Бизнес-блюз - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Новоселов cтр.№ 6

– Ясно. Я там окурками не разбрасывался?

– Да нет.

– А склад сгорел.

Я рассказал Аркаше во всех подробностях о нашем утреннем путешествии, упомянул о том, что Колька хотел свалить вину за пожар на меня. После первых же моих слов он упал в кресло, вытаращил глаза и открыл рот.

– Блин, – взволновано сказал он, когда я закончил. – Ты не мог его поджечь, ты все бычки гасил в банке с водой. У тебя уже месяца три такая привычка. Мы немного помолчали.

– Виталика жалко, – сказал Спицын. Он не на шутку разволновался, морщил лоб, теребил подлокотник. – Нет, ты не виноват, – еще раз повторил он, помотав головой для пущей убедительности. Было видно, что убедить ему хочется не столько меня, сколько самого себя. – Это они без нас. Ё моё!

– Вот именно.

– Что делать-то будем? – истерично спросил он.

– Пошли к Александрычу, обсудим. У нас есть кое-какие соображения.

От кабинета Дальтоника нас отделяло всего восемь шагов, но их было вполне достаточно, чтобы понять, что после глубокого поцелуя с фляжкой мне стало значительно легче. Я даже улыбнулся Ларисе.

Колькина комната напоминала больничную палату. На книжной полке стояла «люстра Чижевского», которая собирала вокруг себя в радиусе метра пыль толщиной в палец. Наша уборщица Фая, боролась этой пылью, страшно матерясь.

В правом верхнем углу у окна висел очиститель воздуха, благодаря которому в кабинете всегда пахло плесенью, под ним стояли больничные весы и, за каким-то лядом, измеритель роста. Видимо на каком-то жизненном этапе Дальтонику казалось, что он катастрофически растет или, наоборот, дает усадку и он периодически измерял свой рост, чтобы доказать или опровергнуть догадку. В свете окна переливалась всеми цветами радуги бутыль с очищенной водой «Святой источник». За стеклом в шифоньере рядом с автомобильной аптечкой лежало три градусника, один обыкновенный, второй в пластмассовом футляре, по всей видимости, водяной, а третий, самый большой, в алюминиевом корпусе, такими, насколько я знал, пользуются ветеринары. Сегодня ко всем этим причиндалам прибавился еще и импортный тонометр, который красовался в центре стола.

Когда мы вошли, Чебоксаров делал дыхательную гимнастику по методу Бутейко. При вдохе он надувал свой и без того немаленький живот до невероятных размеров.

– Слушай, – сказал он закончив. – Что-то я опять зассал на счет этой страховки. Может, ну ее на фиг?

– Это плохая примета, – ответил я с раздражением. – Деньги сами идут в руки, не поднимем – обидятся.

– Вы такие загадочные, – встрял Аркаша.

От Чебоксарова пахло потом, он сел за стол и начал измерять давление. Я рассказал Аркашке об идее со страховой компанией.

– Какая моя доля? – радостно поддержал меня наш генеральный директор. – Хочу треть.

– Пятнадцать процентов, – оживился Коля.

– Двадцать – поднял ставку Аркашка.

– По рукам, – я протянул ему кисть.

– Сто двадцать пять на восемьдесят семь, – констатировал Дальтоник.

– Как у космонавта, – сказал я.

– Слегка завышенное, – не согласился со мной напарник и испуганно посмотрел на тонометр.

Мы начали обсуждать детали. Было решено, что Колька утрясет вопрос с бухгалтерией и в красках расскажет всем нашим работникам о том, как сильно мы погорели в прямом и переносном смысле. Мы с Аркашкой должны были с озабоченными лицами уехать из офиса ко мне домой, по пути купив «Из рук в руки», и уже оттуда заказать три длинномера. Пока машины едут на точку, нам предстояло посетить биржу, нанять алкашей для разгрузки, и отвезти их в два захода к вагону. За это время Чебоксаров должен был приготовить документы для гаишников.

– Хорошо, – подытожил я. – Раз основная работа сегодня ложится на нас с Аркадием, ты, Коля, сообщишь плохую весть родителям Виталика.

– Не согласен, – возразил Дальтоник. – Мне еще перед ментами за вас двоих отдуваться и готовить иск в страховую.

– Без меня, – засуетился Спицын. – У меня морда наглая, скорбь на моем лице выглядит издевательством.

– А ты по телефону, – предложил Чебоксаров.

– По телефону нельзя, – возразил я. – Пусть о его смерти сообщат менты. Коль, сунь им пузырек. А потом, с похоронами мы и сами подтянемся.

Аркашка посмотрел на меня с уважением, а Чебоксаров сказал:

– Ну ты и наглец.

На том и порешили.

Пока Аркаша сметал снег со своей десятки и обстукивал дворники, я, сидя впереди, слегка отвернулся и вылил в себя из фляжки последние два глотка. Не то чтобы я стеснялся Спицына, он и не такое видел, просто в окно мог смотреть кто-нибудь из наших. Вино перестало доставлять удовольствие моим вкусовым рецепторам. Кислятина. Но организм требовал и начинал бить по ушам, если ему отказывали.

Когда мы тронулись, я попробовал закурить, но не смог, мне почему-то обязательно надо было, чтобы пепел падал в воду или в снег. Просто стряхивать в пепельницу было страшно. Я отдал горящую сигарету нашему директору и начал думать об этом. Слегка пораскинув мозгами, мне удалось сделать вывод, что такая фигня творится со мной уже довольно давно, просто я не обращал внимания. Сегодня Аркашка сказал об этом, и я вроде как прозрел. Теперь, вспомнив тлеющие головешки, оставшиеся от нашего склада, я съежился от накатившего ужаса.

На светофоре около центрального рынка баба с фиолетовым синяком под правым глазом продала нам «Из рук в руки», и мы поехали ко мне.

Я живу в элитном доме, в самом центре. Окно спальни выходит на тихую улицу, а остальные три комнаты и кухня – в парк. С девятого этажа верхушки сосен кажутся сплошным зеленым ковром. Эту квартиру я купил еще в проекте, вступив в долевое участие. Мне повезло, дом успели сдать до дефолта, и я ни копейки не потерял, в отличие от Чебоксарова, которому, чтобы въехать, пришлось потом еще и доплачивать. Мой сосед по этажу, отставной генерал Макарыч, весьма примечательной личностью. Мы сразу поладили. Нас сблизил ремонт и желание отгородиться от остального подъезда. Мы подкинули строителям пару копеек, и они выложили из кирпича стену, в которую вставили бронированную дверь. Теперь у нас был большой тамбур на двоих, и когда гость выходил из лифта, он упирался в стену с одной единственной дверью и двумя звонками.

Большую часть времени Макарыч жил один, его жена Нина Андреевна постоянно гостила у кого-нибудь из детей. Их у генерала было трое, две дочери и сын. Они жили в разных концах России. Пенсионер всегда и все делал по правилам и был невысокого мнения о детях. Сына за то, что тот не стал военным, Макарыч называл тюфяком, а дочерей – напрасно израсходованной спермой, просто за то, что они женщины. Понятное дело, что отпрыски не горели желанием навестить отца, да и жена, после выхода на пенсию, устала от его солдафонских придирок и большую часть жизни проводила в разъездах. Тетя Нина рассказывала мне, что любовь к порядку Макарыч хотел привить внукам, но и тут потерпел фиаско. Теперь свои педагогические способности генерал обкатывал на маленькой беспородной собачке по кличке Пуля и на студентах юридического института, в котором он преподавал теорию самозащиты.