Пазл - читать онлайн книгу. Автор: Александр Варго, Александр Подольский, Мария Артемьева, и др. cтр.№ 29

Хромыч внезапно вздрогнул всем телом, слабо застонал, протянул руку к старухе. Та отшатнулась, как от огня, испуганно зашипела. Колдунов нельзя касаться, пока они помирают, – это каждый знает. Дотронешься – и все его грехи мгновенно на тебя переползут, а он мирно отойдет, погубив напоследок еще одну душу.

Рука бессильно опустилась на покрывало, впилась пальцами в чистую ткань.

– Погань, – процедила старуха. – Чтоб ты так тыщу лет подыхал! На том свете для тебя уже костры разожжены. Чуешь вонь? Это котел с серой, в которой тебя варить будут, сучье отродье. Котел с серой!

Она плюнула Хромычу на лоб и, резко повернувшись, вышла из бани, не коснувшись и не заметив Егора. А тот кое-кого заметил. Двое бесов были уже здесь, застыли возле умирающего: один – в изголовье гроба, второй – в ногах. На головах громоздкие маски невиданных зверей: рогатый волк и корова с кабаньими клыками. Такова сущность всякой нечисти: личина под личиной, без собственного «я», без истины. Что напялят на себя, то за лицо и сойдет. Даже та пакость, копошившаяся раньше под их человеческими чертами, тоже подделка. По-другому не бывает.

Когда шаги старухи стихли за калиткой, бесы зашевелились и стащили маски.

– Фу, стерва! – проворчал один. – Ноги затекли.

– Утомила, – согласился второй и, наклонившись над Хромычем, сказал: – Глянь, раб божий-то, кажись, того… преставился.

И оба дружно расхохотались.

Егор прошел в угол, опустился на пахнущие капустой доски. Отсмеявшись, бесы повернулись к нему:

– Слушай, мы сейчас по делам, а ты тут оставайся.

– Хорошо.

– Сторожи нашего ненаглядного. Если что, с тебя спросим. Такое угощенье…

Егор кивнул.

Время шло, а он так и сидел в углу, глядя на гроб. Чертятник умер, и тьма, клубившаяся над его телом, рассеялась. Теперь все вокруг выглядело обычным: бревна стен, копоть на потолке, жиденький березовый веник и прокисшие, разъехавшиеся доски, устилающие пол, – заурядная бобыльская банька. Даже гроб на лавке казался предметом привычным и подходящим, а тот, кто лежал в нем, – просто несчастным покойником, предоставленным самому себе. Ночь он должен простоять здесь, а с утра придут мужики, похмельные и злые, заколотят крышку да быстро снесут до кладбища. Похоронят за оградой, как нечистого или нехристя, креста не поставят, холмик утопчут. Следующей весной ни один из них уже не сможет показать, где находится могила. Так и память о колдуне-чернокнижнике Хромыче исчезнет, смоется дождями да порастет травой.

А ведь был человек. Бегал когда-то, давным-давно, босиком по избе, заливисто смеялся и заставлял смеяться мамку. Солнечный божий свет сверкал в его смехе, разбивался о волосы и отражался в глазах. Пил он взахлеб парное козье молоко, оставляя над верхней губой белую полоску, ходил помогать бате в поле… а потом, спустя всего несколько коротких лет, что-то вдруг поменялось в нем. Развернулось в душе то самое, беспросветно-черное, протянуло в разные стороны свои тонкие лапы, заползло ими в каждый уголок, каждую извилинку сердца. И отыскал он других таких же, выспросил у них секрет. Пошел в глухую полночь на поляну, зарубил там черного кота, выпил горячей крови и сказал слова нужные, последние свои слова человеческие, обратясь лицом к чаще. И его услышали.

