Заезд на выживание - читать онлайн книгу. Автор: Дик Фрэнсис cтр.№ 14

Я уже почти смирился с тем, что мне предстоит проиграть очередной процесс, как вдруг старший из братьев бездумно заявил в ответ на один из моих вопросов, что не следует верить тому, что только что говорил свидетель обвинения. Поскольку этот самый свидетель — известный лжец и уголовник, отсидевший срок. Вот такие моменты и могут повернуть весь ход процесса. Поскольку ответчик усомнился в порядочности выступавшего против него свидетеля, мы, то есть сторона обвинения, были просто обязаны теперь усомниться в порядочности самого ответчика, и все его прежние «подвиги» можно было представить суду присяжных. Ура-а-а!..

Несчастный барристер ответчика был совершенно сражен и сидел, обхватив голову руками. До сих пор он весьма удачно, не без активной поддержки судьи, отбивался от всех моих попыток передать эту информацию на рассмотрение присяжных. А теперь его клиент, сам того не понимая, пробил огромную брешь в защите ниже ватерлинии. И судно неминуемо должно было пойти ко дну.

И вот сразу после четырех судья объявил, что рассмотрение дела переносится на другой день, причем позиции мои значительно укрепились. Возможно, в конце концов, мне все же удастся выиграть это дело.

Я поймал такси и поехал в контору с коробкой бумаг и ноутбуком. День в Лондоне выдался сырой и унылый, типично ноябрьская погода, и ко времени, когда я расплатился с таксистом у ворот перед зданием на Теоболд-роуд, уже окончательно стемнело.

Джулиан Трент поджидал меня между двумя рядами припаркованных на стоянке машин. Хотя накануне вечером я проявил некоторую осторожность, пересекая лужайку по пути к дому, серьезных опасений, что кто-то может на меня напасть, не было. Я махнул рукой на угрозы Трента после суда, счел их дурацкой бравадой, злобной реакцией на проигранный процесс. Да и к чему теперь мстить, если его все равно отпустили? И тем не менее вот он здесь, стоит, сжимая в руке неизменную свою бейсбольную биту, так и источая угрозу и опасность.

Я заметил Трента не сразу, только после того, как прошел мимо его укрытия. Слишком был озабочен тем, как бы спасти от дождя коробку с бумагами и 67 ноутбук. Периферическим зрением заметил какое-то движение справа, обернулся и увидел его лицо за секунду до того, как он ударил меня. Трент улыбался.

Бейсбольная бита ударила меня сзади по ногам, примерно на уровне колен. Нога подогнулись, и я распростерся на мокром асфальте, выронил коробку, и все бумаги полетели в грязь. Удар был внезапный и сильный, от неожиданности весь дух вышел вон. А потому я не сразу вскочил на нога, чтобы занять оборонительную позицию, так и остался лежать лицом вниз. Странно, но боли я почему-то не чувствовал. Ноги онемели и, казалось, вовсе не принадлежали телу. Я оперся руками об асфальт и перекатился на спину. Если мерзавец нанесет теперь удар по голове, я хоть по крайней мере увижу это.

Он стоял прямо надо мной, размахивая битой из стороны в сторону. Вокруг не было видно ни души, но, если б кто и появился, его, похоже, это волновало мало. Он явно упивался собой.

— Привет, мистер умник, адвокатишка хренов, — произнес он, ухмыляясь. — Не так уж мы и сильны, какими хотим казаться, верно?

Я не ответил, но не из чувства противоречия, просто не знал, что сказать.

Он приподнял биту, размахнулся, чтобы нанести новый удар, и тут я понял — сейчас мне наступит конец. Я обхватил голову руками, чтоб хоть как-то защититься, зажмурился и ждал. Неужели мне суждено умереть вот так — с разбитой, превращенной в кровавое месиво головой? И еще я подумал, что, наверное, где-то там меня ждет Анжела. Так что, может, не так уж это и плохо умереть…

Бита опустилась, послышался удар и тошнотворный треск. Но не на мою голову, не на руки и ноги. Трент изо всей силы нанес удар по беззащитному ноутбуку. И он разлетелся на несколько частей, которые с шорохом и звоном раскатились по асфальту. Я открыл глаза и посмотрел на него.

