Счастливый дом - читать онлайн книгу. Автор: Рут Валентайн cтр.№ 14

Ладно, в этой истории есть и другой неприятный аспект. Ее отношения с Леоном. Когда отчим обвинил Алисию в непристойном поведении, он, зная, что тот собой представляет, естественно, не поверил. Ну а потом, после известия об аборте, ему уже было все равно, кто из них двоих стал на самом деле объектом сексуального домогательства.

Прежде всего потому, что Норман был разъярен ее безответственным поступком — погубила созданную им жизнь! — и просто опасался, что ему не хватит выдержки, если он начнет пытать ее о случившемся и двигавших ею мотивах. А когда он остыл немного, было уже поздно: Филлис сообщила, что ее дочь благополучно и, судя по всему, без всяких сожалений отправилась в Штаты. Тогда он направил все свои усилия на то, чтобы забыть ее.

И ему это удалось: она долго не тревожила его сознание. Пока Леон не сказал, что Алисия вернулась в Англию и они иногда обедают вместе. Так каким же образом она склонила отчима отказать ей все свое состояние? Невинного объяснения он не примет — во всяком случае, теперь, после того как нашел в ней искушенную жизнью женщину, утонченную, практичную, себе на уме и необычайно сексуальную. Тем более что и замашки Леона ему были хорошо известны.

Норман с угрюмым видом отстегнул ремень безопасности и поднялся. Ему плевать на наследство Леона — важно, чем тот руководствовался в своем решении. И он приехал сюда с одной единственной целью — узнать правду. Истинные причины, побудившие Алисию сделать аборт, истинную суть ее отношений с отчимом. Как только цель будет достигнута, он опять отправит ее в прошлое. Запрет и оставит там навечно.

Едва заметив огибающий мыс катер, с тарахтением направляющийся в бухту, Алисия опустила жалюзи и отвернулась от окна. Она готова к приему незваного, непрошеного гостя.

В высоком зеркале на противоположной стене отражалась стройная фигура в неброском наряде: узкие серовато-желтые брюки из хлопчатобумажной ткани, тонкая рубашка в тон, без воротника и с длинными рукавами, волосы заплетены в косу. Единственный яркий цвет — алые губы. И это тоже умышленно. Красный цвет — символ дерзости и непокорности.

Не дожидаясь, пока Жозефа прикажет ей выйти встречать гостя, как и подобает доброй хозяйке, Алисия покинула спальню. Беззвучно ступая босыми ногами по холодному мраморному полу, она быстро пересекла холл. Но по мере приближения к распахнутой двери замедлила шаг и, выйдя на тенистую галерею, остановилась.

Ни ближе, ни дальше.

Было время, когда она, едва заслышав о приезде Нормана, мчалась ему навстречу с обожанием в глазах и улыбкой во весь рот. Было и прошло. Подобного не повторится.

Чтобы снять напряжение, она вдохнула полной грудью воздух, насыщенный ароматом цветов, пышными каскадами свисающих из керамических вазонов. А то Норман, чего доброго, сочтет, будто она натянута как струна оттого, что ее мучает совесть. Нет уж, стыдиться и прятать ей нечего. Приветствием ему будет холодное безразличие.

Но когда он показался на ступенях лестницы, ведущей от гавани, внутри у нее все свело судорогой.

Он не имеет права так воздействовать на меня! — сердито думала Алисия, украдкой вытирая о брюки внезапно увлажнившиеся ладони. Теперь у нее нет никаких чувств к нему, никаких, кроме презрения. Она стиснула зубы, усилием воли вновь заставляя себя расслабиться.

Однако от презрения сердце не трепещет и во рту не пересыхает.

Норман шагал с присущей ему грациозной раскованностью, которой она не замечала ни в одном другом мужчине и которая лишь подчеркивала таящуюся в нем силу. Через плечо небрежно перекинут легкий пиджак, в руке дорожная сумка, но это Алисию не обмануло. В холодном оценивающем взгляде, когда Норман наконец дошел до нее, беспечностью даже не сквозило.

Ее сознание едва ли отметило приветствие Эдуардо: «Доброе утро, мисс Алиси», проносившего мимо нее в кухню в глубине дома коробку с продуктами. Она ничего не замечала вокруг, кроме устремленных на нее глаз Нормана.

Нервы были напряжены до предела, мышцы свело, так что даже язык не шевелился. Вот и прекрасно. Пусть первым объяснит, зачем приехал, когда его сюда не звали. Она отрешенно уставилась вдаль, всем своим видом выражая смертельную скуку. Недруг не должен заметить, что она взволнована.

Норман молчал, изучающе разглядывая ее окаменевшие черты. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем он соизволил заговорить:

— Ну как, устроилась?

Издевательски приподнятая темная бровь, покровительственные нотки в протяжном голосе вернули ей дар речи. Однако, отвечая, Алисия тщательно подбирала слова, имитируя его презрительную интонацию:

— Вполне. Хотя не могу сказать, что очень уж рада видеть тебя. Может быть, все-таки удовлетворишь мое любопытство и объяснишь, зачем ты здесь.

Очевидно, хотел удостовериться, что она не прогнала в шею Эдуардо с Жозефой или не навезла с собой ораву друзей порезвиться на природе. А может, просто своим присутствием решил испортить ей отдых.

Дымчатые глаза потемнели, волевой подбородок дернулся.

— Чтобы расставить все точки над «i» в наших отношениях, что, вообще-то, давно следовало сделать. — Более чем давно, если он желает оставшуюся жизнь прожить в мире и согласии с самим собой.

У Алисии радостно ёкнуло сердце.

Не обольщайся, тут же одернула она себя. Обсуждать им нечего. Она холодно пожала плечами.

— Насколько мне известно, все точки над «i» в наших отношениях, — Алисия ледяным тоном выделила его слова, — расставлены окончательно и бесповоротно много лет назад.

Как Норман собирался ей возразить, она так и не узнала, поскольку за спиной раздался восторженный голос:

— Мистер Норман! Бог мой, какой же ты стал красавчик!

— Жозефа! — Дорожная сумка и пиджак полетели на землю. Норман шагнул на галерею и заключил дородную островитянку в объятия. — Как я уже говорил Эдуардо, давненько не виделись.

— Не то слово. А ведь когда отчим купил этот остров для твоей матери — да упокой Господь ее добрую душу, — ты приезжал сюда каждый год по два-три раза, рос на моих глазах. Ох и щуплый ты был в детстве — кожа да кости, ручки-ножки тонюсенькие. Но озорной — вся голова из-за тебя поседела! А теперь посмотрите — пригож, как сам дьявол. И как это такой красавчик до сих пор не обзавелся женой и кучей детишек? Ну-ка выкладывай! Да прекрати мять мои старые кости. Пойдем лучше в дом.

Экономка подняла с земли пиджак и зацокала языком.

— И кто только в тебя вселился? Прежде ты всегда бережно обращался со своими вещами. — Она с ожесточением встряхнула пиджак, словно сбивала скверну, и со счастливой улыбкой на лице повела его в дом. — Не разлюбил еще стряпню старой Жозефы — шоколадное печенье, домашний лимонад?

Норман широко улыбнулся и беззаботно ответил:

— Если тебе все равно, я лучше выпью джина с тоником. И льда как можно больше.

Все так же улыбаясь, он проследовал за экономкой в прохладу мраморного холла, а позабытая всеми Алисия прислонилась к колонне галереи, чуть ли не до крови кусая губы.