Бурный финиш - читать онлайн книгу. Автор: Дик Фрэнсис cтр.№ 8

На следующий день я познакомился с Билли. Как только Конкер и Тимми подавили приступы ярости, вызванные моим появлением, которое разрушило их планы на повышение, мы заключили негласный мирный договор. В поездках они болтали друг с другом, но не со мной — потому что я и не проявлял особого желания, но зато вполне мирно делили сандвичи, шоколад и работу. Билли же сразу дал понять, что с ним этот номер не пройдет. Для Билли классовая война была просто необходима, и на поле брани он был самый неустрашимый воин. Через пять секунд после нашего знакомства он стал точить клыки.

Знакомство состоялось в аэропорту Кембриджа в пять утра. Мы должны были переправить партию лошадей из Ньюмаркета в Шантильи под Парижем, и с погрузкой-разгрузкой и прочими формальностями день обещал выдаться тяжелым. Я поставил свою машину на стоянке и пока размышлял, как мы с Конкером и Тимми со всем этим управимся, подъехал темный «Ягуар» десятой модели, и из него вылез Ярдман. В машине были еще двое: неразличимый силуэт сзади, а на переднем сиденье Билли.

Ярдман вылез, потянулся, зевнул, поглядел на небо и наконец обратился ко мне.

— Здравствуйте, мой дорогой мальчик, — сказал он самым дружеским тоном. — Отличная погода для полетов.

— Весьма, — удивленно отозвался я.

Ярдман вообще-то не любил ни рано вставать, ни приезжать в аэропорт, чтобы пожелать нам счастливого пути.

Если возникали какие-то осложнения с документами, бывало, приезжал Серл, но не Ярдман. И все же на сей раз пожаловал он собственной персоной, в черном костюме, мешковато сидевшем на его худой фигуре. В холодном утреннем свете его пятнистое лицо выглядело особенно невыигрышно. Очки в черной оправе, как всегда, скрывали выражение его глубоко посаженных глаз. После месяца работы в его конторе и непродолжительных контактов, случавшихся несколько раз в неделю, когда я заходил за инструкциями, бумагами или зарплатой, я так и не узнал его лучше. В каком-то смысле его защитные барьеры ничем не уступали моим.

Сдерживая зевоту, он сообщил мне, что Тимми и Конкер получили отгулы и сегодня их не будет. Он привез с собой двоих конюхов, которые были только рады их заменить. Ярдман выразил надежду, что с новыми помощниками у меня не будет осложнений. Он сказал, что сам привез их, поскольку общественный транспорт не приспособлен для встреч в пять утра в аэропорту Кембриджа.

Тем временем с переднего сиденья выбрался первый пассажир.

— Билли Уоткинс, — кивнул в его сторону Ярдман.

— Доброе утро, лорд Грей, — сказал Билли, худощавый девятнадцатилетний юнец с круглыми и холодными голубыми глазами.

— Генри, — машинально отозвался я. Меня больше устраивало такое обращение, да и в нашей работе другие варианты выглядели менее естественно.

Билли холодно и с вызовом посмотрел на меня и повторил, выбрасывая слово за словом:

— Доброе утро, лорд Грей.

— Доброе утро, мистер Уоткинс.

Он сверкнул глазами и снова холодно на меня уставился. Если он надеялся сбить меня с толку и смутить, то сильно ошибся.

Ярдман с раздражением уловил возникшие трения.

— Я тебя предупреждал, Билли, — быстро начал он, замолчал и обратился ко мне: — Я надеюсь, вы не допустите, чтобы некоторая несхожесть характеров поставила под сомнение безопасность ценного груза.

— Ни в коем случае, — отрезал я.

Он улыбнулся, обнажив свои сероватые искусственные зубы. Я никак не мог понять, почему, имея средства на такую дорогую машину, как «Ягуар», Ярдман не мог раскошелиться на более естественно выглядевшие зубы. Это, безусловно, придало бы ему более респектабельный вид.

— Вот и отлично, — быстро и удовлетворенно проговорил он. — Давайте грузиться.

Тем временем из машины осторожно выбрался третий. Его большой живот был бы вполне к лицу женщине, собирающейся родить двойню. Он был облачен в незастегнутый коричневый балахон. Под балахоном виднелись рубашка-ковбойка и красные подтяжки, с трудом поддерживавшие простые темные брюки. Он был лысоват, заспан, устал и угрюм. Ему было лет пятьдесят, и он почему-то упорно старался не смотреть мне в глаза.

«Ну и команда собралась, — думал я, переводя взгляд с толстяка на Билли. — И это когда требуется максимум сноровки и проворства». Толстяк оказался совсем непригодным к работе — он обращался с лошадьми с грубостью, рожденной страхом перед ними. По распоряжению Ярдмана он выводил лошадей из фургонов, в которых их привезли, и проводил по устланному матами настилу в самолет, где мы с Билли устраивали их во временных стойлах-боксах.

Джон — так звали толстяка — был слишком тучен или трусоват, чтобы идти рядом с лошадью. Он пятился задом, таща лошадь на себя, неловко вытягивая голову. Неудивительно, что животные нервничали и отказывались идти. Ярдман подступал сзади, размахивая вилами, иногда подталкивая лошадей рукояткой. В результате лошади были перепуганы, а в таком состоянии везти их было никак нельзя.

После того как три из них, потные, лягающиеся, бешено косящие глазами, все же оказались в самолете, я вылез наружу и запротестовал:

— Пусть Джон помогает Билли, а я сам буду выводить их из фургонов и заводить в самолет. Если они прибудут в таком нервном состоянии, владельцы вряд ли захотят с нами связываться в дальнейшем. Впрочем, скорее всего, лошади разнесут самолет на куски прямо в воздухе.

Ярдман знал, что такое пару раз случалось во время авиаперевозок чистокровных лошадей. Всегда существовала опасность, что лошадь может сделаться неуправляемой даже при обычных обстоятельствах. Но пускаться в полет, когда на борту табун перепуганных лошадей, равносильно самоубийству.

Ярдман размышлял долю секунды, потом сказал:

— Ладно, поменяйтесь.

Погрузка продолжалась не так суматошно, но по-прежнему медленно. И в самолете от Джона тоже было мало толку.

Груз в самолетах следует размешать еще более тщательно, чем на корабле. Если центр тяжести окажется нарушен, самолет не сможет взлететь. Он промчится до конца взлетной полосы, а потом превратится в груду искореженного металла. Если центр тяжести сместится в воздухе, самолет накренится, примерно как корабль, только выправить крен будет куда труднее, да и спасательных шлюпок, увы, под рукой не окажется.

Для соблюдения мер безопасности лошадей надо ставить в центральной части самолета, причем для их спокойствия и удобства хвостами к хвосту самолета. Ярдман обычно пользовался самолетами среднего калибра, и там помещались по четыре пары лошадей. Они должны стоять неподвижно, и их следует размещать таким образом, чтобы к ним свободно можно было подойти. При взлете и посадке, например, приходится успокаивать их и гладить. Поэтому каждая пара помещалась в отдельный бокс — получалось четыре самостоятельных островка. По центральному проходу и вокруг боксов были проложены доски так, чтобы боксы можно было обходить кругом, имея доступ к каждой лошади.