— В следующий раз, — сказал он, — размозжу тебе башку, понял?

В следующий раз! Господи, я от души надеялся, что этого раза не будет.

Затем он шагнул вперед и наступил мне на гениталии, правой ногой и всем своим весом, и мое мужское достоинство оказалось зажатым между подошвой его ботинка и асфальтом. И на этот раз была боль — страшная, пронзительная, невыносимая. Я громко застонал и откатился в сторону, он убрал ногу.

— И еще в следующий раз, — продолжил он, — яйца твои паршивые оторву, понял?

Я лежал молча, смотрел на него.

— Понял меня, мать твою? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

Я ответил еле заметным кивком.

— Вот и славненько, — протянул он. — Теперь ты у нас будешь хорошим послушным адвокатишкой.

И тут вдруг он резко развернулся и зашагал прочь, оставив меня лежать в луже на асфальте, свернувшись калачиком, страдая от невыносимой пульсирующей боли между ног. Неужели это могло случиться в самом центре Лондона, всего в нескольких ярдах от входа в здание, где трудились сотни высокооплачиваемых и респектабельных моих коллег? Нет, такого рода вещи случаются обычно лишь с моими клиентами, не со мной!..

Я дрожал всем телом и не понимал отчего. То ли от страха, а может, от шока или холода. И тут вдруг из глаз хлынули слезы, чего со мной не бывало вот уже семь лет, со дня смерти Анжелы. Я плакал. И никак не мог остановиться. Возможно, просто от облегчения, от осознания того, что остался жив, хотя был уверен, что умру. То была естественная реакция на пережитое, следует признаться, что никогда прежде я еще так не пугался.

Прошло всего лишь несколько минут с того момента, как я вышел из такси, но за этот короткий отрезок времени жизнь моя изменилась кардинально, и вместо порядка в нее вселились хаос и страх. Как легко, оказывается, отнять у человека чувство уверенности. Особенно у того, кто привык выступать в суде. Как легко кастрировать присущие ему властность и гордость. И еще ужаснее, что я так быстро смирился с самим фактом этой кастрации.

По роду своей деятельности мне почти ежедневно приходилось сталкиваться с проявлениями страха и унижения. Каким самоуверенным и самодовольным я, очевидно, казался потенциальному свидетелю, который боялся давать показания в суде. «Мы вас не оставим, — уверял я его. — Мы защитим вас от ваших обидчиков, от всех нападок, — обещал я. — Просто это ваш долг сказать всю правду». Только теперь я представлял, что, должно быть, чувствовали эти несчастные люди. Мне следовало послать Джулиана Трента к черту, а на деле я чуть ли не ботинки ему лизал — да и лизал бы, если бы он приказал! — пресмыкался перед этой тварью и люто ненавидел себя за это.

Постепенно боль в паху стала стихать, и на смену ей пришла другая боль — тупая, ноющая, в коленях, в том месте, где он нанес первый удар битой. И Дрожь во всем теле тоже постепенно стихла, и мне Удалось встать на колени. Что, впрочем, не сильно помогло, зато теперь я мог обозревать хоть какое-то пространство. Компьютер разбит вдребезги, его уже не починить, а все мои так тщательно собранные и сложенные в определенном порядке судебные бумаги разлетелись по асфальту, продолжали мокнуть под дождем. Некоторые из них валялись под припаркованными машинами, часть занесло ветром на голые ветви деревьев. Парик и мантия, которые тоже лежали в коробке, мокли в большой луже. Но мне было все равно. Собрав все силы и волю, я все же умудрился встать на ноги и пройти несколько ярдов до входа в здание. Вокруг по-прежнему ни души.