Охота на Квака - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Кудрявцев cтр.№ 43

И еще… Он и в самом деле сделал для меня больше чем кто-либо другой на его месте. Требовать чтобы он еще и чем-то рискнул я не имел права. А значит…

Мы еще что-то говорили друг другу, но это уже не имело никакого значения. Главное было сказано, и сделано. И все точки над «i» был поставлены.

Доктор проводил меня до двери. Я вышел в коридор, услышал как за моей спиной щелкнул наверняка очень надежный, дорогой замок и двинулся к лифту.

Пока лифт спускался вниз, у меня появился еще один вопрос.

Интересно, а стал бы Доктор со мной разговаривать если бы я явился к нему в новеньком искусственном теле? Мог он в этом случае, завернуть меня прямо с порога? Или того хуже — вызвать мусорщиков?

И пока лифт спускался вниз, я даже попытался прикинуть что бы он в этом случае сделал. А потом, когда коробка в которой стояло мое тело, очутилась на первом этаже, я крепко себя выругал и приказал себе больше на эту тему не думать. Поскольку, если привыкнуть думать на подобные темы, можно запросто превратиться в параноика.

И вообще, есть ситуации когда можно рассчитывать только на себя, ни на кого больше. Такие, как та в которой я сейчас и оказался.

К моему большому удивлению засады на улице не было. Скорее всего у преследователей случился какой-то сбой, или же я и в самом деле проявил совсем уж необыкновенную прыть и умудрился от них оторваться.

Интуиция мне подсказывала, что это ненадолго. Даже если они меня не сумеют засечь до того как я наведаюсь во дворец слухов, то уж после него-то они меня наверняка вычислят.

Кстати, насчет дворца слухов…

Если попытаться пройти в него через обычные ворота, то неизбежно придется назваться. А это недопустимо. Я, пока, официально не существую, погиб в клетке злобного вируса. Конечно, преследователи уже знают о том, что я спасся, но вот сообщить об этом, так сказать, официальным путем они не смогут.

Те мусорщики от которых я сбежал? Нет, они будут молчать. Даже если они оба куплены похитителями, стоит им объявить что на них напал именно я, как у них тотчас поинтересуются каким образом они это узнали.

Стало быть, официально, два трупа, крушение авиетки и нападение на стражей порядка, пока числятся за неизвестным негодяем в старом искусственном теле. И чем дольше это будет, тем для меня лучше.

Таким образом, попасть во дворец слухов я могу только одним образом. Через анонимные ворота. Если похитители сумели взять их под контроль, то я прямиком попаду в засаду. И ускользнуть из нее уже не будет никакой возможности.

Эх, чем черт не шутит, когда бог спит? Все таки, не всемогущи же они, эти похитители? А взять под контроль анонимные ворота, вполне возможно, будет потруднее чем создать большой конвейер.

Стало быть, ничего не остается как рискнуть. Риск, говорят, благородное дело. Правда, чаще всего это изрекают те, кому рисковать не приходится. Но все же… все же… у меня просто нет другого выхода.

Кстати, если я определил куда мне идти, то почему я все еще стою на месте? Пора отправляться в путь. До дворца слухов не менее двух часов пути. Хотя, может быть, мне удастся попасть на монорельс. В этом случае на дорогу уйдет гораздо меньше времени.

Я пошел в сторону монорельса. Благо, этот район я знал неплохо и заблудиться не боялся.

Все-таки, те, кто сделал это тело, поработали на славу. Шагов моих, в ночной тишине, почти не было слышно. Неплохие результаты для моего древнего тела.

Я шел, чутко вслушиваясь в ночную тишину, готовый, при малейшем звуке, возможно означавшем надвигающуюся опасность, кинуться прочь, спрятаться, скрыться от своих преследователей. Страх? Вряд ли…

Мне вдруг стало ясно, что я и в самом деле почти не боюсь. А чего собственно бояться? Смерти? За последнее время она мне столько раз угрожала, что я словно бы перешел невидимую границу, вступил в страну полного, непоколебимого безразличия. Вообще-то ничего хорошего в этом нет. По идее, я сейчас должен чувствовать себя кошкой, осмелившейся прогуляться по улице, наводненной злобными, сильными, здоровенными псами. Если же я окончательно поддамся безразличию, кончится это тем, что тогда, когда моей жизни и в самом деле будет угрожать опасность, вместо того чтобы предпринять отчаянные усилия для ее спасения, я впаду в ступор. Следствием этого, безусловно, будет моя смерть. Что ж, туда мне и дорога.

Оба-на! Это еще что за фокусы? Я не могу так думать, я не должен так думать. Хотя бы потому, что на кону теперь стоит не только моя жизнь, а жизнь тех кто после моей смерти попадет в большой конвейер. Он-то после моей смерти возобновит свою работу. И новые похищения, новые жертвы, новые погибшие. До тех пор, пока кому-то не повезет больше чем мне.

Если кому-то повезет больше чем мне. Если я буду настолько неосторожен, что позволю себя ухлопать. Если мне не удастся отомстить негодяям, запустившим эту преступную систему в действие.

Ха, рыцарь на белом коне, в древних доспехах. Один, против всего мира, готовый идти до конца, поскольку иного пути не осталось. Причем, этот рыцарь не кто-нибудь другой, а именно я, простой коммивояжер, не имеющий навыков в борьбе с ветряными мельницами, не сумевший даже обзавестись Санчо-Пансой.

Бред, чистейший бред. Особенно если учесть, что драться мне придется с самыми настоящими великанами. И может быть, имеет смысл сдаться, вот сейчас, сесть посреди тротуара и сидеть до тех пор, пока на меня не наткнется патруль мусорщиков, пока меня не доставят в их управление, где уже приготовлена уютная, компактная тюрьма. Меня извлекут из этого старого, противного тела, перенесут в вечный покой и безмятежность тюрьмы, и тогда останется только…

Мне захотелось размахнуться и садануть кулаком по стене ближайшего дома, садануть, и не раз, почувствовать как в мозг вонзится импульс боли, очнуться, прийти в себя, отогнать тень безразличия, которая навалилась на меня, уже почти поглотив, почти уничтожив мою волю. Почти поставив меня на колени.

Вот так! Врезать по этой проклятой стене, увидеть как на ней появятся трещины, как на мостовую, дождем посыплются мелкие осколки, так, словно она была во всем виновата. Она, а не я, вдруг поддавшийся безразличию, захотевший сбежать в него, от ужаса того положения в котором оказался, спрятаться в него, словно черепаха в панцирь, замкнуться, отгородиться, закрыть за собой дверь и никогда больше ее не открывать.

А вот и не выйдет! Ишь чего удумал? Превратиться в черепаху захотел? Фигушки, не позволю. И даже по стене ты, дубина стоеросовая, стучать не будешь, а спокойно двинешься дальше. Что, безразличие? Да, конечно, а чего иного можно было ожидать от человека, для которого окружающий мир вдруг перевернулся с ног на голову?

Конечно — депрессия, конечно — все эти безумные штучки, которые вдруг выкидывает лишившееся привычной оболочки, а также привычных ощущений сознание. Но только, быть слабым, сейчас, я не имею никакого права. А стало быть и не буду. И привлекать к себе внимание всякими безумными фокусами тоже.