Дикая охота - читать онлайн книгу. Автор: Роман Афанасьев cтр.№ 26

Вздохнув, Кобылин обшарил рюкзак и распихал по карманам мелочь — пару зажигалок положил поближе, в нагрудный карман. Это сейчас было самое ценное. Потом задумчиво оглядел ворох одежды, воровато глянул на приоткрытую дверь в гараж и принялся переодеваться.

Когда дверь распахнулась и в гараж, охая и бормоча, вывалились две старушки, обмотанные теплыми зелеными платками, Кобылин успел надеть пару дополнительных маек, натянуть теплые кальсоны и напялить все три пары носков.

Появившийся следом дедок вел под руку еще одну бабульку, в мохнатой, словно взбешенная собака, шапке. Следом, подбадривая их, шел Борода, ведя за собой на буксире свою родственницу. Гриша был на высоте — управлялся с богадельней как настоящий педагог — и ласково, но настойчиво погнал всю компанию к джипу.

Алексей, сунув свой дробовик за спину, в дыру в подкладке, быстро подошел к шумной компании и осторожно взял за локоть Марфу. Обернувшемуся Бороде он кивнул — не мешай. Тот пожал плечами и постарался успокоить проснувшегося от шума Петровича. Кобылин же ловко увлек хрупкую старушку к верстаку, подальше от гомона.

— Баба Марфа, — тихонько сказал он. — Ты же здесь давно живешь?

— Давно, — не стала отпираться старушка, сурово поглядывая на собеседника из-под разросшихся седых бровей. — Всю жизнь, почитай, в энтих краях и провела. И до немцев тута была, и опосля…

— Что ж это за напасть-то? — перебил ее Кобылин. — Что стряслось-то тут?

— Разбушевался, ирод, — буркнула Марфа, отводя взгляд. — А я говорила, ужо я говорила Ильиничне, не доведет нас до добра этот хмырь, ой не доведет!

— Кто? — опешил Кобылин. — Карачун?

— Санька этот, — отозвалась старуха. — Шебутной пацан. Как затеял стройку, я сразу сказала: жди беды!

— А что Санька? — небрежно осведомился Алексей. — Он-то тут при чем?

— А он и разбудил лешего, — просто ответила Марфа, хрустнув длинными худыми пальцами. — Затеял стройку да и разбудил, хрен ему в ухо.

— Лешего?

— Ой, ну не лешего, как его Гриша-то кличет — карачун. Раньше, бывало, зимой баловали его детки-то, студенцы. Те, что бегают нонче по дворам. Как-то давно, до войны еще, соседнюю деревню выморозили, ироды. А потом как купель-то засыпали комуняки, так и забыли все, а я говорила…

— Что за купель? — перебил Кобылин, слыша, как за спиной нарастает шум.

Ему хотелось обернуться, посмотреть, что там происходит, но он боялся спугнуть удачный разговор.

— Дак родничок-то в лесу. Дыра в земле, в ей ключ ледяной. Там леший-то зиму и проводит. Ручеек оттуда течет, потому нашу деревню Родничком и звали. Когда провода тянули, засыпали дыру-то. Едва-едва струйка сочилась. Думала, ушел леший. А он, ирод, поглубже, видать, закопался да заснул. А тут вона как обернулось.

— А Саня тут при чем? — спросил охотник.

— Да он неделю назад туда трубу протянул, к ручейку. Анализацию наладил, значит. Пусть, говорит, все смывает. Раскопал землицу мерзлую, раздолбал все и трубу говняну со своего дома туда спустил. А оно ж теплое от дома гомно-то идет, все и растопило, че он раскопал.

— Во как, — задумчиво произнес Алексей, наконец понимая, куда разговор клонится. — Саня, значит. А что, баб Марфа, студенцы эти, чем их усмирить-то?