Сила чертятника – ему же проклятье. Повелевает он бесами, может заставить их что угодно вытворить. Да только бесы не сидят без дела, им подавай работу. А ежели заскучают, начинают хозяина мучить. Мучают ужасно, так что ни сна, ни отдыха, ни забвения колдуну до тех пор, пока он им снова задачу не подкинет. Вот чертятники и маются, вершат злодеяние за злодеянием. Некоторым из них поначалу мешают ошметки совести, но это не длится долго. В конце концов бесы всегда побеждают: человек, сам пустивший их к себе, в себя, не может долго сопротивляться.

Интересно, насколько хватило Хромыча? Как много лет прошло, прежде чем он превратился в зловещего нелюдя, ради забавы заставляющего своих соседей бодаться по-козлиному? Пытался ли остановить это? Испытал ли в самый последний миг, когда плоть выпустила душу, наслаждение от того, что больше никому из живущих не причинит вреда? Вряд ли. Он наверняка не испытывал ничего, кроме страха, страха за свое будущее, в которое все еще верил, на которое все еще надеялся. Человек слаб.

День клонился к вечеру. Свет, льющийся через дверной проем, сначала пожелтел, потом окрасился багровым. Пастух, сопровождаемый мальчишками, прогнал по улице стадо: насытившиеся за день коровы шли молча, тяжело, неспешно. Егор, неподвижно сидевший в углу, прекрасно представлял себе их: размеренно вздымающиеся бока, покачивающиеся хвосты, задние ноги, покрытые засохшей грязно-зеленой коркой.

Он ведь и сам когда-то бегал помогать пастухам. В те времена отчаянно хотелось попасть в солдаты. В те времена березовый сок был лучшим напитком на свете, а роща неподалеку от дома прятала в себе секретов больше, чем все заморские страны. В те времена на закате бабушка открывала калитку и звала его домой – пить молоко и ложиться спать. Он до сих пор прекрасно помнил ее грузный силуэт на фоне чистого алого неба.

Вздрогнув от стука захлопнувшейся двери, Егор понял, что наступила ночь. Свет больше не сочился через щели, а звуки снаружи угасли. Двое бесов вновь стояли над гробом, пристально разглядывая усопшего. Несмотря на кромешный мрак, их было отлично видно: и камзолы небывалого покроя, и худые бритые лица. Они сдернули с покойника покрывало, отбросили в угол, длинные узловатые пальцы принялись ощупывать тело.

– Эй! – не оборачиваясь, окликнул один из них Егора. – Чего сидишь? Иди наружу, гостей встречай. Да поучтивее с ними! Дверь открывай, каждого привечай добрым словом…

Егор вышел из бани. В теле появилась странная легкость, словно оно вот-вот готово было оторваться от земли и взмыть к высыпавшим на небе звездам. Наверное, оттого, что так и не поел до сих пор. Голод уже не докучает, отступил.

Здесь, на свежем воздухе, он видел немногое: чернела рядом громада дома, за ней можно было различить все еще открытую калитку. Деревня терялась во мраке. Доносились отзвуки чьих-то голосов и блеянье коз. Шепотом пел в кронах деревьев ветер, да в тон ему стрекотали кузнечики. Внезапно где-то поблизости рявкнула собака. Егор аж вздрогнул от неожиданности и тотчас увидел в калитке массивную темную фигуру.

– Милости просим, – сказал он, делая несколько шагов навстречу. – Пожалуйте к столу…

Фигура безмолвно проплыла мимо. Она оказалась огромной, почти вдвое выше Егора, с ветвистыми оленьими рогами на круглой голове. Собака продолжала лаять. Спустя пару мгновений к ней присоединилась другая, потом третья – и вот уже по всей деревне надрывались псы, беснуясь на цепях. Егору хотелось зажать уши, но он не мог себе этого позволить. В калитке показался новый гость.

– Добро жаловать, – как можно громче проговорил Егор, но не услышал себя за какофонией собачьего хора, а потому продолжать приветствие не стал, просто указал в сторону бани.