили хевсуры, — на сатитенях.

— На сатитенях? Никогда не слышал про такое оружие… Что это такое?

— Постой, Аслан, — вмешался Балия. — Ты не можешь драться за меня. Это невозможно. Ты никогда не надевал сатитени. Ты не умеешь ими драться. Я не позволю тебе…

— Покажите же мне эти сатитени! — воскликнул Аслан.

Один из хевсуров протянул ему руку. На его большом пальце Аслан увидел стальное кольцо с длинными острыми шипами в два ряда.

— У тебя есть такое же? — спросил чеченец своего друга.

— У каждого хевсурского мужчины есть сатитени, — гордо ответил тот.

— Давай его сюда и покажи еще, что с ним надо делать…

На площади у родника, одетого в камень и украшенного простой горской резьбой, собрались жители селения, чтобы посмотреть шугли. Эти поединки проходили здесь достаточно часто, но впервые на шугли собралось почти все население Гудани. Ведь сегодня будет драться чужак-чеченец, который никогда не надевал на палец сатитени. Все, даже те, кто симпатизировал Балия Цабаури, болели в этот вечер за Чалхию. Да никто и не сомневался в его победе. Кто, кроме хевсуров, умел так ловко драться боевыми кольцами? Никто на всем Кавказе! Так пусть иноверец узнает, что такое хевсурские сатитени!

Балия Цабаури сидел тут же на камне, вытянув сломанную ногу и опираясь на свежевырезанный костыль. Аслан стоял рядом, немного волнуясь перед странной, незнакомой ему схваткой.

— Запомни, Аслан, — говорил ему Балия, — шугли служит для проверки боевого духа воина, приучает его не бояться крови и переносить боль. Никто не увечит и не убивает противника. Удары наносятся только в голову, выше трех лобных складок. Вот сюда! Здесь крепкая черепная кость, ранения сюда не убивают противника. Смотри — не промахнись, не то вступает в силу кровная месть. Не забудь сорвать с него шапку, как я показывал. Бей прямо, наотмашь или сбоку. Держись, Аслан! Я буду молиться за тебя…

Как маленький Балия собирался драться против здоровенного Чалхии, так и осталось для Аслана загадкой. Хевсур был одного с ним роста, но старше, шире в костях, плотнее. На пальце у него было такое же кольцо, как у Аслана, но с тремя рядами остро отточенных зубьев.

Но как же неудобно держать это самое кольцо на большом пальце. Как тут ударишь? Не кинжал и не голый кулак. Да и забыл спросить Балия — кто же побеждает в этой странной схватке?

Аслан не знал, когда надо начинать, есть ли в шугли какой-нибудь особый ритуал, приветствие противника. Поэтому он ничего не предпринял, когда к нему быстро подскочил Чалхия, сорвал рукой мохнатую шапку, и, пригнув этой же рукой его голову, ударил кольцом сверху вниз.

Он не почувствовал боли, выпрямился, схватил руку противника. Но тот успел за это время несколько раз полоснуть Аслана по голове. Сатитени хевсура попало в уже кровоточащую рану, и теперь острая боль обожгла его. Он только успел сбить шапку с Чалхии, а его собственная кровь уже текла по лбу и заливала ему глаза.

— Сражайся, Аслан! — услышал он истошный крик Балии. — Я с тобой! Бей его!

Хевсур опять подскочил к противнику и попытался схватить его за шею или воротник, но запястье его попало словно в металлические тиски. Вооруженные руки бойцов встретились, кольца порвали широкие рукава черкесок.

Что же ты, Аслан? Неужели ты еще не понял это оружие? Это та же самая боевая сталь, которая режет в виде кинжала, рубит шашкой, летит пулей. Разве ты не узнал ее смертельный холод, не почувствовал ее жаждущих чужой крови зубьев? Надо только не мешать оружию, надо только немного помочь ему, и оно само справится с податливой человеческой плотью.

Отступить и ударить сверху. Полоснуть справа — налево, еще так же. Вот и на противнике уже кровавая маска. Почувствовал, как содрогнулось его тело под очередным ударом? Слаба человеческая плоть, слаба. Ведь он уже ничего не видит и почти ничего не понимает от крови и боли. А ты наоборот все видишь, все понимаешь. Вот враг опять отшатнулся, а маленький Балия вскочил с камня и выронил из рук костыль. Какая-то девушка упала в обморок от вида крови, и ее несут к роднику. Мужчины-хевсуры следят, не отрываясь, за поединком, а старики кивают в такт ударам седыми головами. Если бы не кровь, залепляющая глаза, он бы рассмотрел и птиц в небе, и листья на деревьях, весь этот ужасный и великолепный мир окинул бы он взглядом, рассмотрев каждую ничтожную песчинку! Как прекрасна жизнь!..

В этот момент Аслан почувствовал, что бить больше некуда. Чалхия сидел на земле и держал, заслоняясь, руку с окровавленным кольцом над головой.

— Ты победил, Аслан! — закричал Балия куда-то в небо, будто его друг был там, а не стоял растерянно на земле залитый кровью. — Это мой друг и брат, хевсуры! Это великий воин Аслан! Наш друг и брат, хевсуры!..

Ушел… Это ведь прекрасно. Она пыталась сама себя уговорить и не расстраиваться. Но чувствовала, что готова заплакать. Прижимала обе ладони к лицу и затравленно озиралась по сторонам. Лес и так был не очень-то гостеприимным. А теперь она знала, что где-то совсем недалеко от нее этот человек. Он не мог уйти далеко. Это точно. А больше всего Мила с детства боялась внезапности. Однажды она чуть не упала в обморок, когда добрый папа, чтобы поиграть, кинулся на нее с хищным возгласом из темной кухни.

Она могла решиться на любой подвиг, но только ей нужно было время, чтобы на него настроиться и морально подготовиться. Прошлой весной она два месяца подряд регулярно смотрела, как в парке прыгают с тарзанки смельчаки. Она приходила, вставала у дерева и смотрела. Прошло два месяца. И однажды она пришла, с ледяным спокойствием бывалого человека подписала необходимую бумагу о том, что все происходит по ее личной инициативе, поднялась на вышку и прыгнула. Инструктор был в шоке. Она в эйфории. Но если бы ее заставили прыгать в первый же день, она бы ни за что не согласилась. Страшно.

Следы на песке очень быстро терялись в траве, но если ее приятеля не сильно шатало из стороны в сторону, то направление она примерно поняла. Особых вариантов тут не возникало. Идти можно было только туда, наверх. В глубину.

Никакой примятой травы. Никаких следов крови. Это только в кино все следы вывешиваются прямо перед твоими глазами. А в жизни — их надо искать. И она искала. Возвращалась и начинала сначала. Сидела на корточках, рассматривала траву и крутила головой.