Экстремист - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Валяев cтр.№ 42

Я наскоро попрощался с сестрой, предупредив негров о бдительности, правда, они ни хрена не поняли, и улыбались, как дети в цирке-шапито. От выступления коверного. Коверный — это я?

Буза была в самом разгаре. На симпозиум прибыла группа ученых. Без предварительного на того уведомления. Академики живут в другом измерении, считая, что на них проставлена печать благонадежности.

Не знаю. Академик Николаев оказался себе на уме. А что говорить о других, сочинивших, к примеру, атомную бомбу. Для всего населения планеты. И правильно — если уж жахнуть, то весь шарик. Чтобы никому не было мучительно больно. Разлагаться на общем пепелище.

Полковник Бибиков и его секьюрити c трудом сдерживали атаки исступленных и стареньких отечественных ньютонов и эйнштейнов. Некоторые некультурно плевались и матерились, как таксисты в час пик на столичных проспектах и площадях.

Я пришел вовремя. Гвалт достиг ушей нашего Свечкина, и он прислал морпеха Болотного узнать причину воплей.

— Скажи, что цыгане проходили шумною толпою, — посоветовал я, после того, как вся нервная публика была запущена в здание. С проверкой всех документов, включая проездные.

Только решили эту проблему, появился Никитин и с присущей ему меланхолией сообщил: есть две новости — одна приятная, другая — не очень.

— Давай с приятной, — сказал я.

Баба Маня получила премию. За свой кропотливый труд и теперь с помощью Куралева пересчитывает казначейские билеты.

— Очень хорошо, — порадовался я за чужой успех. — А не очень приятная?

Никитин ответил. Новость и вправду была не очень приятная. И даже очень не очень. Такая была новость, что через секунду наш джип таранил общественный и личный транспорт, прорываясь к дому академика Николаева.

Я матерился на всех. И на себя тоже. Как же так, Саша, тяпнул коньячку со старичком и решил — проблемы нет?

Проблема была. Несколько сотрудников НПО «Метеор» прибыли к академику домой. По договоренности. Но дверь им никто не открыл. Нехорошая тишина хоронилась за дверью. Даже песик не лаял, хотя должен был. По мерзости своего характера. Что такое? Испугались — вызвали домоуправа. Домоуправ милицию. Милиция — пожарную команду со спецтехникой для вскрытия бронированных дверей.

И кошмар! Старенький академик, его дочь Клариса и мопсик были застрелены. И поэтому случаю не пора ли мне торговать квашеной капустой на колхозном рынке? Как же так, Алекс? Снял первый листик с белокочанной, выражаясь суконным языком аграриев, и отстранился, как дурдецело [13] от действительности.

Пятьсот миллионов у.е. — не сумма для крупного банковского дома, да лучше ликвидировать беспокойного клиента. Несмотря на договоренность о сотрудничестве. Или это месть за господина Моргулица? Почитателей политического его таланта.

У подъезда академического дома сбилась кучка зевак и соседей, как всегда в таких случаях. Дежурили две «кареты скорой помощи» и милицейско-канареечные уазики.

Только мы выбрались из джипа, подкатил веселенький по цвету жигуленок. Ба! Знакомые все лица. Оперативная группа из МУРа, с которой я распрощался в зеркальной ресторации «Метрополя» полчаса назад. Неисповедимы твои пути, Господи!

Я объяснил причину нашего прибытия, и мы снова перезнакомились. Резо-Хулио немедля обнаружил земляка Вахтанга и через минуту, поклекотав на своем родном, они братались — их троюродные тетушки жили на улице Шота Руставели в Тбилисо. Мы порадовались за земляков и поднялись на этаж.

Встретили нас производственная суета местной части и характерный запах гари от оружия.

Первой жертвой разбоя стала ветреная Клариса, она открыла дверь. Тельце, жалкое и малорослое, было прикрыто атласным кимано. Не верилось, что ещё сутки назад вопли этой шмохи пугали соседей и думскую фракцию предпринимателей. Ее мелкое личико терялось в странной кефирной массе. Над этой массой летали мухи. Витаминизированная маска для лица, объяснил лейтенантик, отмахивая цекотух.

Вторая жертва — мопсик. Лежал у трюмо кровавой тряпкой. Я тоже не люблю подобных тварей, но не до такой же степени, чтобы с ними так расправляться?

В кабинете же гуляло солнышко. По пыльным стеллажам и фотографиям на стене. В открытое окно, путая шторы, бил ветер.

Академик, как и при нашей встрече, сидел в кресле. Притомился и уснул. В неудобной позе, завалившись набок. Только вот в сократовском лбу темнел пулевой след.

Работал профессионал. Беспощадный трупоукладчик. Возможно, в детстве его мировоззрение поправляли ударами лома, и теперь он мстил всему живому. Подобных механических болванов я бы растворял в серной кислоте. Чтобы у них не возникало желаний подавать апелляцию.

Муровцы из убойного начинали трудиться на месте преступления. Я попрощался, выразив надежду на сотрудничество.

— Саша, ты меня пугаешь, — сказал капитан Коваль, крепенький мужичок в кожанке, похожий на агронома. — О каком сотрудничестве речь?

— О взаимовыгодном.

— Сегодня уже три трупа, не считая собаки.

— Я знаю.

— И что дальше?

— А вот этого не знаю.

— А я знаю, — пошутил капитан. — Если ещё раз встретимся… по такому поводу… Съем кошелек, он у меня из крокодила.

— А если ещё два раза?

— Хм. Тогда куртку.

— Тоже из крокодила?

— Из барана, кажется.

— Ловлю на слове, капитан.

— Фи, Саша. Ну ты и зануда.

— Друзья привыкли и не нарадуются, — утешил я нового товарища, оставляя того в раздумье, что лучше жевать: аллигатора или барана?

…Наша беспокойная троица загрузилась в джип, теплый, как необитаемый остров. С пальмами. Туда бы сейчас. Но с сухариком. Потому что жрать хотелось. После обеда устрицами с зеркальным винегретом.

— Сухарика нет? Сушки? — поинтересовался я.

— В бардачке, — ответил Никитин.

— И мне, — влез Резо-Хулио. — Могет, в какую ресторашку, да? У меня повар известный Серго. Шашлычок мастерит, смак!

— В «Метрополе»?

— Почему? В «Урожае». А что?

— Уже легче, — перевел дух. — Так я не понял, сушка есть?

— В барадачке, я же сказал, — огрызнулся Никитин, выкручивая рулевую баранку. — Куда, командир?

— Да, прямо, — и открыл склад забытых вещей. Что там только не было: сигареты, подшипники, отвертки, ключи, карта Москвы, гайки, болты, свисток, очки для подводного плавания. Все, между прочим, опрятное и чистое. Был и апельсин. Один на троих. — Это сушка?

— Сушка, но фруктовая, — Хулио выцарапал из моих рук оранжевый мячик. — Делим или как?

— Куда теперь, командир? — нервничал Никитин. — Спрашиваю второй раз.