Всадники "Фортуны" - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 30

Предположение Карла полностью подтвердилось: Эмма не просто выпила лишнего, а была пьяна в стельку.

— А-а-а! «Великий Лорни» прикатил! — она полуповернулась к вошедшему, отчего волны кудрей упали с плеча на грудь, не прикрытую, а скорее обрисованную сиреневым лифом. — А я… а я мириться приехала! Выпьем?

В левой руке красавицы обнаружилась бутыль ликера, уже на треть опорожненная. Эмма глотнула из нее, затем подставила ладонь под струю фонтанчика и хлебнула воды.

— Иди сюда, Дени! Я хочу с т… тобой выпить!

Лоринг подошел к бассейну, осторожно присел на его край, убедившись, что в этом месте сухо, и наклонился к Эмилии:

— Детка! Через три дня — гонка. Завтра — свободные заезды [14] . Какое уж тут питье? Или ты по-прежнему хочешь меня убить?

Она вздрогнула. В больших, подернутых пьяной одурью глазах мелькнул страх.

— Нет! Хотела, да. Хотела! После того, что ты мне наговорил две недели назад, я только и думала, как бы тебя уничтожить!

Он вздохнул:

— Но, Эмми! Почему любая женщина хочет, чтобы мужчина был хорош с нею и вел себя, как негодяй, со всеми остальными? Ты же не моя, правда?

Она рассмеялась:

— Просто ты боишься Кортеса! А ему, между прочим, плевать! Он любит только деньги. Женщины у него так… Я хотела тебя убить, Дени, проклятый Рыжий Король! Но, видишь, не убила.

— Потому что я вовремя схватил тебя за руку. И надо же было устроить все это при комиссаре Тауэрс!

Эмилия прищелкнула языком и снова отхлебнула ликера, пролив немного на свой шикарный лиф.

— Комиссар — отменная баба! Ничего вы, мужики, не видите. Я на нее посмотрела… Ей за сорок уж наверняка, а грудь торчит, как моя. И у-умная! Я думала, она меня посадит. А она не посадила! И, знаешь, я ей сказала, что ты — мой любовник!

— Ты это всем говоришь, Эмми. Будь ты крокодилом, я бы обижался. Но когда в любовницы напрашивается красивая женщина, это не обидно. Беда в том, что наши чувства не взаимны. Надеюсь, сейчас я не груб?

— Груб! Ты всегда груб. Ты — мерзавец, Даниэль Лоринг! Я тебя ненавижу!

Он вздохнул. Кажется, эта сцена надолго. И сложно что-то придумать: Эмма наверняка допьет ликер до капельки. Впрочем, вести машину ей нельзя и сейчас. Вызвать такси? Интересно, за сколько таксист продаст прессе эту пикантную подробность из жизни звезды?

— Ненавидишь, тогда зачем приехала? Тем более — теперь. Сам того не желая, я убил твоего брата. Не забыла?

— Ты его не убивал! Ведь ты же не посылал его тогда утром, чтобы он поехал на тв… твоей машине?

— Не посылал, Эмма! И не имею понятия, для чего он поехал.

— Значит, убил не ты!

Пьяные глаза Эмилии, казалось, протрезвели. Она в упор смотрела на Лоринга, все сильнее наклоняясь к нему, и в конце концов он подхватил ее под локоть, понимая, что в следующий миг девушка свалится лицом в воду. (Может, так было бы и лучше?)

— Я в самом деле не думал, что это смазочное масло окажется взрывоопасным! — произнес гонщик, стараясь вернуть корпусу Эммы вертикальное положение на поребрике бассейна. — Пары бензина и эта смазка… Ты же знаешь — я очень любил Джанни.

— Он был моим братом! — резко вытолкнула Эмма. — Ты его не убивал. Но будешь отвечать. Как бы мне хотелось, чтобы тебя посадили в тюрьму! З… знаю, что вряд ли посадят, — ты такой богатый!

— Твой Гедеоне в сотни раз богаче. Попроси его, чтобы он подкупил суд.

Черные глаза красавицы вдруг сверкнули такой яростью, что Даниэль невольно отстранился.

— Гедеоне! Да он мерзавец хуже вас всех! Я… я ему сегодня это сказала. А… знаешь… Если б ты меня полюбил, я бы могла тебе рассказать что-то очень важное. Ты бы потом меня за это поблагодарил!

Непрошеное чувство жалости кольнуло Лоринга. Он не умел быть непреклонным, когда видел явную слабость. Тем более — слабость женщины. Наклонившись, гонщик легко коснулся губами сладких от ликера губ Эммы.

— Прости, ладно? Давай потом как-нибудь поговорим! Можно, один из моих ребят отвезет тебя домой?

Она хищно усмехнулась:

— Отвези сам! Я тебе заплачу.

— Разоришься. Ехать до твоего дома примерно час. Мой заработок — пятьдесят миллионов евро в год. Подели на триста шестьдесят пять и потом на двадцать четыре.

Он ожидал нового взрыва, но Эмма вдруг сникла. Положила мокрую руку на плечо гонщика, сильно сжала и тут же отпустила:

— Глупый! Какой же ты глупый… Ладно, пускай везет твой парень. Они у тебя как? Умеют заниматься сексом в машине?

— Как ты понимаешь, я этого не проверял. Давай, вылезай из бассейна, простудишься. Маттио!

Охранник, до того сидевший с другими в караулке, возник рядом будто из-под земли.

— Выведи на дорогу машину синьориты Висконти, а потом довези ее до дома. И пожалуйста — аккуратнее!

За эти три дня Лоринг успел убедиться, что технический персонал «Лароссы» не стал относиться к нему хуже. Больше всего он боялся не злости и даже не презрения, вызванного его малодушной выходкой: в той или иной мере все эти люди зависят от него, и открыто проявить неприязнь мало кто посмеет — слишком выгодна работа в этой фирме! Но лароссовцы могли повести себя и по-другому: проявлять повышенное участие, выказывать заботу, словно больному, которому нельзя сообщить о диагнозе, но нужно облегчить страдания. Дескать, мы знаем, парень, что ты скис, докатился до откровенного мошенничества, лишь бы скрыть свою слабость, и из-за этого погиб наш товарищ! Ну что же: раз твои дела так плохи, мы пока будем делать вид, будто все по-старому!

Однако ничего подобного не произошло. Механики, техники, заправщики — все вели себя с гонщиком номер один совершенно так же, как и до гибели Джанни Висконти. Слушались его указаний, когда требовалось, давали советы, безукоризненно выполняли свою работу. И, как показалось Даниэлю, старались не замечать его напряжения. «Простили или делают вид?» — спрашивал себя Лоринг. И тоже старался быть таким, как прежде.

Утром в воскресенье, в день гонки, он по обыкновению приехал на трассу за два часа до старта. Сразу заметил, что машин вокруг гоночного городка и на всех платных стоянках раза в полтора больше, чем бывало обычно. Многим просто не нашлось места, и они втискивались между расставленными вдоль дороги и вокруг площади летними киосками, парковались возле барьеров ограждения трассы, откуда их тут же изгоняли дежурные. Иные оставались на обочине шоссе.