— Да ничем, милок. Летают шарики таки светлячие, а ничем их не взять. Пробовали мужики-то наши, не раз. Огня боятся да тепла — да про то я Григорию говорила ужо.

— А что ж делать, бабуль? Как справиться с ними, как Карачуна победить?

— А и выходит, что никак, — старуха покачала головой. — Когда злится он, главное, тепла дождаться. Тогда студенцы спать залягут, до следующей зимы и не высунутся. Они же глупые, как пчелы. Растревожили — летают, ярятся, а поспят — и забудут. Они не люди, обид не помнят.

— А Карачун сам, он что? — жадно спросил охотник. — Каков он?

— А никто и не знает, милок. Сидит он в своей яме да оттуда стужу зимой пускает. Вишь, разбудили его в этом году, и снега тут по колено стоят, хоть и весна. Теперича до самого лета снег таять не будет.

— Значит, сам не показывается, — Кобылин хмыкнул. — А если обратно яму зарыть, что будет?

— А пес его знает, — бросила старуха. — Может, опять уснет, как при комуняках было. Тогда закопали — и помогло. Правда, то летом было. Кажись, летом. Ну точно, летом, тогда еще мы жили на хуторе, а Манька в город подалась, чтоб ее…

— Понял, бабуль, спасибо, — быстро бросил Кобылин. — Ты ступай к Грише. Сейчас прокатимся на машине, уедем подальше от этих мест.

— Куда там, — забормотала старуха. — Куда этой телеге супротив «газика»-то…

Но Кобылин уже не слушал. Развернувшись, он быстрым шагом пошел к джипу, у которого собралась целая толпа. Старики и старухи стояли у открытого багажника, что-то бубнили, но что — не было слышно. Над всем царил голос Сани, что, вернувшись из подвала, обнаружил у себя в гараже всю компанию и накинулся на Бороду.

— Не дам! — орал он, размахивая ружьем, как дирижерской палочкой. — Не дам гробить! И добро не брошу! Не сметь никуда дергать, пока не соберу…

Борода, стоявший перед ним, что-то успокаивающе гудел — тихим, ласковым тоном, каким разговаривают с разозленной собакой, стараясь ее успокоить. Алексей же прибавил шагу — ему не нравилось, что этот тип орет во весь голос, не нравилось, что его шея залилась румянцем до самого стриженого затылка, не нравилось и то, как он машет заряженным оружием. Он чувствовал: еще миг…

Сделав длинный шаг, Кобылин бесшумной тенью вырос позади Санька, легким движением перехватил карабин и одним махом вывернул его из потной руки. Хозяин дома резко обернулся, но Алексей коротко ткнул его прикладом под дых, а когда Саня впечатался в черный борт своего новенького джипа, вскинул карабин и сунул ствол прямо в раскрасневшееся лицо хозяина машины.

— Сучара, — прохрипел Саня, пытаясь оттолкнуться от борта. — Да я тебя…

— Заткнись, — резко бросил Кобылин, вдавливая ствол в щеку парня, да так, что его голову прижало к стеклу. — Замолкни, быстро.

Саня что-то прохрипел, но Кобылин глянул на него поверх ствола — холодно, остро, как смотрел обычно на нечисть во время охоты, прежде чем спустить курок. И хозяин дома, поймав этот взгляд, подавился очередным проклятием. Даже старичье, пытавшееся участвовать в сваре, испуганно примолкло, почуяв неладное.

— Леха, Леха, — тихо позвал встревожившийся Григорий, прекрасно знавший своего друга. — Не спеши.

— Смотри на меня, — резко выдохнул Кобылин. — На меня смотри!

Саня, скосив глаза, с тревогой глянул в белое, заострившееся лицо охотника, что в мгновение ока из простецкого паренька превратился в серийного убийцу.

— Больше ни слова, — сказал ему Кобылин. — Ты права голоса не имеешь. Делаешь что скажут, и быстро, если хочешь выйти из этого дома живым.