Темное торжество - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 38

На другой день мы пытаемся выехать как можно раньше, но, правду сказать, компания у нас подобралась еще та. Тюремщик с карлика ростом, израненный великан… ну и я. Храброе воинство из ярмарочного фарса. Тем не менее мы успешно седлаем коней, упаковываем все вещи и даже справляемся с самым трудным — утверждаем в седле неуклюжего, едва двигающегося рыцаря. Мы еще не тронулись со двора, а я уже устала как собака. Когда мы наконец минуем ворота, у меня вырывается вздох облегчения.

Как бы Чудище ни храбрился, я-то вижу, что он ещё совершенно не готов куда-либо ехать. По уму нам следовало бы задержаться в охотничьем домике еще на сутки-двое, дав бедняге время хоть немного окрепнуть, но мы не отваживаемся. Домик расположен на приличном удалении от большака и вообще мало кому известен, но люди д'Альбрэ уже один раз добрались сюда, а значит, приедут опять. Я, правда, надеюсь, что в домик заглянут далеко не в первую очередь. Они ведь полагают, что мы стремимся уйти как можно дальше от возможной погони. Что ж, тут они правы. Меня гложут такие дурные предчувствия, что волосы на затылке все время шевелятся.

Свежий ветер между тем разогнал дождевые тучи, и небо над нашими головами сияет чистой голубизной.

Превосходный фон для тонкой струйки дыма, отмечающей место сожжения телеги золотаря и трех мертвых тел примерно в миле к востоку.

«Мортейн всеблагой! Пусть эта хитрость даст нам хоть немного времени…»

На самый крайний случай мы вооружены всем, что нашлось при воинах д'Альбрэ. Рыцарь и Янник повозились над ножнами, теперь можно носить меч за спиной и легко дотягиваться до рукояти. Я тоже обзавелась мечом, но он висит при седле, рядом с арбалетом. Чудище также позаимствовал топор, лежавший в дровнике. Как он собирается орудовать этой штуковиной в бою, ума не приложу.

Мы едем молча. Чудище бережет силы, да и правильно делает. У меня же слишком много всяких забот, чтобы тратить время на праздную болтовню. Если все пойдет хорошо, мы будем на месте дня через четыре. Если Чудище не сгорит в лихорадке. Если он сможет и дальше держаться в седле. И если нас не перехватят разъезды, высланные д'Альбрэ.

Я раз за разом прокручиваю в уме все, что мне известно об окружающей местности, и пытаюсь мысленно проложить для нас самый безопасный путь в Ренн. Повсюду вокруг охотничьего домика расстилаются негустые леса. Это подходит нам как нельзя лучше, но рано или поздно начнутся поля, попадется дорога — или, если нам вовсе не повезет, мы окажемся в виду какого-нибудь города. Вот бы знать, сколько людей отрядил за нами д'Альбрэ? И в какой стороне, по их мнению, следует нас искать?

Я все время кошусь на Чудище, гадая, долго ли еще он продержится в седле. Его голова уже свисает на грудь. Дремлет? Или опять сознание потерял? Я обеспокоенно направляю к раненому своего коня, но, к моему удивлению, рыцарь тотчас вскидывает голову, пристально глядя вперед, на деревья:

— Слышала?

Я навостряю уши:

— О чем ты?

Мы двигаемся дальше, но уже медленнее.

— Да вот же, — говорит он, прислушиваясь. — Возбужденные голоса.

Я недоверчиво гляжу на него. У меня отменный слух, но я не слышала ровным счетом ничего.

— А это не в ушах у тебя, часом, звенит? От слабости?

Он мотает головой и посылает лошадь вперед.

— Погоди! — Я хочу перехватить повод, но промахиваюсь. — Мало ли что там за голоса! Может, хватит нам неприятностей?

Он оглядывается, взгляд у него суровый и непреклонный.

— А если там орудуют люди д'Альбрэ? Допустить ли, чтобы невинный человек расплачивался за нашу свободу?

— Нет, конечно, — огрызаюсь я. — Просто, знаешь ли, я еще не привыкла к тому, что твой Бог дозволяет своим верным убивать по произволу!

Он щурит глаза, и мне опять кажется, что они вглядываются сквозь покров плоти в мою душу.

— Мой Бог, — говорит он, — дозволяет мне спасать невинных. А твой тебе разве нет?

Мне слишком стыдно признаться, что мой Бог учит совершенно иному.

— Перед ликом смерти не существует невинных, — сообщаю я ему и выезжаю вперед.

Мы движемся на голоса, пока наконец нам не удается разглядеть, что там происходит. Перед нами мельница; ручей, вспухший после недавних ливней, бодро крутит колесо.

— Видишь? Ничего особенного. Поехали, пока никто нас не заметил.

Чудище согласно кивает… Но тут из мельничного сруба выскакивает мужчина и спешит прямо к нам. Когда до нас остается примерно половина перестрела, он останавливается.

— Закрыта мельница! — кричит он. — Сломалась, чинить надо!

— Что-то тут не так, — тихо произносит Чудище. — На крестьянине лица нет. Он белый, как простокваша, и весь лоб в поту.

Я отвечаю:

— Мне велено доставить тебя в Ренн в целости и сохранности, а не выяснять у каждого пахаря, не надо ли чем помочь. Может, он с утра уже наработался и больше не хочет? И потом, сомневаюсь, что, если ты спешишься, мы затащим мы тебя обратно в седло.

Говоря так, я и сама чувствую, что дело на самом деле нечисто. У этого крестьянина сердце так и выпрыгивает из груди.

— Во-первых, он не пахарь, он мельник. А во-вторых, — и Чудище расплывается в улыбке, заразной, точно моровое поветрие, — я и с лошади не слезая кого угодно убью.

Я продвигаюсь вперед медленным шагом, всячески изображая миролюбие, и постепенно приближаюсь к незнакомцу.

— Мы не на мельницу приехали, — говорю я. — Наш путь мимо лежит. Просто хотим наполнить фляги.

Мельник заламывает руки:

— Здесь для этого место неподходящее! Берег слишком крутой! Чуть дальше по дороге будет как раз!

Моя лошадь делает еще шажок и еще… И я чувствую поблизости биение других сердец. Одно из них частит в точности как у мельника.

— Верно, но нас вконец замучила жажда. — Я спрыгиваю с седла. — И ручей так славно журчит, ну просто никакой мочи нет терпеть.

Стараясь говорить и вести себя весело и естественно, я в самом деле отстегиваю от седла кожаный мех для воды. А заодно взвожу арбалет, втыкаю запасной болт в ткань платья и снимаю арбалет с седла. При этом бросаю взгляд на рыцаря, и тот кивает. Я прячу арбалет в складках юбок и направляюсь к мельнику.

Он торопится навстречу, приплясывая от волнения:

— Нет-нет, вам не следует…

Я прижимаю ладонь к животу, словно мне внезапно сделалось плохо, и прямо-таки падаю мельнику на руки.

— Кого они схватили? — шепчу я. — Твою жену? Дочку?

Его глаза испуганно округляются, он крестится и кивает.

— Все будет хорошо, — говорю я ему, надеясь, что так и случится.

Ага, вот оно! За амбарной дверью — блеск стали. И еще во дворе, в кроне дерева.