Время действовать - читать онлайн книгу. Автор: Буби Сурандер cтр.№ 64

— Ты и раньше стрелял в людей, — сказал Тарн.

— Я раньше застрелил одного человека. Тогда я спасал свою жизнь. Это было необходимо.

— Один раз — это ни разу, — сказал Тарн. — А вот два раза — уже привычка.

Зверь вернулся от «пежо». Он убрал свой арсенал, засунул его в мешок. Но большой армейский браунинг ирландца торчал у него за поясом.

— Так вот, насчет Густава Далля, — сказал Тарн. — Это было самоубийство. Он слетел с автострады у Русерсберга, где она постепенно уходит влево. У полиции есть свидетели, которые утверждают, что «порше» делал более двухсот.

Это, должно быть, случилось всего через несколько минут после моего с ним разговора.

— Так кто же тебя сориентировал? — спросил я. — Кто тебе звонил ночью?

Тарн снял шляпу и причесал волосы пальцами, как гребенкой. На поляне начинало теплеть.

— Это было совсем не так, как ты думаешь. — Похоже, усталый Тарн проспал ночь, не раздеваясь. — Звонил твой добрый друг, Карл Юнас Бертцер. Он ничего не знал, но в этой отрасли разбирается. И высчитал, что это должен быть валютный автомобиль. Он не ориентировал. Он чертовски здорово все угадал.

— Бертцер много знал. Это ты его надоумил, а? Ты ему сообщил все, что узнал?

Тарн мял пальцами шляпу и молчал.

— Ты все время у меня на пятках сидел, — зло сказал я.

Он холодно посмотрел на меня:

— По большей части я шел впереди тебя.

— Ответь мне тогда на один вопрос: кому звонил Юлле? Когда ознакомился с дискетой.

— Твоему доброму другу, Бертцеру.

— Ты уверен?

Тарн кивнул:

— Бертцер сам об этом рассказал. Он сказал также, что сделал ошибку: позвонил в «Сентинел». Но позвонил не владельцу, Густаву Даллю. И не директору-распорядителю Янне Нуккеру. Он позвонил своему старому другу и оруженосцу — шефу по безопасности Роланду Ханссону. — Тарн огляделся: — Кстати, а где он?

Я пожал плечами.

— Я его отпустил. Не хотел стрелять в еще одного.

Мы постояли молча. Где-то далеко завыли сирены. Я устало зажмурился, подставив лицо теплым лучам солнца.

Очень не хотелось оставаться здесь. Хотелось уехать отсюда. Впереди была лишь унылая развязка. Длинные объяснения с людьми, которые не принимают простых фактов, потому что простые факты могут показать, какие эти люди дураки. Длинные цепи лжи держатся на незнании других людей.

— Так кто же убил Юлле Боммера? — спросил Тарн. — Ты? Ведь ты действовал так неуклюже. Бертцер? Ведь он был слишком любопытен. Роланд Ханссон? Ведь он испугался. Или Густав Далль? Ведь он не мог позволить, чтобы у него на пути встал такой незначительный человек, как Юлле.

Я плюнул в сторону светлоглазого ирландца, лежавшего на гравии.

— Вот кто убил Юлле Боммера, — сказал я.

— А кто его туда доставил?

— Ролле Ханссон, — сказал я. — Ролле Ханссон все спланировал. Ему нужен был специалист по броневикам, а в ИРА их много.

Сирены звучали все ближе. Почему они так торопятся? Ведь все уже кончено, пришло к завершению, осталось в прошлом. А какие-то неуклюжие легавые упирают палец в кнопку и выдрючиваются вовсю.

— Может, лучше дать легавым успокоительное? — сказал я.

Тарн меня не слышал.

— Зачем ты все это натворил? Зачем ты действовал так чертовски жестко?

Зверь обтер ирландцу лицо и дал ему воды. Кнаппен их фотографировал. Янне, улыбаясь, похлопывал по денежным мешкам в багажнике «вольво».

— Да наплюй ты на них! — крикнул я ему. — Ты и так немало загреб — ведь «Утренняя газета» котируется по сто шестьдесят восемь крон.

Потом я повернулся к Тарну.

— А затем, что я хотел знать истину, — сказал я.

— Истину? — Тарн захохотал. — Полную истину? Точный анализ всех относящихся к этому фактов, на все сто процентов?

— Ну!

— Никакой истины не существует. Есть только различные толкования того, что произошло. То толкование, которое подходит самым сильным и влиятельным, становится в конце концов общепринятым. Всегда в конце концов.

Он достал из кармана пачку сигарет. Движения были сердитые, порывистые.

— Тарн, успокойся.

— Знаешь, что такое истина в «Утренней газете»? — Он наставил на меня сигарету. — Так вот, это все, что подтверждает предрассудки читателей. Все, что дает этим чертям утешение. Все, что убаюкивает их, внушая ощущение безопасности. Все, что обеспечивает им алиби в ситуации, когда они пальцем о палец не ударили, чтобы как-то улучшить эту самую ситуацию. Вот это и есть истина в «Утренней газете». Это называется объективной журналистикой, беспристрастной, нейтральной, деловой журналистикой.

— Успокойся, — снова сказал я.

Но я знал, что именно его злит. Завтра я буду читать в «Утренней газете» то, что он напишет, читать и смеяться. Это его и злит.

— Тетушкина журналистика! — уже кричал он, перекрывая сирены. — Низкая интеллектуальная, но высокая каудальная мобильность!

— Что такое каудальная?

— Это из латыни, — отрезал Тарн. — Кауда означает хвост.

Они подъехали и поднялись на бугор — впереди полицейские, за ними «скорая» из аэропорта. Полицейская машина ехала по гравию медленно и остановилась, уступая место «скорой помощи». Двое полицейских вылезли из автомобиля.

Оба в черных кожаных куртках, в черных перчатках. На лицах профессиональное выражение — мрачная серьезность и полное отсутствие интереса к чему бы то ни было. Они думают, что это внушает уважение.

Пистолеты свои они держали наготове.

— Боже милостивый, — сказал я.

Зверь громко рассмеялся. Зубы вызывающе сверкали в черной бороде. Кнаппен ухмыльнулся и поднял камеру.

Тарн направился к обоим полицейским. Он указал на ирландца:

— Этот человек ранен...

— Стой! Не двигаться!

На Тарна нацелились два пистолета. Он растерянно остановился и медленно поднял руки.

— Но я журналист из «Утренней газеты»...

— Насрать нам на это, будь ты хоть сам Бог-отец. Не двигаться!

Это крикнул старший из полицейских, тот, у которого на кожаной куртке больше знаков различия. Высокого роста, с широким лицом, тонкими губами и маленькими глазками.

«Скорая помощь» остановилась. Два одетых в белое парня не решались выйти наружу.

— Не смешите людей, — сказал Тарн. — Забирайте двух задержанных грабителей. Того, что лежит, надо отправить в больницу.

Большой полицейский подошел вплотную к Тарну. Свой пистолет он держал дулом вверх.