Время действовать - читать онлайн книгу. Автор: Буби Сурандер cтр.№ 29

Тут он вдруг так разозлился, что повысил голос чуть не до крика:

— Вы понимаете — у охранников есть возможность воровать. Никто бы не мог воровать столько, сколько могут они.

— Говорят, что и владельцы таких компаний не лыком шиты, — вставил я.

Он меня не слышал.

— Конечно, я протестовал. Я сказал Нуккеру: нельзя тебе, заявившись сюда, вести себя как слон в посудной лавке. Но Нуккер ответил: это не посудная лавка, а сарай с утильсырьем.

Вид у Бертцера был сейчас отсутствующий — он явно погрузился в старые горькие воспоминания. Потом вспомнил обо мне, кивнул угрюмо и смущенно:

— Нуккер позвонил Густаву Даллю. И Далль сказал мне, что я освобожден от своих обязанностей. И должен немедленно покинуть помещение.

Бертцер взглянул на меня и улыбнулся:

— Вот такой был у них план. Но случилось нечто такое, чего они не ждали. Я ушел не один. Нас оказалось таких четверо — что встали на дыбы. Четверо из высшего руководства «Сентинел».

Должно быть, это была звездная минута его жизни.

— Мы просто взяли и покинули здание. Я даже верхнюю одежду свою не взял.

У него явно было пристрастие к эффектам — но скромного рода. Я бы на его месте оставил на столе в зале заседаний свои подштанники.

— И что было дальше?

Он вытащил носовой платок и провел им по лбу и щекам.

— Ну, что могло быть? Охранников перевели в Союз транспортников. Зарплата понизилась. Было большое недовольство. Больше сотни служащих уволили. Это привело к хаосу в техническом секторе. Двое из тех, что ушли со мной, организовали собственную компанию по охране. Они забрали всех своих клиентов из «Сентинел». И что вышло? «Сентинел» зашатался. Прибыль скатилась до двенадцати миллионов вместо ста, которыми хвастался Нуккер.

Распечатки лежали перед ним на столе, он подтолкнул их пальцем. Потом опять испустил тот самый шведский вздох.

— Я работал в «Сентинел» тридцать восемь лет, всю свою жизнь, — сказал он. — Начал как охранник, а кончил директором-распорядителем. Хорошее было предприятие, честное. Клиенты ему доверяли, а сотрудники неплохо себя чувствовали. Его недостаток был в том, что оно давало маловато прибыли во времена, когда прибыль фирмы значит больше, чем ее здоровье.

— Так-так.

Бертцер выпрямился. На его лице появилась улыбка, какая бывает у участников каких-нибудь переговоров.

— Я бы очень хотел просмотреть эти списки. Не вполне, правда, уверен, какие у меня при этом мотивы — хочу ли я отомстить? Или вырвать «Сентинел» из рук торгашей?

— Для меня это роли не играет. Только есть два вопроса.

Он кивком дал разрешение изложить их.

— Первый, — начал я, — могут ли списки объяснить, почему умер Юлиус Боммер?

Он уже высказался насчет картины. И ничего больше говорить не хотел.

— Вы сами утверждаете, что списки могли стать причиной его смерти. Все, что я могу сделать, попытаться проверить ваше утверждение.

Разговор, достойный зала заседаний. Если А равняется Б, то, может, В можно поменять на Г. Вот путем таких разговоров и становятся директорами-распорядителями.

— О'кей, — сказал я. — Второй вопрос: если я приду завтра за списками... будет тут сидеть легавый, поджидая меня?

— Нет.

— Слово чести... директора-распорядителя?

Он посмотрел на меня внимательно, но моя улыбка была не такая широкая, как у него.

— Слово чести, — сказал он торжественно.

Я встал, а он поинтересовался: может, попросить Асту принести хереса? Нет, спасибо, сказал я. Аста наверняка добавит мне в рюмку мышьяку.

Мы вышли на солнце и сквозняк. Рюббе подбежал, виляя хвостом. Я отвесил поклон Асте и отступил через калитку.

Карл Юнас Бертцер остался стоять на газоне. Он поднял руку и помахал мне. Люди так делают, когда им приходится клясться в чем-то своей честью. Они думают, что ты член клуба болельщиков или поклонников. Муссолини — тот, говорят, махал аж обеими руками.

Зверь был внизу, возле теннисных площадок у воды. Там четыре девушки играли двое на двое. Он стоял рядом, высокий, стройный, черноволосый, и посылал им сияющие улыбки из глубины черной бороды. На площадке слышалось хихиканье, а мяч то и дело летел не туда, куда надо.

— Пошли, — сказал я сердито. — Я-то думал, ты охраняешь мою безопасность.

Зверь помахал девушкам и засмеялся.

— Друж-жище, — сказал он, — безопасность охранять не есть безгрешность сохранять.

Я хотел ехать в «Утреннюю газету» за фотографиями для Кристины Боммер. Зверь хотел глазеть на девиц. Я отвез его в Королевский парк. Обычно его прогулки заканчивались тем, что он усаживался играть в шахматы. Тут все-таки ценились мозги.

Отдел иллюстраций был пуст. В окна струилось солнце.

Я разыскал катушку и отправился в лабораторию. Там тоже было пусто. Если воскресенье в конце лета выдается хорошим, вся Швеция отдыхает. Только у нас на Севере сиеста длится целый день. Так что, ругать прилежание в Испании? Там говорят: manana, в смысле «завтра». В Германии — «на следующей неделе».

Пока пленка сохла, я прошел в архив. Прочел все, что было напечатано в «Утренней газете» насчет «Сентинел». Ни одной из пикантных деталей, о которых рассказывал Бертцер, там не было. Такова уж экономическая журналистика — на проигрывающих не ставят.

Снимки с Юлле были ужасны. При черно-белом изображении драматизм усиливается. Цвет лучше работает на идиллические сцены. Поэтому-то «Утренняя газета» дает почти только одни цветные фото на первой полосе.

Я отпечатал лишь те снимки, где был Юлле. Но, как всегда, сделал контрольки со всей пленки. Пока снимки сохли, начал просматривать кадры на контрольках.

Что-то там было странное. Такое же чувство я испытал и там, на улице в Таллькруген. Я достал лупу и стал один за другим разглядывать контрольки. Так, дверь открыта, «порше» стоит...

«Порше»!

Что делал «порше» возле Шато Боммер? Будь у Юлле автомобиль, в лучшем случае это была бы старая служебная «гранада». «Порше» в Таллькруген — чужак.

Разве я не слышал, как завелся мотор, как тронулась какая-то машина? А перед этим залаяла собака?

Я схватил негативы и вернулся в темную комнату. Увеличил только «порше», сделал 18 на 24. Ага, виден номер: DXS-898.

Я прибрал за собой, высушил все копии, приготовил конверт со снимками для Кристины Боммер и пошел в отдел уголовной хроники.

Там оказался один только Тони Берг. В редакции он считался мужчиной с большой буквы. Возил в машине пистолет и не выносил конкуренции. Если кто-то находил болтающийся в петле труп, это была конкуренция. Я сунул в дверь голову и спросил: