Выше неба - читать онлайн книгу. Автор: Рене Манфреди cтр.№ 5

Анна села на кровати, и все страхи этого вечера сплелись вдруг в тошнотворный плотный комок где-то в глубине живота. Она не видела дочь двенадцать лет. Иногда от нее приходили открытки, но последние пять лет Поппи вообще не давала о себе знать. И вообще, когда умер Хью, Анна почувствовала, что это все равно как если бы ее дочь умерла вместе с ним.

Поппи ушла из дома в восемнадцать лет с Марвином, чудаком, который позвонил в ответ на газетное объявление Хью о продаже старенького микроавтобуса «Фольксваген», лет десять уже ржавевшего на заднем дворе. Анна прекрасно помнила день, когда Марвин Блендер появился в их доме. Стоял октябрь, Хью болел, Поппи только вернулась из Европы с героиновой зависимостью. Это было худшее время в жизни. Спустя месяц после возвращения Анны и Хью из летнего домика в штате Мэн они узнали, что причиной чрезвычайной усталости и головных болей Хью, на которые он жаловался и думал, что это от переутомления и стресса, была саркома. Анна сама взяла у него кровь на анализ. Число лейкоцитов было таким высоким, что слайд напоминал картины Моне, клетки были словно покрывало из водяных лилий.

Вот с такими новостями они поехали встречать Поппи в аэропорт. Анна рассматривала выходящих пассажиров, но так и не смогла узнать дочь, пока та не подошла вплотную. Поппи была как вырванная из любимой книги страница – знакомая, но лишенная смысла. Она была настолько худая, что казалось, будто ее коленные чашечки могут проткнуть джинсы. Когда дочь уезжала полгода назад, ее красивые волосы доходили до плеч, сейчас же они были настолько короткими, что сквозь них светилась кожа. Анна поняла все – по лицу, напоминающему маску, и по тусклым, ничего не выражающим глазам. Хью сначала просто отказался верить: он смотрел на Поппи глазами любящего отца, а не медика.

Анна обыскала вещи Поппи, исследовала каждый дюйм ее комнаты, но так ничего и не нашла. Однако домработница все же помогла разгадать эту тайну: Поппи спрятала все в их спальне. Героин лежал в футляре, в который Анна почти никогда не заглядывала, шприц – в комоде, на дне ящика с подарочными упаковками и ленточками. На кухонном столе, поверх двух тонких пакетов, лежала записка от Марии. «Я случайно уронила коробочку с драгоценностями мисс, когда сметала пыль. Это выпало оттуда».

Поппи, заболевшая желтухой, почти не выходила из больницы. Болезнь протекала так остро, что печень работала только на шестьдесят процентов. И потом она еще два месяца проходила программу реабилитации, прежде чем врачи решились отпустить ее домой.

К Рождеству она пришла в норму, набрала вес и даже начала ходить на занятия в колледже, хотя и по специальной программе, не требовавшей постоянного присутствия в классе. У нее появился новый молодой человек, в котором Анна и Хью души не чаяли. Поговаривали о свадьбе через год или два, но оба родителя уже воспринимали его как члена семьи. Каждый вечер он приходил к ним домой и проводил все время с Поппи перед телевизором. Или, когда Поппи ложилась спать, – с Хью и Анной на террасе. Добродушный и терпеливый, Чарли был продюсером шоу о живой природе на одном из телевизионных каналов Бостона и, что самое важное, просто с ума сходил по их дочери. Он был так же нежен с ней, как Хью.

Анна налила себе двойную порцию хереса и взяла с собой в ванную. Нет, она не хочет, чтобы приезжала ее дочь. Она быстро сбросила одежду и опустилась в горячую, пахнущую фрезией воду, расслабившись и отпустив воспоминания на свободу.

Весь год состояние Хью то улучшалось, то становилось хуже, однако к осени пришлось начать химиотерапию. Он был измучен, но сохранял бодрость духа. В воскресенье все четверо – Анна и Хью, Поппи и Чарли – сели поужинать. Чарли только вернулся с охоты на оленей, куда ездил со своим братом, поэтому на ужин в тот вечер была оленина, приправленная острым соусом, и кукурузный хлеб. Вечерами было уже холодно. Мужчины пили послеобеденный скотч на террасе, и Хью укутался в белый шерстяной кардиган, который Анна сберегла и носила в течение нескольких месяцев после его смерти, убеждая себя, что он все еще хранит запах тех счастливых осенних вечеров с задушевными разговорами за ужином, приправленных розмарином и чесноком, танином и запахом костра, витающими в воздухе, и слабым ароматом вина из пролитого бокала Мерло.

Анна поставила ноктюрны Шопена и наблюдала, как ее муж и будущий зять сидели в тусклом свете под нависающими ветвями дубов, отбрасывающими тени на широкие плоские камни террасы. После смерти Хью Анна часами сидела в его кресле, в таком же свете позднего вечера. Она видела те же тени от листвы, искусный филигранный узор на коже, словно легкая, превосходно сплетенная тесьма. Ей повсюду чудился Хью, память о нем окутывала ее как невидимая шаль.

В тот день Анна подумала: неужели это его последняя осень? Поппи подошла и сделала шаг в ее сторону, словно хотела обнять, но остановилась. Мать и дочь не обнимались с тех пор, когда Поппи была еще маленькой девочкой. Их отношения всегда были настороженными, а переходный возраст отдалил их друг от друга еще больше.

– Все уладится. Все будет хорошо, – сказала Поппи. Анна кивнула и высморкалась:

– Конечно. А здесь становится как-то чуть-чуть слишком трагично. Ты не поменяешь музыку? Шопен сейчас – это немного чересчур. Может, поставить счастливца глупого? – так она обычно называла Моцарта.

Они как раз принялись за десерт и кофе, и тут раздался телефонный звонок. Хью ответил, и по его фразам Анна поняла, что кто-то отозвался на объявление о продаже «Фольксвагена». «Идет. Так и договоримся», – сказал Хью в телефонную трубку.

– Наконец-то продаешь эту рухлядь, да? – спросил Чарли, когда Хью вернулся.

– Угу. Есть еще спрос на такие старые автобусы – на подходе новая волна хиппи. Мы с Анной когда-то ездили в нем за город. Еще когда она носила мини-юбки. По самую ватерлинию.

– Что?! – возмутилась Анна. – Я никогда не носила мини-юбки.

– Дорогая моя, такое невозможно забыть! – Он произнес это так чистосердечно и с таким томлением в голосе, что все рассмеялись.

Хью всегда хотел, чтобы она носила мини. Может, он даже и купил ей одну или две юбки такого рода, думала она, включая пальцем ноги горячую воду, но, конечно же, они никогда не надевались. Анна поставила бокал с хересом на край ванны, сделала валик из полотенца и положила его под шею.

Марвин появился, когда они только сели за стол. Хью попросил его прийти в половине восьмого, но тот, должно быть, вышел из дому сразу после того, как повесил трубку. Чарли заметил его первым – высокий мужчина в длинном черном пальто, с прямыми темными волосами до плеч прошел через задний двор, прикрыл рукой глаза и посмотрел на дом, прямо в окно столовой. В этом странном пальто – Анне показалось, что оно чем-то похоже на шинель, – и держа руку над глазами «козырьком» он выглядел как потерявшийся солдат, не уверенный в дружелюбии аборигенов. Незнакомец вертел головой из стороны в сторону, будто в шуме ветра ему почудилось, что его окликают.

– Что это за болван? – спросил Чарли.

Хью вздохнул, отодвинул кресло и положил с&пфетку на стол. Чарли встал: