Риелтор неуловимый, или Как один риелтор искал особняк, а нашел приключения на свою хм... голову - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Рудницкий cтр.№ 24

Дальше начиналась улица 60-летия Октября, только, судя по табличкам на стенах домов, называлась она теперь иначе, а вот как – Игорь не смог прочитать. Улицу он не рассмотрел, потому что все опять стали ловить куру, расквохтавшуюся по поводу снесенного яйца, и он тоже принял в этом деятельное участие, привстав со своего места. Получилось так, что схватить летящую увесистую птицу роняющую по ходу движения мелкие перья, удалось именно Игорю, и он под одобрительные возгласы пассажиров передал ее хозяйке. Та одарила его лучезарной улыбкой и затолкала куру в клетку. Сзади передали яйцо из прически. Девушка смущенно протянула яйцо Игорю в знак благодарности, что вызвало бурю восторга и даже аплодисменты. Игорь держал яйцо на ладони, не зная, что с ним делать дальше. Оно было еще теплым и напомнило далекое детство, когда он проводил лето в деревне и наблюдал жизнь бабушкиного курятника вблизи.

Игорь передал яйцо Салиму и предложил девушке взять к себе на руки ее клетку. Она сначала отрицательно покачала головой, а потом старшая ей что-то сказала на своем языке, и она передала клетку Игорю, потупив взгляд и улыбаясь.

Игорь поставил берестяную клетку, которая была довольно тяжелой, себе на колени. Куры внутри недовольно закудахтали, но вскоре успокоились. Салим смотрел на Игоря во все глаза.

– Тебе сколько лет? – спросил он наконец.

– А что?

– Ты ведешь себя, как будто тебе недавно исполнилось восемнадцать.

– Да? Ну и что?

– Странно как-то.

– Будь проще, и к тебе потянутся, – ответил Игорь.

– А зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем им ко мне тянуться?

– Так легче жить.

Девушка со своей старшей товаркой вышла у станции метро «Ленинский проспект». Игорь передал ей клетку и помахал на прощанье рукой. Она кивнула, сказала улыбаясь несколько слов на незнакомом языке и вышла. Игорь пожалел, что даже не догадался спросить, как ее зовут. Впрочем, вряд ли он еще когда-нибудь ее увидит.

Взглянув в окно, он понял, куда она направлялась. Под монументом Покорителям космоса, который сохранился в превосходном состоянии, раскинулся довольно большой куриный рынок. Из окна автобуса были видны длинные ряды, уставленные клетками с курами и петухами всех возможных пород и расцветок. У подножия же самого памятника, рядом с огромным каменным шаром, символизирующим планету Земля, был устроен небольшой ринг, на котором шли петушиные бои.

– Интересно, как у них с космосом? – сказал Игорь. – Наверное, долетели уже не только до Марса с Венерой, но и дальше.

– Глядя на пассажиров нашего автобуса, этого не скажешь.

– Глядя на нас с тобой, тоже многого не скажешь, – возразил Игорь.

Дальше автобус поехал по Ленинскому проспекту. Длинные сталинки с башенками, обрамляющие площадь Гагарина, словно две половинки печного ухвата, сохранились хорошо. Отсюда и до метро «Октябрьская» была самая дорогая аренда на Ленинском проспекте. Логически это можно было объяснить только пафосностью места, потому что проходимость здесь всегда была никакая и арендная плата не отбивалась в принципе. Разве что только в самом начале Ленинского проспекта, ближе к метро, дела у арендаторов шли повеселее.

Примерно половина старых зданий на этом участке сохранилась в прежнем виде, а другую половину заменили новые дома – высотные стеклянные башни, количество которых увеличивалось по мере приближения к метро.

Выйдя из автобуса, Игорь пригляделся к ним и понял, что построили их уже довольно давно. Шлифованные плиты облицовки из искусственного гранита потускнели, в щели между ними набилась пыль, а обильное остекление выглядело мутноватым и напоминало подохшую в стеклянной банке медузу, которую школьник не довез с моря домой. Лет пятьдесят под московским небом они уже простояли.

– Куда теперь? – спросил Салим.

– Будем искать бензин и осматриваться, – сказал Игорь.

– Хорошо бы начать осматриваться с какого-нибудь магазина, – предложил тот. – Есть сильно хочется.

Они поменяли остатки денег Салима – три тысячи рублей и двести пятьдесят долларов. Кассирша в обменнике рубли приняла без слов и даже нисколько не удивилась их возрасту. Доллары же положила в лоток и подвинула обратно.

– В чем дело? – удивился Игорь.

– Плюньте, – велела она.

Он вспомнил, как это делал кондуктор в автобусе, сказал «тьфу!» в середину каждой бумажки и опять положил в лоток. Теперь она их взяла, тоже сказала каждой купюре «тьфу и отправила в общую пачку. Получилось смешно, как будто она поздоровалась с каждой, только не очень почтительно. Так здороваются, показывая пренебрежение, когда вместо приветствия говорят: „А-а, и ты тут!“, или еще более уничижительно: „Сто лет не виделись, еще бы столько не видеться!“ На евро Игорь тоже на всякий случай плюнул, но на кассиршу это не подействовало. Она вернула бумажку и отрицательно покачала головой. „Что же случилось с Европой, что ее деньги перестали принимать?“ – удивился он, но спрашивать не стал.

За доллары дали двенадцать новых рублей, а за три тысячи старых – только шесть новых. Рубли были действительно новыми – напечатанные на материале, напоминающем бумагу, пластик, дерево и ткань одновременно, очень приятные на ощупь и, по всей видимости, крепкие на разрыв. Казалось, они не мнутся, не изнашиваются, не становятся ветхими и не поддаются инфляции, а только дорожают с течением времени и на них можно купить все больше и больше.

Удивило их, что на купюрах совсем не было картинок, а только многократно повторяемая надпись, говорящая об их достоинстве. На одном рубле надпись повторялась сто восемьдесят два раза, на трех – двести семнадцать, а на пяти – уже триста сорок один раз. Самая крупная, конечно, была по-русски. Они стали мучительно вспоминать, есть ли в мире триста сорок одна страна или только двести с чем-то? Такое количество надписей на пятерке могло означать, что либо на карте прибавилось новых стран с новыми языками, либо в ход пошли некоторые особо распространенные диалекты. В любом случае из надписей следовало, что рубль теперь имеет всемирное хождение, и этот факт был очень приятен для Игоря. Даже если там продолжали обращаться местные валюты, это ничего не меняло – рубль стал, судя по надписям, одной из главных мировых валют.

Они разделили деньги пополам и отправились искать продовольственный магазин. Народ в центре внешне был уже не такой простой, как в автобусе с дальних окраин. Появились клерки с неизменными портфелями, много красивых и дорого одетых женщин, важные хозяева всевозможных бизнесов и золотая молодежь. Клерков, впрочем, было больше всех. Портфели теперь носили не только в руках, но и на головах, на спине, на манер рюкзаков, на груди, как сумки у кенгуру, и на бедре, как планшеты у военных.

На спине у многих прохожих были написаны названия их компаний. Больше всего встречалось людей с надписью «Наргаз» или «Народный газ». Выглядели они совершенно по-разному. Это были и клерки, и секретарши, и работяги в синих спецовках, и личности очень неформального вида, к которым без крайней надобности подходить не хотелось, да и при возникновении таковой лучше было бы воздержаться от общения. Казалось, каждый четвертый горожанин работает в «Наргазе». И, судя по всему, туда принимали всех подряд – Игорь заприметил даже двух бомжей у подземного перехода с этой надписью на спине и на груди. Сам он таким экземплярам доверил бы только сортировать мусор где-нибудь на свалке, да и то не весь день, а лишь с утра, пока они еще трезвые.