Убить своего дракона - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Баженова cтр.№ 41

— Мамуль, привет. Ты знаешь, я хочу подстричься и покраситься посветлее. Можешь мне денег одолжить?

Мать поперхнулась, откашлялась:

— Вот это дело говоришь, Лариса. Зачет. Нет, пятерка с плюсом. Дай мне сумку. Столько хватит?

— Ага. Спасибо, мам. И знаешь, я хочу устроиться на работу.

— Давай, Лариса, пора уже. Я позвоню кому-нибудь.

Лара не ходила в парикмахерскую сто пятьдесят лет. Она уже забыла, как ей нравилось в детстве, когда мастер, нажимая педаль кресла, поднимал ее повыше, и ноги болтались. В брюнетку она красилась сама, постоянно получая от матери втык за испачканную ванну.

— Вот прямо так кардинально?

— Кардинально, но не совсем коротко.

Волосы черными снопиками бесшумно падали на пол у высокого кресла. Оставшиеся превратились в светло-каштановые. Лариса смотрела на свой изменившийся облик, и он ей нравился. Большие зеленые глаза стали совсем огромными. Новая прическа — новая жизнь. Давно следовало это сделать.

— Да ты красавица, детка! — резюмировала парикмахерша, довольно осматривая свою работу.

* * *

Для поступления на исторический он не добрал баллов. И тут на семейную сцену вышел отец. Размахивая сигаретой, произнес агитационный спич о том, что не беда, есть «свои» люди на юридическом, за юристами — будущее, мелькающее кадрами боевиков и триллеров. Сын сильно сомневался, знал по его же рассказам о скуке судебных будней, но тут была произнесена фраза, глубоко его затронувшая.

— Можешь, конечно, стать адвокатом. Волка ноги кормят. — И жирная точка сигаретой в пепельницу.

Хотел сказать что-то еще, но в дверях появилась мать, прижимая к груди большой предмет, завернутый в белую ткань:

— Вот смотри, что мы нашли в старой перегородке, которую сломали. Может, ты объяснишь нам, как это туда попало? — спросила она, разворачивая и укладывая на стол огромную толстую книгу.

Отец снова закурил и открыл первую страницу:

— Тебе лучше знать. Я полагаю, в этом фолианте вся рабочая жизнь твоего деда.

— Это мы уже поняли. Но как и почему она оказалась замурованной?

— Думаю, сама перегородка была возведена именно для нее, как иконостас для иконы.

— Тогда об этом должен был знать мой отец, но он никогда не обращал внимания на эту стенку.

— Ее могли сделать, скажем, летом, когда его не было дома. И, если я не ошибаюсь, — отец открыл последнюю страницу, — ее построили в тридцать пятом году, когда ему было десять лет.

— Девять.

— Вот здесь стоят даты: 1910–1935. «Книга заговоров южных славян» В начале работы он еще мог себе позволить поездить по Восточной Европе и России. Видишь: Сербия, Болгария, Украина, Словения, Польша. Но в 1935-м эта рукопись могла означать только одно: лагеря, смерть, горе. Он ее замуровал до лучших дней. Такие были годы! Приходилось казаться не тем, кто ты есть. Человеком-дубльфастом.

— Оборотнем? — спросил сын, глядя ему в глаза.

— Да! Что-то в этом роде. Сталин очень уважал Ивана Грозного и, предполагаю, знал легенды, которые ходили о ночных разбойствах Малюты Скуратова. Поговаривали, что тот посредством заговора превращался в волка. Да и само название «Книга заговоров южных славян»… Ты ж понимаешь!

— Малюта был оборотнем?

— Так гласит легенда. Фольклор! — Он захлопнул фолиант. — Теперь понимаю, почему ты пошел на исторический. Так тому и быть! Но первый курс тебе придется провести на юридическом, потом переведешься. Я уж постараюсь, чтобы ты туда попал, не зря же прадед замуровал эту книгу. Хвалю! Такие дела надо продолжать.

— А что ты имел в виду, когда говорил насчет того, что волка ноги кормят?

— Последнее дело быть адвокатом, не побегаешь — не поешь. Надо быть хитрым и оборотистым.

— Понятно.

Книга прадеда изучалась им тщательно, каждый пункт и подпункт были прочитаны и осознаны, пока он не наткнулся на строки:

«Идет человек и плачет. Его спрашивает Богородица: „Что с тобой?“ Он отвечает: „Жена-вдовица кинула на меня меховую шапку, волчью шкуру, страшную обувь“. Богородица говорит: „Я отведу тебя к найденному колодцу, там женщина тебя обмоет водой“». (Вост. Сербия, от кикиморы, которая нападает на дороге.)

Вот он, «найденный» колодец! Сработал пусковой механизм, и отныне это поведет его по жизни. Все стало сразу похоже на судьбу, на мировоззрение, а не на болезнь. Уже то, что он не может физически превратиться в волка, его успокаивало, но ему более страшна была возможность трансформироваться в него психологически, ведь приступы агрессии его не покидали. И каждый раз предвестником приступа было непроходящее желание залезть под стол. Но в новой маминой кухне уже не было для него места.

Учиться на юридическом ему очень понравилось: все эти законы, права, кодексы. Как и его ритуалы, они контролировали социум и были ему понятны и горячо им любимы. Он сразу снискал себе славу одного из лучших студентов на курсе. Детский девиз все делать без поспешности и волнения стал его натурой. Он вытянулся и возмужал.

Он долго разглядывал себя в зеркале. Он все делал долго. Походка была размеренная, неторопливая. Подозрительный человек мог бы решить, будто он что-то скрывает или чего-то избегает. Но коллеги и знакомые уже привыкли к его невозмутимости и изысканности манер. Даже при обсуждении тем необычайно волнующих или щекотливых тон его не менялся. Казалось, что ему одинаково недоступны удовольствия и неудовольствия.

— Из вас, молодой человек, выйдет отменный судья! — говорили ему профессора.

Но он-то знал, кого ноги кормят. Окончив университет в невнятные и голодные восьмидесятые, он развернул адвокатскую деятельность, о которой ходили легенды. За глаза его звали «оборотнем». Он выкупил соседнюю квартиру, и теперь они с мамой занимали весь этаж, там же он устроил и свою адвокатскую контору.

Для полного счастья ему надо было отыскать «найденный» колодец… Если два человека — профессор и повариха — указали ему на него, значит, он существует!

Еще много чего поведала ему старинная книга с пожелтевшими ветхими страницами о тайном и притягательном мире ворожбы и колдовства, но главной ее заслугой, спасибо прадеду, стала надежда на спасение.

* * *

В тот день Марк долго бродил по даче. Несколько раз ставил последний прослушанный Ольгой диск, который так и остался в магнитофоне. С ее уходом что-то надломилось в его душе; она окуталась черным мистическим трауром и отделила повседневную жизнь от внутреннего мира. И если в повседневной жизни уход Ольги поставил точку на определенном периоде существования, то внутренний мир ждал продолжения и «хеппи-энда». Марк сознательно ерничал, называя так свою надежду, чтобы снизить градус ожидания. Он так долго готовился к этому, всю жизнь. Наконец был разработан четкий план, и безумный пасьянс сложился. Он нашел колодец, и тот достался ему. А дальше будь что будет, главное — решающая завтрашняя ночь должна остаться за ним.